Невыносимая жестокость
Шрифт:
— На каком основании? — оживившись, спросила она.
— Ну… — Фредди замялся. — Цитирование стихов… В конце концов, здесь зал суда, а не литературный кружок. Я расцениваю поведение адвоката ответчика как неуважение к суду.
Чтобы не ставить судью в двусмысленное положение, Майлс поспешил разрядить обстановку.
— Позвольте мне перефразировать. Миссис Рексрот, «сними же с сердца моего осаду…» Как долго способно выдерживать осаду ваше сердце?
— Протестую! — взвыл Фредди. — Ваша честь, такое поведение я расцениваю как сексуальное домогательство.
Рекс икнул и, обернувшись к Ригли, издал звук, напоминающий предсмертный хрип. К его удивлению, из-под очков скромного помощника адвоката на него смотрели веселые, как будто даже смеющиеся глаза. Этот взгляд словно говорил ему: «Ну что ты паришься? У нас ведь все схвачено!»
Такой оптимизм привел Рекса в недоумение. Он подумал, уж не относится ли адвокатская контора «Мэсси и Мейерсон» к мафиозным структурам, как в этом фильме с Томом Крузом… да, в «Фирме».
Тем временем в зале вновь раздался голос Майлса, который, казалось, был готов ну просто на любой компромисс.
— Уже перефразирую, ваша честь, — заявил он, прежде чем судья успела принять решение. — Миссис Рексрот, вы когда-нибудь влюблялись?
Мэрилин просительно посмотрела на Фредди, но тот лишь едва заметно развел руками, давая понять, что не может найти оснований опротестовать такой вопрос.
— Да, конечно, я влюблялась и любила. Избавлю вас от необходимости задавать следующий вопрос: я любила Рекса. Это было самое большое чувство в моей жизни.
Рекса словно кто-то уколол. Он вздрогнул. Ему показалось, что где-то впереди, в конце этого страшного черного туннеля мелькнул слабый лучик света. А может… может быть, все еще удастся уладить? Может быть, она согласится на примирение, и мы снова двинемся вдаль по колее нашей жизни, словно два сцепленных вагона?
Майлс, однако, был настроен скептически. Не проникнувшись столь трогательной надеждой, он продолжал гнуть свою линию:
— И вы всегда любили его?
На залитом слезами лице Мэрилин отразилась легкая улыбка.
— Любовь и размышленье не дружны; лишь те, чья страсть внезапна, — влюблены, — продекламировала она в ответ.
Майлс почти нежно улыбнулся ей и проникновенно уточнил:
— Значит, вы заявляете под присягой, что полюбили Рекса Рексрота с первого взгляда, или, говоря точнее, с первого дня вашего знакомства?
Мэрилин подозрительно посмотрела на него, а затем на всякий случай скрыла лицо за баррикадой носового платка. Там она разразилась слезами. Ей пришлось выразительно кивать головой, словно она была не в силах вслух ответить на поставленный вопрос. И судья, и присяжные с готовностью простили ей некоторое отступление от процедуры, а именно — замену устного ответа на выразительную мимику и жест. Все прекрасно понимали, как тяжело говорить этой рыдающей женщине.
— Благодарю вас, ваша честь, — поклонился Майлс судье. — У меня больше нет вопросов к истице.
«То есть, как это нет? — пронеслось в голове у Рекса. — Да за те бабки, что я ему
Судебный пристав проводил Мэрилин — по-прежнему ревущую — на место, где она сидела рядом со своим адвокатом, а председатель суда тем временем поинтересовалась:
— Мистер Бендер, у вас есть еще свидетели?
Фредди развел руками так широко, словно собирался возложить их на перекладину распятия. В этой позе Христа он, скромно склонив голову, ответил:
— Нет, ваша честь, у меня все.
— Мистер Мэсси?
В ответ Майлс чуть виновато улыбнулся и, выждав паузу, как человек, который понимает, что его дальнейшие слова заставят окружающих изрядно поволноваться и изменить свои планы, сообщил:
— Ваша честь, я вызываю в качестве свидетеля Хайнца, барона Крауса фон Эспи.
Судья кивнула, и пристав громко возгласил:
— Хайнц, барон Краус фон Эспи!
Второй пристав, дежуривший у двери, распахнул ее и, в свою очередь, выкрикнул в коридор:
— Хайнц, барон Краус фон Эспи!
Ригли понимающе хихикнул и, наклонившись к Рексу, прошептал:
— Тенцинг Норгей.
Рекс изумленно воззрился на него.
Мэрилин остановилась на полувсхлипе и напряженно глянула в сторону двери. Ее реакция не ускользнула от Фредди Бендера.
— Проблемы? — тихо спросил он свою клиентку.
— Это Паффи, — сказала она отсутствующим тоном. — И как только он его раскопал?
— Вы что, с ним спали? — еще тише спросил Фредди.
— Не будьте идиотом! — не сдержавшись, прошипела Мэрилин.
Ее поведение не на шутку встревожило Фредди. Профессиональная интуиция, помноженная на многолетний опыт, подсказывала ему, что здесь что-то не так. Он вспомнил, как испытал такое же ощущение надвигающейся катастрофы в переломный момент процесса по делу Гаттманов. Адвокат попытался взять себя в руки.
«Это просто чушь, — мысленно уговаривал себя Фредди. — Майлс, конечно, противник опасный, но сейчас он, скорее всего, просто ломает комедию перед клиентом, отрабатывая гонорар. В конце концов, что может случиться? Что может перевесить убедительность видеозаписи? Как там говорил этот детектив? Мы схватили его за задницу». Вид Майлсова свидетеля, вошедшего в зал, еще больше уверил Фредди в беспочвенности каких-либо опасений.
Рекс тем временем чувствовал себя все хуже и хуже. По всей видимости, таблетки, которыми его напичкала Нина, все-таки дали эффект. В голове у него будто бы жужжал маленький вертолетик, винтом разбрасывающий мозги по стенкам черепа. Сознание Рекса могло порождать лишь короткие обрывочные мысли. Ни о каких связных суждениях речи не шло. Кроме того, от переживаний у него прихватило сердце. Оно то колотилось в бешеном ритме, то замирало, словно предупреждая, что от таких нагрузок может и вовсе остановиться.