Незримый гений
Шрифт:
— Карлотта не должна так беспокоиться об этом… — виновато начала Брилл. — Я многое держала от нее в секрете. Она не знает, что…
Оборвав ее, мадам Жири нахмурилась сквозь прутья решетки.
— Она знает больше, чем вы думаете. Как и Мэг. В конце концов Коннер рассказал нам, что именно происходило в последние несколько месяцев. Сперва Карлотта приняла это в штыки… она уже давно имеет страшный зуб на Эрика… но ее гнев слегка утих, когда она выяснила, сколько хорошего он пытался для вас сделать. — После короткой паузы мадам продолжила: — Мэг даже послала телеграмму Кристине,
— Кристине Даае?!
— Да, та написала мэру, но обращения простой виконтессы явно недостаточно. — После этого мадам Жири умолкла, пристально изучая виноватое лицо Брилл. — Брилл, вы обязаны на время отложить свою скорбь, если это хоть как-то поможет вам освободиться. Пока вы должны позаботиться о своих собственных проблемах.
— Это куда проще сказать, чем сделать, мадам, — вскипела Брилл, наконец-то сумев пробить свой угрюмый настрой. — Я потеряла мужчину, которого любила больше самой жизни. Мой брат был серьезно ранен. У моей дочери в настоящий момент не осталось ни одного родителя. А теперь мне еще и придется столкнуться с виселицей! Это слишком! Я не готова выдержать очередной удар! И я не могу отложить свое горе, словно фарфоровую статуэтку — поставить на полку и забыть. Я не могу этого сделать! Как вы не понимаете?! Это все моя вина! Это все ведет ко мне! Если бы не я, с Коннером все было бы в порядке… и… Эрик был бы жив! — Ее голос надломился на его имени, и гнев растворился, быстро уступив место болезненной вине.
Поджав губы, мадам Жири пронзила Брилл давящим взором.
— Что бы вы там себе ни думали, вы помогли огромному количеству оперного люда…
— Да ладно? — горько огрызнулась Брилл.
— Да. Почти непривычно думать, какими мы были до того, как в театре появилось ваше маленькое семейство. Мэг от дружбы с вами стала сильной. Достаточно сильной, чтобы исполнить свои мечты. Карлотта повзрослела. А Эрик… Эрик узнал, что такое любовь на самом деле. Он был готов рискнуть жизнью ради нее. Возможно, именно поэтому все это произошло… вы спасли его бессмертную душу, дитя. Путь, который привел вас к нам, определенно был озарен Божьей волей. Разве вы этого не видите?
— Я сомневаюсь, что это произошло из-за меня.
— Ну, как вы сказали раньше… это все ведет к вам.
Несмотря на твердое намерение остаться при своем мнении, Брилл ощутила слабое тепло, успокоившее ноющее сердца.
— Вы очень добры, раз говорите такое. На случай, если я больше вас не увижу… прошу, знайте, что я благодарна за все, что каждый для меня сделал.
Сузив глаза, мадам Жири покачала головой:
— Как по мне, это подозрительно напоминает прощание.
— Нет… не прощание.
— Хорошо, потому что мы не сдаемся… поэтому я запрещаю сдаваться и вам тоже, — фыркнула мадам Жири, поворачивая голову навстречу тихому звуку, раздавшемуся дальше по коридору.
Вдохновившись верой друзей, Брилл сумела надломленно ей улыбнуться.
— Значит, полагаю, у меня нет выбора…
— Хорошо, — заявила мадам, накидывая капюшон на свои седеющие волосы. — Думаю, я уже исчерпала свой лимит времени свидания. Взятки хватило
— Слушаю и повинуюсь, — сказала Брилл с ноткой своего обычного сарказма; ее более оживленное поведение вызвало у мадам Жири короткую улыбку, а затем та повернулась и поспешила прочь по коридору. Как только она скрылась из виду, улыбка Брилл поблекла, потом исчезла. Она чувствовала себя странно вымотанной необходимостью изобразить легкомысленный вид, словно на то, чтобы стереть скорбь с лица, ушла вся энергия. Тяжело вздохнув, Брилл прислонилась затылком к стене, ее взгляд перескочил на сияющие на полу полосы лунного света.
— Брилл, Брилл… — настойчиво прошептал голос в последовавшей за визитом мадам Жири тишине. Издав горлом сдавленный звук, Брилл, пошатываясь, встала и поковыляла по камере. «Боже… я чувствую его в себе. Взывающего ко мне из могилы… словно песнь сирены». Опустившись на колени под зарешеченным окном, Брилл сложила руки перед собой. Склонив голову — свет луны засверкал в ее распущенных волосах, — она начала отчаянно молиться:
— Прошу, Господи, освободи меня. Если есть что-то еще, что я должна исполнить в этой жизни… прошу, помоги притупить это чувство. Пожалуйста…
*
На следующее утро, проснувшись от звука тяжкой поступи снаружи камеры, Брилл, вздрогнув, села — сердце трепетало у нее в горле. «Мадам Жири сказала, что они попытаются поскорее закрыть дело, но этот день наверняка еще не пришел. Они даже не сообщили мне, что в чем-то обвиняют… они не могут повесить человека, не сказав за что…» В страхе сжав кулаки, Брилл стоически ожидала, когда перед камерой покажутся марширующие по коридору люди. Она ощутила, что присутствие Эрика на задворках разума стало отчетливее, успокаивая пожирающий ее страх. Невзирая на то, о чем она молилась прошлой ночью, Брилл была рада чувствовать его рядом, словно часть его покоилась возле ее бьющегося сердца.
У двери ее камеры появились двое охранников, следом за ними — тучный мужчина постарше в деловом костюме. Пожилому джентльмену хватило одного взгляда на ее бледное лицо и грязную одежду, чтобы начать яростно бранить стоявшую рядом охрану, — его лицо приобрело опасно лиловый оттенок. Испуганная этим взрывом эмоций, Брилл лишь вытаращила глаза, когда под упреками мужчины охранники повесили головы.
Нервно водя рукой по тщательно завитым усам, странный джентльмен наконец повернулся обратно к Брилл: в его глазах по-прежнему сверкал гнев.
— Мадам, — начал он, пожалуй, даже почти чересчур уважительным тоном. — Пожалуйста, не могли бы вы пойти со мной? Мне нужно многое с вами обсудить. — Сделав знак одному из охранников, мужчина нетерпеливо ждал, пока откроют дверь.
«Это правда оно? Они планируют сегодня меня казнить? Этот джентльмен здесь, чтобы формально обвинить меня в преступлениях?» — гадала Брилл, и ее тело окатило волной паники. Упрямо оставшись стоять где стояла, она перевела взгляд с охраны на незнакомца.
— Кто вы, месье? Что вы намерены со мной делать?