Незримый гений
Шрифт:
Эрик вздрогнул, когда она поднесла ткань к его лицу. Брилл улыбнулась ему, и ее рука замерла в воздухе.
— У вас кровь идет. — Тот просто молча посмотрел на нее, и Брилл залилась краской. — Не беспокойтесь, у меня очень легкая рука.
— Я в этом уверен, — тихо произнес Эрик; его глаза пылали от невысказанных чувств.
Сосредоточенно прикусив свою собственную губу, Брилл осторожно приложила платок к крови на его подбородке. Сейчас они стояли так близко, что она чувствовала на своей щеке его дыхание. Хотя ее действия были по своей природе сугубо медицинскими, она ничего не могла поделать с ощущением интимности
Когда пальцы Брилл задели его подбородок, Эрик пришел в странное состояние. Она подумала, что уловила какую-то вспышку в его глазах, эхо гнетущей тоски, от которой он не мог избавиться до сих пор, а затем все пропало. Лицо Эрика превратилось в маску.
Брилл медленно отступила назад, словно разрывая звенящую между ними натянутую нить.
— Повезло, что не нужно накладывать швы. Но думаю, вам стоит приложить лед к лицу, — пробормотала она, чтобы прервать тяжкое молчание. Эрик лишь наклонил голову, показывая, что услышал ее.
Из коридора донесся ликующий крик, возвещающий о возвращении Коннера со скрипкой. Брилл сложила свой окровавленный платок и отошла к дверям библиотеки.
— Что ж, полагаю, я должна уложить Арию в постель до того, как Коннер ее окончательно разгуляет.
— Спокойной ночи, Брилл, — тихо проговорил Эрик; выражение его лица вновь стало безразличным.
Брилл кивнула и быстро покинула комнату — к тому времени, как она дошла до коридора, у нее перехватило дыхание. Присутствие Эрика начинало оказывать на ее чувства все более и более странное воздействие — опасно странное воздействие. Положив руку на бешено стучащее сердце, Брилл придала лицу безмятежное выражение и зашагала по коридору, чтобы забрать дочь.
========== Глава 14: Ученица и учитель ==========
Эрик тихо сидел в библиотеке, тщетно стараясь занять себя хорошей книгой. Но пока что потерпел в этом деле полное фиаско. Лучи бледного зимнего солнца косо падали в окно слева, обдавая теплом его лицо и освещая страницы раскрытой на коленях книги. Эрик тоскливо вздохнул, со стуком захлопнул книгу и отложил ее на стол рядом с собой.
Постукивая пальцами по подлокотнику, Эрик медленно оглядел комнату — в сотый раз за сегодня. Библиотека, как и остальной дом, была уютной и прекрасно обставленной. Каждая вещь в комнате явно была отобрана с особым тщанием и показывала хороший вкус владельца.
Книжные полки усеивали разрозненные безделушки из разных стран: восточный дракон из нефрита гордо соседствовал со свирепой африканской маской, и Эрик был уверен, что в одном из углов разглядел высушенную голову. Затейливые персидские ковры лежали на отполированном до зеркального блеска паркете, приглушая все звуки из остальной части дома и придавая комнате необычайное ощущение изолированности. Мебель была на удивление простая, лишенная всяческих в последнее время вошедших в моду легкомысленных украшений, и, несмотря на скромный гладкий вид, выглядела, тем не менее, элегантно. Эрик был уверен, что к строгому, хотя и эксцентричному интерьеру дома приложил руку не кто иной, как его очаровательная хозяйка. По-видимому, эта женщина была не в состоянии делать что-либо тривиально.
Да, библиотека была прекрасным местом, чтобы побыть одному; по этой причине она стала
Брат и сестра были друг другу полной противоположностью — Коннер, в мгновение ока переходящий от вспышек ярости к покладистым улыбкам, и Брилл, безмятежная и холодная, как озеро в горах — пока что-нибудь не разбивало эту ледяную невозмутимость, обнаруживая кипящую под ней страсть. Их антагонистические натуры часто заставляли то одного, то другого разражаться потоками брани. Ссоры вспыхивали между ними по два-три раза на дню, и все же казалось, что ни один из них по-настоящему не злился на другого. Эрик пришел к выводу, что стычки были для брата и сестры скорее любимой забавой, чем реальным выражением обиды или ярости. Проще говоря, эти люди были абсолютно сумасшедшими.
Куда хуже, нежели постоянные стычки между Коннером и Брилл, были часто проявляемые ими неожиданные демонстрации расположения. Эрик никогда не имел дела с людьми, которые были бы более откровенны в проявлении нежности. Каждый поцелуй в щеку и шутливый шлепок, которыми они награждали друг друга, лишь помогали ему яснее понять, как на самом деле ведут себя люди, живущие одной семьей, — и сколь многого он был лишен в своей жизни. Боже, как Эрик тосковал по таким простым контактам, как прикосновение руки к его плечу…
«Или легкое, мягкое давление тонких пальцев, касающихся моей нижней губы, пока взгляд ласковых серых глаз сосредоточен на моем подбородке, с которого эти пальцы стирают кровь». Эрик вскочил на ноги, придя в замешательство от непрошенной мысли, вдруг возникшей у него в голове. Прошло пять дней с того вечера, когда Коннер проник в дом; синяки от их первой встречи поблекли и стали бледно-желтыми. Прошло пять дней с того момента, когда Брилл нежно оттирала своим носовым платочком кровь с его лица, и Эрик до сих пор не мог перестать думать об этом.
Потрясение от ее случайного прикосновения все еще звенело в его крови всякий раз, когда он смотрел на нее. Участки кожи на его подбородке, которых касались пальцы Брилл, все еще горели. Эрик подозревал, что девушка не представляет, какую власть имело ее небрежное поглаживание. В любом случае, он ненавидел ее за это — ненавидел за ее не требующую ухищрений красоту и нечаянную чувственность.
Эрик не знал женской ласки, пока не встретил Кристину. Вначале их взаимоотношения были лишь отношениями наставника и ученицы. Она и не знала его настоящего — Эрик был ее ангелом, и в то время ему это нравилось. Но однажды все изменилось, однажды он посмотрел на свою юную ученицу и был сражен — оглохший, ослепший и онемевший от того, что увидел.
Лицо Кристины светилось свежей и юной девичьей красотой: лицо, резко контрастирующее с темной и понимающей глубиной глаз цвета корицы. Она была девушкой, которая знала о своей красоте, притягивающей мужские взгляды. Теперь Эрик знал: какой-то тайной частью своей души Кристина стремилась к этому вниманию, потому что она ужасно скучала по когда-то дарованной ей отцовской любви. Эрик долгое время заменял ей отцовскую фигуру, но в конечном счете не мог не обратить внимание на прекрасную девушку, в которую превратилась его ученица.