Незримый гений
Шрифт:
Неудивительно, что Брилл была в гневе — она наконец поняла, кто он есть на самом деле: эгоистичный лицемерный ублюдок. Обычные люди, хорошие люди, как Брилл, когда их любимые попадают в беду, начинают действовать не раздумывая. Только монстры стоят на берегу, глядя, как тонет маленькая девочка, пока голос в голове велит им оставаться на месте и не рисковать.
Сжав ладонь в кулак и ударив им по матрасу возле головы, Эрик пробормотал несколько грубых ругательств, проклиная себя и свое вероломное сердце. Щелчок открывающейся двери разорвал тишину комнаты, заставив его замереть и поднять глаза от подушки, чтобы взглянуть на вошедшего. В щели между дверью и косяком показалась нежная рука Брилл — слабо сверкнуло обручальное
Брилл почти незаметно заколебалась, когда заметила, что Эрик смотрит на нее.
— О, вижу, ты еще не спишь. Если ты устал, а я в этом уверена, то сейчас тебе лучше всего будет поспать. Температура твоего тела поднялась до нормальной.
— Это ты так говоришь, но мне все еще холодно, — проворчал Эрик сквозь зубы непреднамеренно резким тоном, отражающим его внутренний конфликт.
Восприняв это как признак того, что ему что-то нужно, Брилл вошла в комнату, позволив двери закрыться.
— Тебе холодно, потому что из-за травмы, причиненной зимней погодой, кровь в конечностях стала более низкой температуры, нежели в туловище. И теперь более холодная кровь вернулась обратно в крупные системы. Поэтому ты до сих пор дрожишь: твое тело вновь старается полностью согреться. — Поставив чайник на столик с мраморным верхом, Брилл прикусила нижнюю губу, что явно свидетельствовало о неловкости. — Вообще-то, это причина, по которой большинство людей умирает во время стихийных бедствий. Смешивание крови вызывает слишком сильное снижение температуры, чтобы тело могло ее восстановить. Если бы ты пробыл в воде еще немного… — спокойный аналитический рассказ Брилл внезапно оборвался, и она прикрыла рот кулаком; ее глаза потемнели от едва сдерживаемого ужаса перед тем, что могло бы произойти. Отвернувшись от Эрика, она сделала несколько медленных успокаивающих вдохов, затем повернулась обратно, снова подхватывая чайник. — Я сделала чай, на случай, если ты захочешь. — Последовала пауза, во время которой Брилл, внезапно нахмурившись, обвела комнату взглядом. — Пресвятая Дева, я не захватила чашку. Где была моя голова? Я схожу за ней, — сказала она и торопливо направилась к двери.
Пытаясь сесть, несмотря на ослабленные дрожью руки, Эрик окликнул ее:
— Погоди минутку, я должен кое-что тебе сказать. Пожалуйста, не уходи. — Когда Брилл остановилась в дверях и, обернувшись, посмотрела на него через плечо, он продолжил: — Ты вела себя очень странно, и мне кажется, я знаю почему.
Слова Эрика произвели на Брилл совершенно пугающий и неожиданный эффект. Ее милый ротик приоткрылся, а с лица схлынули последние оставшиеся краски, что сделало ее смертельно бледной. Со стуком поставив чайник обратно, она взирала на Эрика с таким ужасом, словно у него внезапно выросли рога.
— Знаешь? — выдохнула она.
Не в силах больше вытерпеть ее взгляд, Эрик отвернулся: он не знал, сможет ли выдержать обвинение, которое появится в этих глазах, когда он объяснит причину своего недавнего поступка.
— Да, и я не могу осуждать тебя.
Хотя Эрик и не смотрел на Брилл, он будто почувствовал слабое дуновение воздуха — настроение в комнате изменилось.
— Ты не можешь осуждать меня? — осторожно спросила она, и в ее голосе послышалась сталь.
— Нет, ты имеешь право сердиться, — быстро ответил Эрик. — Я и сам от себя в ярости.
Поскольку Брилл молчала, он осмелился бросить взгляд в ее сторону. Но вместо гнева увидел скорее смущение.
— Погоди, о чем ты говоришь? — наконец поинтересовалась она; между ее белоснежными бровями пролегла забавная маленькая складка, означающая беспокойство.
— Про причину, по которой ты ведешь себя так странно. Потому что ты злишься на меня, — пояснил Эрик и сжал челюсти, пытаясь совладать со стучащими зубами. — А что? О чем, ты думала, мы говорим?
Быстро тряхнув
— О, ни о чем, — пожав плечами, сказала она и, приблизившись к краю кровати, потянула пуховое одеяло, чтобы разгладить складки. — Что еще ты хотел сказать?
— Я знаю, почему ты сердишься на меня.
Подняв взгляд от одеял, которые она подтыкала вокруг его ног, Брилл чуть склонила голову набок, иронически подняв брови:
— Прости?
— Ты собираешься дать мне во всем сознаться или нет? — с яростью спросил Эрик. — Отлично! Самое время для тебя узнать, кто я на самом деле!
Обогнув угол кровати, чтобы встать рядом с ним, Брилл сложила руки на груди.
— Эрик, ты себя хорошо чувствуешь? О чем ты болтаешь?
— Ты избегала меня с того момента, как мы вошли в дом, потому что злишься на меня, что я не начал действовать раньше. Я должен был немедленно бежать туда, как ты, но я стоял на берегу и ничего не делал.
С отвисшей челюстью уставившись на Эрика, Брилл несколько секунд потрясенно молчала. Встряхнувшись и прогнав из глаз смущение, она повернулась и подтащила ближайшее крылатое кресло поближе к краю кровати. Сев, она подалась вперед и накрыла своей рукой его лежавшую на матрасе руку.
— Эрик, я не сержусь на тебя.
Выдернув руку, тот натянул одеяла повыше на грудь, словно защищаясь от ее мягкого взгляда.
— А стоило бы! — упрекнул он. — Ты должна быть в ярости, потому что ты так долго была столь добра ко мне, а когда пришло время мне совершить что-то во благо этой семьи, я потерпел неудачу.
— О чем ты говоришь! Ты не потерпел неудачу. Ты спас жизнь Арии. Благодаря тебе она отдыхает в соседней комнате, вместо того чтобы ожидать погребения. Как я могу сердиться на тебя, Эрик? Ты спас мне жизнь, когда вытащил ее из воды.
Повернув голову, чтобы посмотреть Брилл в лицо, Эрик позволил глазам вспыхнуть отвращением к самому себе, которое, скользя, как масло, каталось внутри его живота.
— Хотя не собирался. Сначала я обрадовался, что ты выскочила на лед, а значит, мне этого делать не нужно. Так что я не собирался рисковать своей шеей, чтобы спасти кого-то.
— Эрик, перестань… — начала Брилл; ее глаза умоляли Эрика прекратить говорить те ужасные вещи, которые он намеревался сказать.
— Нет, ты должна выслушать это. Я не могу больше обманывать тебя. — Откинувшись в кресле и защитным жестом скрестив руки на груди, Брилл настороженно разглядывала его. Эрик продолжил: — Всю свою жизнь я жил только для себя одного. Я очень рано выучил, что нельзя полагаться на других: ни на семью, ни на любимых, ни на кого. Основываясь на этом, я рассматривал людей лишь с позиции того, чем они могут быть мне полезны. — Он сделал паузу, рискуя дать Брилл вставить слово и втайне надеясь, что эти прекрасные дымчатые глаза не отвернутся от него с отвращением. — Даже когда я стал кое о ком заботиться, то делал это в первую очередь лишь из-за того, что она могла сделать для моей музыки. Поэтому неудивительно, что именно так я рассматривал и тебя — как ты могла бы способствовать моей выгоде. Удивительным оказалось то, что по прошествии времени я начал видеть эту семью как людей, а не как средства для достижения цели. Прежде это случалось крайне редко. — Когда Брилл открыла рот, чтобы прервать его, Эрик лишь отмахнулся. — Но, даже несмотря на это, когда Ария была в опасности, я услышал этот чертов голос у себя в голове, говорящий, чтобы я задержался, позволил кому-то другому взять контроль над ситуацией. И, несмотря на твою доброту, я все еще ставил собственную безопасность превыше безопасности остальных. В этом отличие между мною и тобой. Ты постоянно думаешь о других, в то время как я постоянно думаю только о себе. — Подняв руку, чтобы прикрыть защипавшие глаза, Эрик на миг остановился. — Я не должен был мешкать. Я должен был тотчас бежать туда, — прорычал он.