Нф-100: Адам в Аду

Галатенко Анастасия

– - Я сам!
– - собственный крик.

Юноша, очень похожий на Чистякова, молчаливо возник перед ним с рюмкой в руке. Сын, вспомнил Кривцов. У Чистякова есть сын. Раньше он был студентом и заглядывал Кривцову в рот, а сейчас -- копия отца. Смотрит свысока, ухмыляется снисходительно.

Кривцов уловил сильный запах валерьянки. Выпил.

– - Это был мой... друг, -- пояснил он уже спокойнее.

Чистякова натянул перчатки и бросил на Кривцова холодный взгляд:

– - Успокоился? Если хочешь, оставайся. Будешь ассистировать. Оденься.

Чистяков-младший

проводил Кривцова в ординаторскую.

Кривцову выдали бахилы, халат, маску, перчатки и головной убор. Велели убрать волосы. Весь затянутый в белое, Кривцов вышел к Чистякову и следил, как тот уверенными движениями освобождает мозг Илюхи от всего лишнего.

– - Возьми образец на ДНК, -- распорядился он, и Кривцов собрал немного крови в пробирку.

Сунул было нос в раствор. Чистяков усмехнулся:

– - У меня раствор чистый, не сомневайся.

Наконец мозг погрузили в автоклав, Чистяков принялся регулировать настройки, а Кривцов смотрел и видел сияние. Оно преследовало его весь день -- в машинах, больницах. Оно освещало Кривцову путь и придавало сил.

И теперь светило сквозь полуприкрытые веки. Все-таки он очень устал за последние дни...

– - Саша! Потерпи немного... осталось чуть-чуть...

Где-то тут была лаборатория. Совсем недалеко. В это смутное время ее должны держать открытой...

Левченко не помогал. Он повис мертвым грузом, вцепился судорожно в плечо Кривцова, неудобно, словно задушить хотел. Большой, весом с двух Кривцовых. А на губах -- красная пена. Похоже, легкое задели.

– - Потерпи, Саша!

Лаборатория нашлась, наконец. Кривцов ввалился внутрь. Навстречу выскочил тощий человечек, суетливый, с писклявым голоском, все пытался выспросить, что ему нужно.

Кривцов достал удостоверение.

– - Я сотрудник института мозга. Мне нужна лаборатория. Он не жилец с такой раной...

Человечек выпучил глаза на удостоверение. Кривцов втащил Сашку мимо него в приемную. Человечек очнулся, бросил Кривцовскую корочку на стол. Там она и осталась -- Кривцов забыл ее там, а потом его уволили, и возвращаться стало незачем.

Человечек распахнул перед ним дверь лаборатории, помог дотащить Левченко до стола. Кривцов взглянул в обезумевшие от боли глаза друга. Голубая радужка в обрамлении красноты. Он хотел, видимо, что-то сказать, но изо рта с хрипом и пузырями вырывался только воздух.

– - Все в порядке, Саша, -- говорил Кривцов.
– - Скоро ты станешь бессмертным.

Ультразвуковой скальпель прорезал кость как теплый нож -- масло. Левченко всхлипнул, судорожно шевельнулся и затих.

Кривцов проснулся от собственного крика. Он чувствовал себя как тогда -- вымотанным настолько, что, казалось, это его сейчас прошили. Он полулежал в подсобке, между стеллажом с оборудованием и грудой грязных халатов.

К чистым, стало быть, погнушались отнести.

Кривцов поднялся, цепляясь за стеллаж. Голова кружилась. Ноги не держали. Он вышел из полутьмы на свет лаборатории и зажмурился.

Чистяков поднял глаза от микроскопа.

– - Проснулся? Держи своего клиента.

На столе рядом с ним лежала коробка с кристаллом. Кривцов

поднял крышку. Заранее прищурился, спасая глаза от света.

Сначала он ничего не увидел. Повернулся к Чистякову, чтобы сказать, что он думает о таких шутках, но за окном показалось солнце и осветило содержимое коробки.

Темно-серый кристалл в черных прожилках. Большое болотное пятно в том месте, где в череп вошел гвоздь. Видны попытки подретушировать дефект, но не слишком удачные.

Кривцов поспешно достал кристалл и перевернул, чтобы рассмотреть снизу. Дно кристалла было багровым. Центр алел огнем, этот огонь проступал изнутри и придавал сходство с тлеющей головешкой.

Кристалл несостоявшегося бога.

Кривцов повернулся к Чистякову.

– - Ты понимаешь, что ты наделал?
– - спросил он тихо.

– - Прошил то, что ты мне привез, -- сказал Чистяков.

– - Это не он.

– - Уверяю тебя, Веня, это он. И, знаешь, в нем даже есть определенная эстетика...

– - Где он?
– - закричал Кривцов. Он швырнул коробку на пол.
– - Что-то подсыпали мне в стакан, а когда я уснул, подменили кристалл! Второй раз со мной этот номер не пройдет!

Кривцов раскрывал двери шкафов и подсобных помещений.

– - Где?
– - крикнул он, сметая со стола Чистякова бумаги.

– - Где?
– - вопил он, когда роботы-охранники выводили его из лаборатории.

Коробка вылетела следом. Кристалл выпал из нее. Кривцов подобрал его -- на поверхности блестели капли раствора. Кристалл был совсем свежим. Едва ли Чистяков мог подменить его. Едва ли он успел бы это сделать.

– - Вы не видели, сюда не привозили свежий труп?
– - спросил Кривцов у роботов, преграждающих ему путь обратно в институт.

– - Ваши права доступа ограничены, -- равнодушно ответили те.

– - Я, я Кривцов!

– - Ваши права доступа ограничены.

– - Вы не видели...

Он сел на крыльце.

Серое московское небо плакало снегом, снежинки ложились на заплаканный кристалл. Из глаз Кривцова лились слезы.

Были то слезы о друге или о разбитых мечтах -- он и сам не знал.

Он ошибался во всем, и у него не было ни времени, ни желания что-то менять.

Он ошибался в себе. Он зашел в тупик, и у него нет времени и сил начинать все сначала. Налево пойдешь -- коня потеряешь, направо пойдешь -- жизнь потеряешь... Кривцов потерял себя для бессмертия.

– - Я Кривцов. Вы не видели...

– - Здесь богатых нет, -- густой, добродушный бас, похожий на Сашкин.
– - На вот, сколько есть...

Звон мелочи.

Кривцов поднялся -- невмоготу было сидеть здесь, рядом с местом, где исполнялись мечты -- других, но не его, Кривцова, мечта. Он вышел, почти ничего не видя, натыкаясь на людей, похожих на стены, не видя и не узнавая никого. Вокруг были стены и нейрокристаллы, нейрокристаллы и стены. Потолок обрушился, осыпался на него грудой камней. Он поднимал их один за другим -- это были нейрокристаллы. Серые, болотные, ржавые, черные, все как один -- мучительно безобразные. Нейрокристаллы окружали его, надвигались, некоторые -- пытались говорить с ним.