Нф-100: Адам в Аду
Шрифт:
– - Я сам!
– - собственный крик.
Юноша, очень похожий на Чистякова, молчаливо возник перед ним с рюмкой в руке. Сын, вспомнил Кривцов. У Чистякова есть сын. Раньше он был студентом и заглядывал Кривцову в рот, а сейчас -- копия отца. Смотрит свысока, ухмыляется снисходительно.
Кривцов уловил сильный запах валерьянки. Выпил.
– - Это был мой... друг, -- пояснил он уже спокойнее.
Чистякова натянул перчатки и бросил на Кривцова холодный взгляд:
– - Успокоился? Если хочешь, оставайся. Будешь ассистировать. Оденься.
Чистяков-младший
Кривцову выдали бахилы, халат, маску, перчатки и головной убор. Велели убрать волосы. Весь затянутый в белое, Кривцов вышел к Чистякову и следил, как тот уверенными движениями освобождает мозг Илюхи от всего лишнего.
– - Возьми образец на ДНК, -- распорядился он, и Кривцов собрал немного крови в пробирку.
Сунул было нос в раствор. Чистяков усмехнулся:
– - У меня раствор чистый, не сомневайся.
Наконец мозг погрузили в автоклав, Чистяков принялся регулировать настройки, а Кривцов смотрел и видел сияние. Оно преследовало его весь день -- в машинах, больницах. Оно освещало Кривцову путь и придавало сил.
И теперь светило сквозь полуприкрытые веки. Все-таки он очень устал за последние дни...
– - Саша! Потерпи немного... осталось чуть-чуть...
Где-то тут была лаборатория. Совсем недалеко. В это смутное время ее должны держать открытой...
Левченко не помогал. Он повис мертвым грузом, вцепился судорожно в плечо Кривцова, неудобно, словно задушить хотел. Большой, весом с двух Кривцовых. А на губах -- красная пена. Похоже, легкое задели.
– - Потерпи, Саша!
Лаборатория нашлась, наконец. Кривцов ввалился внутрь. Навстречу выскочил тощий человечек, суетливый, с писклявым голоском, все пытался выспросить, что ему нужно.
Кривцов достал удостоверение.
– - Я сотрудник института мозга. Мне нужна лаборатория. Он не жилец с такой раной...
Человечек выпучил глаза на удостоверение. Кривцов втащил Сашку мимо него в приемную. Человечек очнулся, бросил Кривцовскую корочку на стол. Там она и осталась -- Кривцов забыл ее там, а потом его уволили, и возвращаться стало незачем.
Человечек распахнул перед ним дверь лаборатории, помог дотащить Левченко до стола. Кривцов взглянул в обезумевшие от боли глаза друга. Голубая радужка в обрамлении красноты. Он хотел, видимо, что-то сказать, но изо рта с хрипом и пузырями вырывался только воздух.
– - Все в порядке, Саша, -- говорил Кривцов.
– - Скоро ты станешь бессмертным.
Ультразвуковой скальпель прорезал кость как теплый нож -- масло. Левченко всхлипнул, судорожно шевельнулся и затих.
Кривцов проснулся от собственного крика. Он чувствовал себя как тогда -- вымотанным настолько, что, казалось, это его сейчас прошили. Он полулежал в подсобке, между стеллажом с оборудованием и грудой грязных халатов.
К чистым, стало быть, погнушались отнести.
Кривцов поднялся, цепляясь за стеллаж. Голова кружилась. Ноги не держали. Он вышел из полутьмы на свет лаборатории и зажмурился.
Чистяков поднял глаза от микроскопа.
– - Проснулся? Держи своего клиента.
На столе рядом с ним лежала коробка с кристаллом. Кривцов
Сначала он ничего не увидел. Повернулся к Чистякову, чтобы сказать, что он думает о таких шутках, но за окном показалось солнце и осветило содержимое коробки.
Темно-серый кристалл в черных прожилках. Большое болотное пятно в том месте, где в череп вошел гвоздь. Видны попытки подретушировать дефект, но не слишком удачные.
Кривцов поспешно достал кристалл и перевернул, чтобы рассмотреть снизу. Дно кристалла было багровым. Центр алел огнем, этот огонь проступал изнутри и придавал сходство с тлеющей головешкой.
Кристалл несостоявшегося бога.
Кривцов повернулся к Чистякову.
– - Ты понимаешь, что ты наделал?
– - спросил он тихо.
– - Прошил то, что ты мне привез, -- сказал Чистяков.
– - Это не он.
– - Уверяю тебя, Веня, это он. И, знаешь, в нем даже есть определенная эстетика...
– - Где он?
– - закричал Кривцов. Он швырнул коробку на пол.
– - Что-то подсыпали мне в стакан, а когда я уснул, подменили кристалл! Второй раз со мной этот номер не пройдет!
Кривцов раскрывал двери шкафов и подсобных помещений.
– - Где?
– - крикнул он, сметая со стола Чистякова бумаги.
– - Где?
– - вопил он, когда роботы-охранники выводили его из лаборатории.
Коробка вылетела следом. Кристалл выпал из нее. Кривцов подобрал его -- на поверхности блестели капли раствора. Кристалл был совсем свежим. Едва ли Чистяков мог подменить его. Едва ли он успел бы это сделать.
– - Вы не видели, сюда не привозили свежий труп?
– - спросил Кривцов у роботов, преграждающих ему путь обратно в институт.
– - Ваши права доступа ограничены, -- равнодушно ответили те.
– - Я, я Кривцов!
– - Ваши права доступа ограничены.
– - Вы не видели...
Он сел на крыльце.
Серое московское небо плакало снегом, снежинки ложились на заплаканный кристалл. Из глаз Кривцова лились слезы.
Были то слезы о друге или о разбитых мечтах -- он и сам не знал.
Он ошибался во всем, и у него не было ни времени, ни желания что-то менять.
Он ошибался в себе. Он зашел в тупик, и у него нет времени и сил начинать все сначала. Налево пойдешь -- коня потеряешь, направо пойдешь -- жизнь потеряешь... Кривцов потерял себя для бессмертия.
– - Я Кривцов. Вы не видели...
– - Здесь богатых нет, -- густой, добродушный бас, похожий на Сашкин.
– - На вот, сколько есть...
Звон мелочи.
Кривцов поднялся -- невмоготу было сидеть здесь, рядом с местом, где исполнялись мечты -- других, но не его, Кривцова, мечта. Он вышел, почти ничего не видя, натыкаясь на людей, похожих на стены, не видя и не узнавая никого. Вокруг были стены и нейрокристаллы, нейрокристаллы и стены. Потолок обрушился, осыпался на него грудой камней. Он поднимал их один за другим -- это были нейрокристаллы. Серые, болотные, ржавые, черные, все как один -- мучительно безобразные. Нейрокристаллы окружали его, надвигались, некоторые -- пытались говорить с ним.