Ни за кого и ни с кем, кроме совести
Шрифт:
И своей просьбой слёзною
Крылья мне не вяжи.
Я уйду ночью звёздною,
Чтобы спать, как стрижи.
И не страшно разбиться мне,
Дорогая, пойми,
Нужно быть малость птицами,
Чтоб остаться людьми.
1996 г.
Ветеран
Как последний патрон, ветеран
Остаётся в обойме живых.
По цветам салютующих стран
Он
В штыковую бросаясь на смерть,
Как ребёнка, спасал белый свет.
А теперь он не может смотреть
На останки великих побед.
И над плитами братских могил
Замер он, как живой обелиск.
Те, кто сделали всё, что смогли,
Навсегда под землёй обнялись.
Там солдатское братство навек
По прозванию Русский Иван.
И зовёт это братство наверх
Человек из осколков и ран.
Похоронена слава страны.
Хоть и Вечный Огонь, да погас,
Похоронкой с великой войны
Ходит старый солдат среди нас.
В заржавевшей обойме времён,
Фронтовые сто грамм пригубя,
Он загнал сам себя, как патрон,
Как последний патрон – для себя.
И на братство священное пал,
Как всегда героически смел.
Победителем быть он устал.
Побеждённым он быть не умел.
1999 г.
Маресьев
Растворяясь в мирской суете,
Вы забыли, наверно, забыли,
Как по снегу от стёртых локтей
Отрастали багряные крылья.
И росли они смерти назло.
И тянули на взлёт небывало.
И крылатая кровь на крыло
Истребителя вновь поднимала.
И качала героя страна,
Воспевавшая подвиг и братство.
Было время, когда ордена
Почитались несметным богатством.
И Победа солдатам клялась,
Что о них никогда не забудет.
Но меняются время и власть…
Не меняются русские люди.
И никто русский дух не собьёт.
Нашу память никто не оглушит.
Возвышает маресьевский взлёт
Непокорную русскую душу.
И Россия навечно в долгу
У героя такого размаха.
И враги тот полёт на снегу
Озирают с восторгом и страхом.
Для бессмертия нет слова «был».
Снова лётчика крылья разбудят.
Он, наверно, простил тех, кто сбил.
Но простит ли он тех, кто забудет?
2000 г.
Сердечная сумка
Не таскался с сумою.
Не поскуливал сукой.
Из котомок со мною
Лишь
Никакого товара.
Ничего на продажу.
Никакого навара
Мне от этой поклажи.
В ней сплошная морока
Да сердечная мука.
И кренясь левым боком,
Я тащу эту сумку.
Бросил всё по дороге,
То, что нажито было.
Лишь бы вынесли ноги
То, что сердце скопило.
К чёрту узел заплечный.
И чихал я на тыщи.
Лишь без сумки сердечной
Я, действительно, нищий.
2001 г.
«Беларусь»
На русском поле «Беларусь»
Пахал и пил взахлёб соляру,
Давал на сенокосах жару…
Но в бак ему залили грусть.
Потом в застенках гаража
На скатах спущенных держали.
Скребла его когтями ржа.
И под капотом кони ржали.
И сотни лошадиных сил
Рвались на русские просторы.
Он слышал дальние моторы
И каплю топлива просил.
Без плуга корчилась земля.
Без урожая чахла пашня.
Двуглавый герб-мутант на башне
Венчал двуличие Кремля.
И, окружив славянский дом,
Пылили натовские танки.
Глобальной газовой атакой
На Минск надвинулся «Газпром».
И встал мужик не с той ноги,
Ко всем чертям отбросил стопку.
Заправил «Беларусь» под пробку.
К рулю качнулись рычаги.
Советский гимн запел движок
(Его другому не учили),
И, повернув колёса чинно,
Он небо выхлопом обжёг.
И через ноздри клапанов
Втянув убитой пашни запах,
Он, вздыбившись, повёл на Запад
Ряды железных табунов.
И понеслись в последний бой
Все «Беларуси» – белороссы.
На подвиг малые колёса
Вели большие за собой.
И странно было всей Руси,
Великой некогда и смелой,
Вставать за малой Русью – Белой
И верить: Господи, спаси!
И через поле, через мать…
Опять сошлись надежды в Бресте,
Где сроду с Беларусью вместе
России славу добывать.
И честью пахаря клянусь,
Что, на бинты порвав портянки,
Тараном в натовские танки
Влетел горящий «Беларусь».
2001 г.
Заниматься любовью…
Кто сказал: «Заниматься любовью…»
Тот достойный наследник горилл.
Бог не дал ни ума, ни здоровья
Тем, кто эти слова повторил.
Мерзок лоск сутенёрских подстилок.