Ничейная земля
Шрифт:
Гапонов кивнул.
– Третья – Марфина?
– Совершенно верно. Пропала 28 мая прошлого…
– Это я уже знаю, – отмахнулся Гапонов. – Итак, у нас три трупа. Три года назад, два года назад и год назад. В год по трупу. Каждая из девушек была убита путем удушения подручными предметами. Очевидно, изнасилована, учитывая, в каком состоянии их нашли. Возможно, сексуальное насилие было совершено уже после наступления момента физической смерти. После чего трупы оставлялись в заброшенном доме. До следующего года. – Гапонов обвел присутствующих тяжелым взглядом. –
В числе прочих, собравшихся утром в кабинете руководителя городского отдела Следственного комитета РФ, была и Катя. В форменном пиджаке, она ютилась в конце стола между другим следователем по особо важным делам и Белянским, шефом собственного подразделения. Покосившись на коллег слева и справа – на нее никто не смотрел – Катя открыла свой блокнот и нацарапала на чистой странице: «Планерка у Гапонова. Трупы в Яме». На всякий случай. Ее основная привычка, которую Катя сама в себе выработала, чтобы найти лазейку в странных отношениях с собственной памятью.
– К счастью, пресса пока еще, кажется, не прочухала, – продолжал Гапонов. – По крайней мере, из пресс-службы не докладывали. Не прочухали они, собственно, самого главного. Что речь идет не абы о ком-то, а о дочке нашего с вами мэра. Когда СМИ узнают… Трубить об этом будут все. Вы ведь понимаете, надеюсь, что это федеральная тема? Центральные каналы, все федеральные газеты и все такое прочее. Мощный резонанс нам обеспечен. – Гапонов вздохнул, словно сам ужасаясь нарисованной им же картине. – Так что давайте срочно намечать совместный план работы. Все три убийства, само собой, объединяем в одно производство. Контролировать ход следствия, учитывая масштабы, буду лично я. Виктор Яковлевич, поручаю основную следственную работу вам.
Белянский по правую руку от Кати заерзал на стуле и покивал Гапонову.
– Подключайте столько следователей к группе, сколько требуется. Кто из наших занимался делом Марфиной?
Кто-то из следователей пробормотал что-то утвердительное.
– Хорошо. Срочно все материалы мне на стол. Я должен знать, какие мы линии отработали, а какие нет, – Гапонов покашлял, собираясь. – Хорошо. Давайте начнем с анализа того, что мы имеем на данный момент по этому склепу… прости господи, месту преступления. Соседей отработали? Судимых опросили?
Катя заметила, как опера из убойного переглянулись с шефом криминальной полиции. Последний подал голос:
– Ефим Алексеевич, мы опросили жителей соседних домов, кто вообще был в состоянии поговорить. Но… Простите, это же Яма. У нас нет не то что списка судимых в поселке. У нас нет даже точных данных о количестве проживающих в поселке человек.
Гапонов выругался.
– Чертова Яма. Ладно. Что технари нам приготовили? С пальцами понятно, прошло слишком много времени. Но, может, микрочастицы, другие следы? Есть у нас хоть что-нибудь?
10
– Это
Голос мамы обладал удивительным свойством. Он мог улыбаться. Даже не видя сейчас лица шуршащей за спиной матери, Катя буквально видела ее улыбку.
– Еще подложить, Сереж?
Сергей с набитым ртом попытался что-то сказать. Крошка вылетала изо рта и плюхнулась в тарелку. Валя прыснула со смеху и хохотала бы и дальше, если бы на нее не цыкнул отец.
– Спасибо, теть Тань, – смущенно кивнул Сергей. – Плова два года не ел.
Это было похоже на отказ, но мать поступила так, как делала всегда, не получив однозначный ответ. Взяла тарелку гостя, шагнула к печке и плюхнула полный половник добавки. Сергей запротестовал, но было поздно. Папа потянулся к бутылке водки. Пробка, которыми он любил затыкать магазинные бутыли, вылетела из горлышка с характерным уханьем.
– Водку пьешь?
– Леша! – тут же одернула его мама. Папа лишь отмахнулся:
– Чего? Мужик с армии вернулся. Родину защищал.
– Нет, дядь Леш, спасибо.
Папа тоже реагировал своеобразно. Он усмехнулся, наполнил рюмку до краев и пододвинул Сергею. Катя и Валя украдкой покосились на гостя. Насчет сестры Катя уверена не была, но сама она никогда не видела, чтобы Сергей пил спиртное.
Но ему было явно не впервой. Они с папой чокнулись. Осушив рюмку, раскрасневшийся от крепости напитка дембель вгрызся в огурец. Валя снова прыснула в кулак. Папа после водки расслабился сразу – настолько, что даже не стал цыкать на дочь.
К приходу Сергея Катя нарядилась. Это было сложно. Нужно было, с одной стороны, выглядеть хорошо. С другой стороны, это не должно было бросаться в глаза. Вдруг сестра или родители что-нибудь не то подумают.
– Сейчас что-то вспомнила выпускной, – сказала Валя, ковыряясь вилкой в тарелке с разносолом. – Как мы рассвет встречать ходили. Не забыл?
– Такое забудешь.
Валя снова засмеялась, поясняя родителям:
– У нас гитара же была. Васькина. Так этот дурак ее с моста прямо в речку уронил. Все стоят, не знают, что делать. Кроме нашего Полякова. Этот наш герой сорвал с себя белую рубашку – и как скаканет с моста! – Валя прыснула еще сильнее. – И прямо на нее ногой. На гитару! Гитара, конечно, вдребезги. А он всю ногу себе расцарапал.
– Расцарапал? – отозвался Сергей. – Да я ее почти до кости рассек.
– Зато прыжок какой красивый получился! Прыг, дзинь и хрясь! Жалко, ни у кого фотика с собой не было!
Мама как-то странно посмотрела на Катю – девушка скорее почувствовала, чем заметила ее взгляд. И тут же поняла, почему. Она поймала себя на мысли, что не сводит с Сергея глаз. Густо покраснев и мысленно ругая себя за это, Катя уткнулась в тарелку.
Папа снова принялся за бутылку. Сергей поупирался для приличия, почему-то опасливо косясь на хозяйку дома, но кивнул, видя, что она не против. Он не мог осознать, что ему уже 20. Уходил зеленым юнцом, только окончившим школу. Вернулся мужчиной.