Ниенна. Благословленная Смертью
Шрифт:
– Пошел к рогатым! – рассердился на однокашника Эдгар. – Я чаще тебя в баню хожу! И вообще…
Он перехватил поудобнее мешок и заговорщическим тоном продолжил.
– Там не только приворотные зелья, которые я, кстати, не использовать везу, а продавать, но и лучшая эссенция мадам Ангелины из «Прекрасного утра», семь флаконов! Достаточно развести с водой и вуаля – лучше игристого вина! Или ты на празднике рыгаловку сельскую собрался пить, типа сивухи на чертополоховых колючках?
– Неее, сивуху не буду, – тут же пошел на попятную Альбрехт. – Ладно, упаковывайся,
Боевик провел ладонью по темным растрепанным волосам, поправил ворот синего мундира.
– До отправления четыре минуты. Целительница где? А, привет, Азали, вижу. Герда, клинки упаковала? Отлично. Лялечка с вами?
– С нами, – подала голос Ниенна. Прозвище, прилипшее к ней почти год назад во время поступления в Академию, закрепилось, кажется, на всю оставшуюся жизнь.
– Поперек нас в бой не лезь, – голос Альбрехта неожиданно смягчился. – У тебя силы до конца еще не восстановились.
Он шагнул к девчонкам поближе.
– Мне не нравится эта ситуация, вот что я вам скажу. Селяне в глуши дикие, дай им волю, колдуна на костре скорее сожгут, чем за работу отблагодарят. В какое место их не поцелуй – везде на задницу наткнешься. Поэтому обо всем подозрительном докладывать мне и не ходить поодиночке. Даже до ветру в нужник, поняли?
Девчонки синхронно кивнули. Даже острая на язык Герда смолчала. Видимо, понимала – не та ситуация, чтобы кочевряжиться.
– Лялечка, еще раз перескажи на свежую голову, что там за история с убитыми девками?
– Двенадцать жертв с начала января. Вырваны сердца у еще живых, вдобавок выворочена грудная клетка. Удивительно, что за помощью послала лесная ведьма такого уровня, что у нее избушка собственная на курьих ногах материализовалась, представляете?
– Лихо, – присвистнул Альбрехт. – И что, она не смогла уничтожить эту тварь?
– Нет, даже вычислить не получилось. Известно только, что шепелявит, то ли зубов не хватает, то ли от волнения. То ли просто нечисть, которой трудно дается человеческий говор.
– Ну ничего, мы все равно лучше подготовлены, чем малограмотная лесная ведьма, – воспрял духом боевик. – Поймаем гадину, да осиновый кол воткнем в глотку!
– Сначала вычислить надо, – покачала головой Ниенна. – Беззубых, поди, половина деревни. Кто бы их там лечил? Плюс с окрестных сел в гости на праздник Первого урожая люди в эти дни приходят. Что мне не нравится больше всего – это их церковь Всеблагого Левия.
– А чего с церковью не так?
– То, что она есть, – включилась в разговор Герда. – А раз есть, значит, жальники должны быть запечатаны, покойники – гнить в обнимку с опарышами под землей, а всяческая нечисть – глодать кору в лесу, а не кружить подле деревень, сердца у людей вырывая. Ниенка, ты в некромансерских книжках нашла хоть что-то подобное?
– Нашла, но ничего не подходит, – вздохнула Ниенна. – Сердце способна вырвать, как минимум, дюжина разных видов нечисти. Но большинство вдобавок обглодали бы трупы, или хоть печень выели с мозгом. И ни одна из них не способна превращаться в туман
– Добро, – кивнул Альбрехт. – Пора отправляться.
Портал запестрел разноцветными бликами, растянулся по воздуху кольцом, внутри которого клубилась тьма. Ниенна невольно поежилась, делая в нее шаг. Хорошо еще, глаз у этой пакости не было!
С момента, когда некромансерка освободила сотни неупокоенных призраков, прошло полгода. После ранней и обильно дождливой весны наступил солнечный июнь, пшеница и травы в полях поднялись справно и дружно, человеку по пояс. А к Ниенне начала возвращаться сила. Ей удавались даже самые сложные заклинания второго курса, типа рассыпать скелет прахом, а затем воссоздать из него послушного собственной воле не-мертвого.
Но то в башне Особого факультета, под присмотром декана Удмертия. На жальники соваться и работать с «диким» материалом он ей пока строго запрещал.
И потому Ниенна очень удивилась, когда наставник отправил ее вместе с боевиками и целительницей в дальнюю дорогу. Выяснить, что за чудище завелось в глухом краю, где люди даже подати платят не деньгами, а репой. Кстати, репа там росла знатная, из нее в столице варили и каши, и достойное королевского стола пиво, и даже колдовские зелья для лечения желудка.
«Хочу, чтобы ты развеялась. Сидишь в башне целыми днями, света белого не видишь, – объяснил ей Удмертий. – А то вон бледная какая…»
Некромансерка после пережитого оставалась бледной, как молоко, даже под палящим солнцем, но спорить с наставником не стала. Искренне же переживает. А теорию она знает хорошо, может, и вправду подскажет что-то. И боевики после зимних приключений перестали к ней цепляться. Вдруг действительно удастся отдохнуть и хорошо провести время.
*
В деревню с многозначительным названием Щедрое Поле студиозусы Академии добрались лишь к обеду, голодные и злые. Сначала настроение попортила бабка, позвавшая их на помощь, и ее чокнутые гуси-лебеди. Паскудные птицы, о которых старая ведьма говорила, мол, еще вчера едва не померли, на деле оказались очень живучими. А еще – злобно шипели на прибывших, и все пытались тяпнуть Эдгара то за бедро, то за сумку с эликсирами.
– Говорил тебе, задницу с мылом помой, даже скотине неразумной не нравится! – ржал неугомонный Альбрехт.
– Провались в Бездну! – шипел тот в ответ не хуже гуся. – Тебя эти твари, небось, своим признали, гогочешь, как они, вот и не кусаются!
Бабка, стоя на крыльце, оглядела их с нехорошим прищуром и покачала головой.
– Я думала, Удмертий даст боевых магов. А старый хрыч прислал недорослей, которые даже в сражениях не бывали…
– Бабуля, да ты знаешь, сколько мы пережили?! – едва не подпрыгнула от злости Герда. – Мы богине Тридамат и пяти десяткам эльфов полгода назад уши на пятую точку так натянули, до сих пор вдоль границ на цыпочках ходят, боятся! У нас некромансерка в той битве силу потеряла, едва восстанавливаться начала!..