Никогда не отпущу тебя
Шрифт:
— Итак… потаскуха, — нараспев произнёс он. Уперев руки в бока, он уставился на нее совершенно пьяными и потемневшими от ярости глазами. — Вернулась.
— Мне не нужны проблемы, — сказала она, покрепче обхватив вспотевшими пальцами ножницы и опустив руку вдоль тела.
Он бросил взгляд на ножницы и, усмехнувшись, снова посмотрел на нее.
— И все же, ты вооружилась.
— Джона, пожалуйста, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Просто уйди. Просто…
— Твою мать, Зельда, я никуда не собираюсь уходить, — произнес он, шагнув к ней. — Это мой баный
— Это не твой дом. В договоре аренды нет твоего имени. Это моя квартира. Ты… проник сюда незаконно, — сказала она, заставляя себя говорить уверенным голосом.
— Незаконно, — повторил он и на несколько секунд зашёлся в тихом смехе, потом резко замолчал. Кровь отхлынула от его лица, оставив на нем каменное выражение, и он впился в неё ледяным взглядом. — Ты грёбаная пи*да.
Её глаза метнулись к дверному проему, но Джона встал прямо перед ним. Его можно было обойти, только перескочив кровать, но так она потеряла бы слишком много времени, и он бы непременно её схватил. Может, ей закричать? Просто начать истошно кричать в надежде, что соседи уже вызвали полицию? Она внимательно прислушалась, пытаясь уловить звук сирен, но за окнами было тихо. Несмотря на весь тот шум, что он устроил, выломав входную дверь её квартиры, было не похоже, что кто-нибудь вызвал копов.
— Джона, когда я была маленькой, меня похитили, — взглянув на него, быстро проговорила она. — Меня похитили и три года держали в плену. И… тот борец. Сет. Его настоящее имя Холден. Его держали в подвале вместе со мной. И…
— Заткнись, бл*дь, — сказал Джона, сузив глаза и тряхнув головой. Он замер и, когда она замолчала, уставился в ее лицо. — Что за хрень ты несёшь?
— Это правда. Возьми телефон, — произнесла она, изо всех сил стараясь дышать ровно, не смотря на то, что глаза ей обжигали слезы, а сердце колотилось от страха. — Я серьёзно. Возьми телефон и набери «Похищение Гензеля и Гретель, Западная Вирджиния 2001», ну или можешь набрать «Похищение Гризельды и Холдена, Чарльзтаун 2001». Ты сам всё увидишь. Обещаю.
По-прежнему пристально глядя на нее, он достал из заднего кармана телефон.
— Только, бл*дь, попробуй что-нибудь выкинуть.
Ему потребовалось немало времени, чтобы набрать всё это своими большими пальцами, ставшими совсем неуклюжими от того, сколько он, судя по всему, выпил. Наконец он скользнул большим пальцем по экрану, просматривая статью, и спустя несколько минут, взглянул на нее.
— Охренеть, — он уставился на свой телефон, и Гризельда поняла, на какое изображение он смотрел. На то самое, что было на объявлениях о розыске, расклеенных по всей Западной Вирджинии. То самое, что и на руке у Холдена. — Это ты.
— Да, — она нервно сглотнула.
— Тебя похитили
— Вместе с ним. Мне нужно было с ним поговорить.
— Твой приёмный брат.
Она кивнула и, увидев, что Джона немного расслабился, почувствовала некоторое облегчение. Может, теперь он уйдет.
Джона бросил взгляд на свой телефон и, снова уставившись на нее, засунул его в карман.
— Ладно.
— Нет, — прошептала она.
Его пальцы скользнули к пряжке ремня, и, когда он расстегнул пуговицу на джинсах, её замутило.
— Становись на колени и покажи, как сильно ты по мне скучала.
— Нет.
— Что? — спросил он, прищурившись и снова уперев руки в бока.
— Нет. Я не буду… Джона, всё кончено.
— Что это значит, мать твою? Я вроде не говорил, что с этим дерьмом всё кончено.
— Я больше не хочу быть с тобой.
— Это еще, бл*дь, почему?
Она сглотнула, и внезапно, по какой-то непонятной причине, её страх отступил. Он испарился, и осталась только ярость. Та самая слепая, кипящая ярость, из-за которой тогда, в Западной Вирджинии, она ударила его головой.
— Это еще, бл*дь, почему? — не унимался он.
— Да потому что ты избивал и мучил меня, жестоко со мной обращался. Потому что тебе плевать на то, кто я, чего хочу и к чему стремлюсь. Потому что я больше не обязана терпеть твоё дерьмо, Джона. Я пережила три года в подвале и десять лет без Холдена. Я пережила то, что бросила его. Снова! Я переживу и это, ты, больной, эгоистичный мудак!
— Ты очень пожалеешь о том, что сказала, — проговорил Джона, крутанув у себя на пальце перстень выпускника, чтобы камень оказался на тыльной стороне ладони. Затем передумал и развернул его обратно. — А ну, извинись.
— Не буду. Иди. На х*й.
Она вскинула руку с зажатыми в ней ножницами и, закричав изо всех сил, бросилась на него. Ножницы вонзились в мясистую часть кожи у него под ключицей, а когда он ошарашенно взвыл, Гризельда оттолкнула его в сторону и, выскочив из спальни, побежала в коридор.
«Б-б-б-бееегиииии!»
Она услышала это так отчетливо, и так громко, будто рядом с ней стоял тринадцатилетний Холден.
Но на этот раз она не убежала.
На этот разчудовище ее настигло.
Оказавшись в гостиной, она почувствовала, как Джона схватил её за волосы и со всей силы рванул назад. Гризельда снова закричала, но одним ударом ноги он сбил ее с ног, она упала на живот, и у нее перехватило дыхание. Не в силах ни вздохнуть, ни двинуться, она почувствовала, как ей в бок врезался его ботинок с металлическим носком. Один раз, второй. Когда он ударил её в третий раз, она услышала хруст собственных рёбер, но попробовав сделать вдох и подняться на колени, мгновенно застыла от резкой, пронзительной, невообразимой боли.
Она хрипло застонала, попытавшись сделать ещё один вдох, но ей помешала мучительная боль в груди.
— Ну что, грёбаная шлюха, нравится? — проревел Джона, его лицо стало похоже на застывшую маску гнева.
Джона нагнулся и, схватив её волосы в охапку, размахнулся и ударил кулаком ей по лицу.
В нескольких сантиметрах от нее возникло лицо Холдена. Окруженный сиянием теплого света, он внимательно смотрел на неё, лежащую на ковре в гостиной. Протянув руку, он провёл пальцами по её волосам и, словно лёгким касанием ангельского крыла, тронул губами её губы.