Нищий барин

Герман Карлович, он же Гера, владелец небольшой лавки по продаже бумаги, наслаждался заслуженным отдыхом. Массажистка — девица лет двадцати — ловко сняла с него все заботы прошедшей недели, и теперь он расслаблялся в бассейне, куда попал сразу после финской сауны. Голова его, как у истинного философа после третьей рюмки, рождала самые неожиданные мысли. Одна из них была до безобразия проста: «Надо бы съездить к родителям в деревню». Всего-то час езды на такси — и он окажется в старом добром родительском доме, окруженный привычными вещами и запахами.

«А чего тянуть?» — подумал Гера, оделся,

вызвал через приложение «Яндекс Такси» машину и на всякий случай набрал телефон матери.

— Ой, Гера позвонил! — раздался неожиданно веселый и немного нетрезвый голос в трубке. — Поздравить хочешь?

Гера слегка смутился.

— Привет, мам! А я к вам собрался. Через час буду.

После слова «поздравить» его озарило: «Так ведь сегодня у матери день рождения! Вот откуда веселье!»

— С днём рождения, мам! Всего тебе самого!

— Спасибо! — почти пропела довольная мама и добавила для кого-то в комнате: — Сынок звонит.

«Как удачно вышло! Вроде я и не забыл», — с облегчением подумал Герман Карлович, усаживаясь в такси.

Однако благодушное настроение вскоре исчезло.

— Добавить бы надо! — с акцентом произнёс водитель, увидев пункт назначения на экране навигатора.

— Цена по приложению! — возмутился Гера.

— Не поеду за такие деньги! — неожиданно зарамсил таксист. — Я не обязан. Мало ли что там в приложении пишут! Я вам не раб! Отменяй заказ!

— Сколько ты хочешь? — спросил Гера, хотя на языке вертелось: — «Сам отменяй и вызывай полицию, я так просто из их машины не уйду». Он уже делал так один раз в жизни и своего добился, но нервов потратил на нищеброда-таксиста без меры.

— Другой разговор! Пятьсот накинь, и вперёд! — глаза таксиста загорелись.

Гера, вздохнув, достал пятихатку и передал её водителю.

— Остальное потом, — твёрдо сказал он, явно решив не уступать больше в этом торге.

Но пятихаткой дело не ограничилось — таксист продолжал ныть, что едет по ухабам, что далеко, что опасно, что «Яндекс Такси» — жлобы. «Как будто его туда насильно загнали работать», — подумал Гера, надеясь, что водитель не превратит поездку в часовую лекцию на тему «Как тяжело быть таксистом в наше время».

— А можно молча ехать? — наконец не выдержал Герман Карлович.

Таксист, явно обидевшись на такое грубое замечание, обернулся к нему с возмущением:

— Да что ты понимаешь?

И, как положено в таких случаях, потерял дорогу из виду. Это была роковая секунда. Машину резко бросило в сторону — она нырнула в яму, коварно притаившуюся на обочине дороги, затем ещё одно неверное движение таксиста, судорожно пытающегося вернуть власть над железным конём, и… бац! — такси на полном ходу врезается в ближайшее дерево.

Темнота. Где-то далеко мелькнул свет. Голоса. Глухие, неясные, будто сквозь сон.

— Барин, барин, вы как?

— Ой, и Тимоху убило!

Гера открыл глаза и осмотрелся. Вместо вечера был светлый день. Вокруг десяток мужиков в лохмотьях, какие-то телеги, да и сам он лежит на одной из этих самых телег, разбитой о дерево. Рядом валяется другой мужик, по виду кучер.

Кучер, или кто он там, к счастью, оказался жив, так как открыл глаза и произнёс:

— Съездил, называется, в деревню. Как я сюда попал? Киношники балуются, что ли? А зачем?

— Эй, ты из «Яндекс Такси»? — недоверчиво спросил Гера. — Я же твой пассажир. Что за цирк тут вокруг творится?

— Из такси, — подтвердил кучер, тоже пытаясь понять, что происходит. —

Ты, кстати, похож на моего пассажира, но когда успел переодеться? А у меня руки и тело чужие. Это что, кино?

— Барин, испей водички, — мне суют баклажку с водой.

Оглядываюсь вокруг и понимаю — такое не привидится. Вместо нормальной асфальтированной дороги — пыльная тропа, вместо вечера — день, вместе поздней осени — лето! Но самое главное то, что я узнаю местность! Вон пригорок, с которого мы скатились на телеге, вон там двугорбая гора вдалеке виднеется, а вот «гадун-камень» — огромная глыба около дороги при въезде в деревню. Я её помню с самого детства, лет с трех! Бабушка рассказывала, что название эта глыба размером с трехэтажный дом получила из-за гаданий там деревенских девок в старину. Но и это ещё не все, впереди виднеется деревня: ряд плохоньких домиков, огороженных жердинами, и церковь, ещё строящаяся, но узнаваемая. Церковь я тоже помнил и в голове даже всплыла дата её постройки! В 1996 году ей исполнилось ровно 170 лет, а на следующий день после своих «именин» она сгорела от удара молнии. Об этом в газетах писали и по телевизору говорили, вот и запала цифра в голову. Только вернули церквушку хозяевам, и на тебе — сгорела. Судя по всему, сейчас 1826 год. Дата ничего мне не говорит, кроме вложенного в голову советской пропагандой восстания декабристов, и то — было оно или нет, не помню. Рядом, потирая огромную шишку на голове, кучер-таксист задаёт глупый вопрос:

— А чего светло-то так? И тепло?

Смотрю на себя и не узнаю. Моё тело — молодое, лет двадцати пяти, не больше, и, что важно — одет я весьма неплохо для этой эпохи. И окружающие глядят на меня с почтением. Хотя, глядит всего пара человек, остальные глаз не поднимают.

Решение приходит молниеносно. Наклоняюсь к таксисту и шепчу:

— Мы в прошлом. Если не хочешь на костёр, как колдун, попасть — молчи. Я тут, судя по всему, главный.

Кучер посмотрел на меня с изумлением, но кивнул, явно решив, что в такой ситуации лучше не спорить. Он замолк и тоскливо огляделся вокруг. Отхлебываю из деревянной баклажки холодной и удивительно вкусной воды и, повернувшись к окружающим, говорю:

— Что глазеете, коня спасайте!

Наш «двигатель» мощностью в одну лошадиную силу валялся в остатках упряжи, явно тоже пострадав от недавнего «ДТП». Моё ободранное воинство опомнилось и кинулось спасать коня, оставив мне лишь одного собеседника, которого я опять же случайно знал по имени. Это был первый батюшка в новой церкви, или приходской священник — кто их там разберет? Имя у него было Герман. Об этом тоже писали в газетах! А вот как зовут меня, или, например, кучера, я не помню. Герман одет, конечно, бедновато, но все же не так, как остальные — этот хоть не оборванец. На груди у него висит огромный крест, внушающий уважение.

— Что, отец Герман, веди меня домой, о коне без нас позаботятся.

— Барин, Алексей Алексеевич, куда вам своим ходом? Сейчас кликну ещё телегу. Ой, зря вы решили озоровать, да с горки так лететь! — запричитал священник, решая сразу несколько моих проблем.

Во-первых, я — барин и теперь знаю своё имя, во-вторых, я не спалился и с именем священника — правильно его вспомнил, в-третьих, меня отвезут домой, и не надо гадать, где он находится.

— Слышь, Алексей Алексеевич! — внезапно решил открыть рот таксист. — Как бы нам домой попасть?