Нищий барин
Шрифт:
— Имею честь представить — Алексей Алексеевич, — разрушил мои видения Мурза, подойдя с каким-то лысым и худым, как жердь, старичком.
— Добролюбов Илья Евстигнеевич, — представился тот, протягивая мне руку. — Ваш, надеюсь, будущий секундант. И сразу скажу — не надо благодарностей, я сам от этого мерзавца пострадал год назад.
— Год назад? — переспросил я, пытаясь понять, что тот имел в виду.
— Да, да, тот же самый поручик Грачёв! — презрительно выдавил из себя Илья Евстигнеевич. — Тогда он вызвал меня по пустяковому поводу, думал, что сможет из меня деньги стребовать.
Похоже, дядя полон желания теперь отыграться через меня.
— Вообще не понимаю, чего он на меня окрысился, — жалуюсь я, глядя на Илью Евстигнеевича. — А ударил я его нечаянно! Просто он плюнул на меня…
Но Добролюбов, пропуская мои причитания мимо ушей, тараторит, как заведённый:
— С секундантом Грачева я знаком, — говорит он с каким-то холодным блеском в глазах. — Так что договоримся быстро. Вы где остановились? Я к вам вечером зайду… Смысла затягивать нет, на завтра дуэль и назначим… Есть у вас пистолеты? Или может на шпагах там желаете? Как вызванная сторона вы имеете право…
— Да какие там пистолеты! — пытаюсь втиснуться я в разговор.
— Впрочем, мои лучше, — продолжает старик, не дождавшись ответа. — Я вам презентую свои. Проверенные, надёжные, — его голос звучал так, будто дуэль — это обычное утреннее развлечение.
— Подождите, Илья Евстигнеевич, — всё же вставляю я, немного ошарашенный. — Может, есть шанс как-то договориться без стрельбы? Вы уж слишком рьяно за это дело схватились…
— Договориться? — Старик хмыкнул. — Ладно, попробую поговорить. Вполне возможно этот мот польстится…хотя вы его по лицу же! Ах как славно право! Нет. Пожалуй нет, обещать не стану.
Да какой он старик, если приглядеться? Лет сорок пять, не больше. Просто на первый взгляд так показалось — худой, лысоватый, да с лицом помятым жизнью. Впрочем, тут я с удивлением начинаю замечать одну странность этого времени: люди взрослеют и стареют куда быстрее, чем в моём будущем. Даже тридцатилетние выглядят, как наши пятидесятилетние.
Неустроенный быт, суровые условия жизни и отсутствие элементарной медицины делают своё дело. Вот и Добролюбов кажется старше своих лет. А на деле — просто закалённый жизнью мужик, который уже, видимо, не раз через дуэли проходил.
Но это меня не утешает. Он-то готов в любое время стреляться, а я в своей голове всё ещё пытаюсь придумать способ, как бы избежать этой нелепой дуэли и при этом не оказаться в позорной яме перед «обчеством».
Выдав нужную информацию своему секунданту, я поспешил откланяться. Надо было действовать быстро — в голове внезапно созрел план. «Владимир!» — пронеслось в голове. Этот отставной вояка, мой новый слуга, а вернее, тренер по сабельным баталиям, должен помочь. Он только что закончил свои дежурства в порту и должен был ждать меня в гостинице на Всехсвятской.
Поворот на улицу Всехсвятскую — и вот уже знакомое здание гостиницы впереди. Захожу внутрь и кричу хозяину постоялого двора:
— Любезный, ещё на день продлим
Поднялся наверх, к себе в номер, с Владимиром и, конечно же, с Тимохой — куда уж без него? Он всегда был при деле и к тому же в курсах всех моих передряг. В комнате я быстро пересказываю своим спутникам всю печальную историю, включая мой «гениальный» план, как можно отмазаться от дуэли.
— А ведь сработает! — задумчиво произносит Владимир. — Если забрали тебя в полицию, то и вины на тебе нет!
Я предложил напиться и каким-нибудь способом нарушить общественный порядок. Как — пока не знаю. В голову лезет какая-то ерунда, вроде того, чтобы обоссать городового, ну, или, например, в участке стекла побить. Последнее лучше!
Надо сказать, что план этот родился у меня не на пустом месте, а под впечатлением воспоминаний о Пушкине, которого, если верить слухам, друзья пару раз таким образом «сдавали» полиции, чтобы избежать дуэли. Правда, великий поэт сам в такие мелкие хулиганства не лез, а просто башлял продажным мундирам, и дело улаживалось. Хотя, может, и это всё выдумки? Но попробовать всё же стоит.
— Был бы пистолет, можно было пристрелить гада… ночью, например, — вдруг мрачно произносит Тимоха, удивив своей кровожадностью не только отставного военного, но и меня.
— Экий ты злой! На каторгу хочешь угодить? Или больше четвертование тебе по душе?
Тимоха лишь сверкнул глазами, поняв что выбился из образа забитого крепостного конюха, но после ухода Владимира продолжил:
— Грохать надо его сегодня же!
Развиться интересной теме помешал стук в дверь. На пороге стоял мой секундант Илья Евстигнеевич с видимым удовлетворением на лице.
— Ну что, Алексей Алексеевич, договорился я обо всём. Завтра утром дуэль. Стреляться будете с двадцати шагов, но можно пять шагов сделать друг другу навстречу. Каждый по одному выстрелу делает. И вот ещё… поручик Грачев готов забыть о недоразумении и простить выбитые два зуба за… ваше имение. Деревеньку требует на себя переписать.
Так я и думал! Деньги для этого прохиндея все же важнее! Но вот отдать ему своё имение — разве это не потеря чести для меня? Да уж, с этими предрассудками высшего общества можно сойти с ума. Честь, дуэль, а в итоге — всё сводится к деньгам. Я начал чувствовать себя в каком-то абсурдном спектакле, где мне подсовывают то пистолет, то сделку с совестью, и всё это под маской «дворянского долга». Ну разве это не безумие?
— Пусть катится ко всем чертям! — в сердцах восклицаю я. — И где стреляться будем? Место уже выбрали?
Илья Евстигнеевич, явно довольный моим решением, в подробностях объяснил детали предстоящей дуэли и назвал точное время встречи. Можно успеть позавтракать. Но вдруг ранение в живот будет? Тьфу, ты господи!
Утром настроение вообще упало. Но что делать — другого плана не придумал. Никаких обходных путей не осталось. Быстро собираюсь, накидываю плащ и вместе с верным Тимохой, а также не менее верным, я надеялся, Владимиром, моим наставником-инвалидом, направляюсь к ближайшему полицейскому участку.