Нищий барин
Шрифт:
— Давай, дуй в гостиницу и там сиди, жди меня. И с коня глаз не спускай! — даю указания я кучеру, а сам направляюсь в Дворянское Собрание.
Глава 13
Швейцар, а таковый в заведении имелся, удивил меня, узнав с первого взгляда. Видимо, Лешка с батей сюда не раз захаживали. Может, и с матушкой. Так или иначе, пропустил меня без лишних вопросов. Внутри пока пусто — рано я, видать, явился. Читаю начертанный на листе бумаги план сегодняшнего собрания:
Дело
Оно мне надо? Что там с кого взыскивать — мне вообще фиолетово.
Собрался было уходить, но тут вижу — ко мне катится колобок на кривых ножках. «Местный распорядитель дядя Мурза», — как выдала моя память. — «Татарин, друживший с моим батей и частенько гостивший у нас в доме».
— Давненько, Леша, тебя тут не было, — искренне радуется он мне. — Поснедать хочешь?
— Да ел недавно, — отчего-то лыблюсь я.
Думаю это память прошлого владельца тела, любил он дядьку. Меня проводят по всему особняку, довольно ветхому, кстати. Карточные столы, пара диванов, шкафы с медалями и оружием: медаль за победу при Чесме, за взятие Парижа. Какие-то карты на стенах. В отдельном кабинете служебные документы: родовые книги, печати и штампы.
— А много у нас в губернии дворян? — интересуюсь я.
— А вот тут всё имеется, — охотно отвечает довольный Мурза.
Из шкафа извлекается толстенный талмуд и зачитывается:
— В городе Кострома, если брать потомственных дворян, то мужского полу будет 377 человек, а женского — 390. Личных дворян — 496 и 442, соответственно. Если по уездам, то наш… — Мурза на минуту зарылся в цифрах.
— Итого четыре с лишним тысяч дворян у нас? — удивился я многолюдности местного дворянства.
— Это потомственных, — поправил дядька. — И личных, тех, что звания за службу получили, а не по рождению, ещё почти две тысячи. Но беда — многие из них без земли, да и без крепостных, прости господи. А у девяти из десяти меньше сотни душ обоего пола набирается! Ещё тысяча имеет от одного до десяти. Половина дворян не имеет вообще крестьян — сами пашут.
Он ненадолго замолчал, выжидая, когда вся эта картина у меня в голове уляжется, и продолжил:
— Селений у нас больше десяти тысяч, а там полмиллиона крестьян и тысяч тридцать дворовых. Имений у помещиков — четыре тысячи. Из них на оброке — две трети, — с каким-то видимым удовольствием сыпал цифрами дядька, будто
Меня аж передёрнуло от этих цифр. Оказалось, что многие дворяне, как ни крути, почти разорены, а у остальных — по чуть-чуть земли, без крепостных да без средств. По сути, лишь единицы действительно что-то значат. Похоже, что мои владения, хотя и скромные по сравнению с богачами, были ещё не так плохи.
— А те, что совсем без земли, — уточнил я, — чем занимаются?
— Как чем? В чиновники идут, служат, — ответил Мурза, пожимая плечами. — Или в бедности живут.
Постепенно в зале Собрания начали появляться люди. Самые разные — старики с седыми висками и морщинами, мужчины в расцвете сил, дамы разной комплекции, но молодых девиц среди них, увы, не видно. Досадно. Ведь половой вопрос так и не закрыт!
Меня знают далеко не все — батя погиб давно, когда я маленький был, а вот мама тут бывала со мной на выборах пару раз.
Мурза, будучи человеком опытным и умелым, представляет меня тут одному, там другому. В лучшем случае я удостаиваюсь небрежного кивка, мол, «видели такого», а в худшем — меня начинают учить жизни. Покровительственным тоном, естественно, раздаётся целая вереница советов. Кто-то начинает рассуждать, как управлять крестьянами, кто-то советует, как «правильно» вести себя в Собрании.
— Вот ты, Алексей Алексеевич, — вещает один, лысый, с важным видом, — не забывай, что честь рода на твоих плечах лежит. Надо к Собранию относиться серьёзно.
Другой, пожилой, с маленькими усиками, поучает:
— Крестьяне твои — это твоя сила. Не дай им сесть тебе на шею, но и не забудь, что без них и ты ничто.
Я киваю, иногда вставляю что-нибудь типа: «да, конечно», «вы правы», но, честно говоря, слушаю краем уха. Сама по себе местная знать мне пока не особо интересна, но ясно одно — по уму надо лавировать, иначе утянут в свои интриги.
Скоро должно было начаться обсуждение вопросов Собрания, но мало кто, похоже, этим интересовался. Дворяне развлекались, кто как мог: кто выпивал, кто в карты играл, а кто музицировал — отдельная зала с роялем для этого специально была отведена. Большинство разговоров крутилось вокруг псовой охоты. Я быстро понял, что это тут чуть ли не священный ритуал. Осень на носу, охотничий сезон открывается — а я-то свору свою продал! Сейчас понял, что зря — теперь без собак, пожалуй, трудновато будет влиться в этот дворянский коллектив.
Набрел на комнату с зеркалами. Постоял перед одним, другим, третьим… И чем больше себя разглядывал, тем сильнее росло чувство недовольства. Да, дворянин я по рождению, но выгляжу на фоне этих расфуфыренных городских, как какой-то нищеброд. Одет скромно, рубаха простая, сапоги хоть и не старые, но явно не на парад. А они тут все в бархатах, сукне и атласе щеголяют.
Только вышел из комнаты, как тут же поспешил назад.
— Вы подлец! Дуэль! — услышал я чей-то громкий молодой голос в зеркальной комнате.