Нищий барин

Иванов Дмитрий

— Они у меня разве жить будут? — удивился я.

— У тебя заночуют, а где ещё? Да толковали с тобой об этом. Али забыл? — удивился поп. — Ах, ты ж пьяный тогда был!

— Всё хорошо, комнаты подготовлены, — успокаиваю я священнослужителя, думая, как бы отмазаться от всенощной.

— Ну и красота же! — Герман разглядывал заготовленную для подарка икону.

На ней были изображен дядька с каким то поверженным гадом. Подобная вещица, судя по всему, стоит целое состояние. Под это дело моя просьба откосить от ночного бдения была принята благосклонно. Очевидно (хотя Матрёна

сто пудов наушничает), от алкаша Алёшки иного и не ожидалось.

Завтра, получается, Троица, а ещё через неделю Петров пост. Будучи в Костроме, я всё аккуратненько выяснил у церковных старушек. Даже дату знаю: Троица в этом году выпала на 4-е июня. Значит, сегодня третье, и ещё значит, что я свой день рождения скоро праздновать буду! Не свой — Лёшкин. Лексей Лексеича. Интересно, подарят мне что-нибудь? Хотя, о чём это я? Кто бы подарил? У крепостных моих и нет ничего. Разве что староста- жулик какой-нибудь гостинец сподобится принести.

Картошку, жаль, поздно посадили, мы обычно с мамой в середине мая высаживали. Ну а что делать, если я так попал сюда? Пост я, кстати, соблюдать не собираюсь. Хотя Матрёна, думаю, и стучит Герману, но поп у нас вменяемый, мзду берёт охотно, так что, думаю, сговоримся. Как говорится: не погрешишь — не покаешься!

Во время завтрака пришёл Владимир. Он с утра уже осмотрел и свой будущий дом, и участок возле него и, судя по довольной морде, жильё ему понравилось.

— Крышу подправить бы не мешало, — начал он деловито. — Печка крепкая, но на зиму дров заготовить надо. Посуды нет и живности никакой… ну, хоть курей каких, — мужик посмотрел на меня с лёгким намёком. — А так-то могу хоть сегодня за обучение твое взяться.

Обучение… Я его брал для охраны, в основном. Впрочем, позаниматься тоже можно. Воевать я, конечно, не планирую, но после истории с поручиком Грачёвым понял, что иногда дело может дойти до дуэли — а тут лишний навык явно не помешает.

— Ну что ж, начнём занятия. Для защиты, так сказать, от возможных наглецов, — подмигнул я Владимиру. — А насчёт крыши и курей — позаботимся, не переживай.

Кличу Матрёну, и та налаживает гулящую Катерину на уборку в избе отставника, а также советует мне, с кого можно за барщину востребовать услуги по её ремонту.

— Ячмень-то уже посеяли все, — информирует моя домоправительница.

На мой приказ выделить посуду и какое-нибудь бельё Матрёна реагирует благожелательно. Я думал, баба спорить по своей дурацкой привычке начнёт, ан нет, только головой кивнула в согласии. Упс! А не положила ли она глаз на моего Владимира? Да и тот на неё уж как-то больно маслено смотрит. А вот Матрёна избегает глядеть военному в глаза, хотя крутым бедром и задела дядьку пару раз. Неспроста это!

Хмыкнув про себя, даю задание готовить комнаты для гостей, в том числе и верхние. Тем более предмет моего вожделения Фрося уже пашет на огороде с самого утра. Меня девка по-прежнему побаивается, но после подарка в виде старых платьев все приказы исполняет со скоростью гоночного болида.

— Барин, бездельник этот Тимоха коней закончил обихаживать и к тебе просится, — заглянул в зал Мирон. — Пущать?

— Ага, — зевнул я, хотя подмывало сказать

что-то вроде: — «А пусть идёт рожь косить, охламон!»

Глава 17

— А Аглая с Авдотьей разодрались из-за… — с набитым ртом Тимоха пересказывает мне последние новости в селении.

— Да по бую, из-за чего! — обрываю я его. — Ты, братец, поел? А что ж сидишь? Дел-то нет? Так я найду!

— Чего ты? — обиделся Ара.

— Шучу, шучу, — отмахнулся я. — Просто эти местные склоки, признаться, слушать неинтересно. Вот лучше скажи… Может, нам вовсе уехать? К примеру, в США — они ж вроде уже есть…

— Там гражданская война скоро будет, — наморщил лоб Ара. — Или не скоро? О! Золотая лихорадка в Калифорнии уже началась! Или нет? Не знаешь?

— Да откуда? Тут интернетов нет. Да и не имею желания на золотых приисках горбатиться, нас и так неплохо кормят.

— Это тебя, а моя жинка последнюю репу сварила сегодня утром. Когда ещё урожай поспеет… — нахмурился Тимоха.

— Дам я тебе репы, — ухмыляюсь я и, видя, что конюх реально обиделся, добавляю: — Да не обижайся ты, лучше скажи: кроме баранов, ещё что-нибудь себе прикупить не хочешь? А то я, понимаешь, разбогател слегка — долг мне вчера вернули…

— А как залегендировать это дело? Ну, то, что ты мне и баранов, и другое купить дозволил? Заприметят — спалимся, — Тимоха почесал затылок, озадаченно хмурясь. — Хотя… Отпусти меня на следующей неделе на ярмарку в Молвитино. Может, там чего присмотрю, а?

— Да езжай, кто тебе не даёт! Так что насчёт Америки?

— И здесь можно устроиться. Надо только вспомнить что-нибудь из будущих изобретений… Вот бы производство какое открыть… — мечтательно произнес Ара.

— А разве крепостным можно что-то производить? — решил подколоть я товарища.

— Второй год как можно. Царь-батюшка разрешил. И торговать им можно. Даже оптом! Уже с десяток лет как крепостные на ярмарки с товаром ездят, а вот теперь ещё и промысел себе выбрать могут, — удивил меня собеседник.

А я-то думал, крепостные в это время совсем никаких прав не имеют. Однако либеральные тут нравы! Это точно наше прошлое?

— Ну да — кто нас в той Америке ждёт? Если мы здесь ничего не можем заработать, то откуда вдруг там разбогатеем? — признал я, вздохнув. — А ты, Тимоха, разве ничего из будущих идей не помнишь, что ещё не придумано? Хоть какую подсказку бы дал, а?

— Да думаю, день и ночь думаю, — Тимоха вздохнул, хлебнув чаю. — Только в голову ерунда всякая лезет: то алмазы в Африке да Якутии, то антибиотики. Эх, знал бы, что в прошлое попаду, хоть подготовился бы как следует!

Он ещё раз отхлебнул чаю и закусил свежеиспеченной булочкой.

— Детям возьми сладости. И муки ещё… Скажешь Матрёне, я приказал.

— Угу, спасибо! Да на озеро бы сходить порыбачить. Тоже, скажу, ты разрешил?

Конюх мой уже собрался было уходить, как вдруг у порога резко обернулся. Глаза его горели энтузиазмом.

— Слушай, а идея одна есть! Что если нам торговлю организовать?

— Кому продавать-то будем? В городе разве что, а там таких ушлых пруд пруди, — возразил я. — И чем, собственно, торговать?