Нижние Земли

Чупрасов Владислав

Ван Тассен прикрыл рукавом нос и уже здоровался с комиссарами, в том числе и со своим напарником, приехавшим раньше, а Марк еще даже не сумел справиться с желанием заскулить и броситься вон из этого проклятого места.

Слишком много крови – это точно был не один человек.

К нему подошел Тео, настойчиво взял за плечо и сжал. Руку неприятно кольнуло, как при уколе анестезии в стоматологии, и Марк смог, наконец, вздохнуть.

– Может, я пойду? – тихо спросил он у Тео.

– Ты нам нужен, – мягко ответил комиссар. – Хотя бы попробуй. Или мы позовем Петерса.

Марк

тряхнул головой, вырвал немеющую от магии руку и решительно нырнул вперед.

Не хватало еще, чтобы кто-то посмел подумать, что обер с чем-то не справился и пришлось звать на подмогу его подчиненных.

– У тебя же насморк, тебе должно быть нормально, – вяло съехидничал Марк, становясь рядом с ван Тассеном и Кристенсеном.

– Тут, нахрен, никакой насморк не спасет, – буркнул ван Тассен.

Его напарник согласно кивнул.

Читальный зал библиотеки, в которой Марк оказался в первый раз в жизни (именно в этой библиотеке, хотя и вообще библиотеки Марк посещал в последний раз давно: еще во время учебы в университете; в остальном же стереотип о том, что оборотни не очень умные создания, он поддерживал так же успешно, как и некоторые другие), был пуст, если не считать полицейских. Густаф ползал по полу с блокнотом, что-то воодушевленно зарисовывая. Комиссары стояли полукругом, обреченно рассматривая пол перед собой. Марк, чувствуя, как начинает кружиться голова от запаха, едва перебитого магией Тео, прислонился к ближайшему столу спиной.

– Эй, осторожнее, – шикнул на него Густаф, подползая под стол со своим вечным блокнотом.

– Чего тебе, стажер? – раздраженно отозвался Марк.

Комиссары обернулись на его голос, и Ружа сделала легкое движение рукой, приманивая его к себе. Марк отлепился от стола и неохотно подошел к ней.

– Давай помогу.

– Цветами вонять будет?

Марко прижал запястье к носу. Даже собственная кожа пахла кровью – она отдавалась на языке и в горле склизкой пленкой. Еще немного сильнее – и запах было бы видно.

– Не будет.

Ружа слабо улыбнулась и сняла с пальца одно из своих колец. Марк взял его в руку и придирчиво рассмотрел: фианит, а может, простая блестяшка, старое черненое серебро, а может, мятый алюминий. Марк очень плохо разбирался в украшениях, кроме тех, что носил сам. Да и те были большей частью подарены разными людьми.

Марк сжал кольцо в ладони, и оно тут же начало нагреваться. Марк привык с самого детства, что все вокруг него имеет свой запах. И в библиотеке все тоже должно пахнуть: люди, магия, столы из икеи, а уж что говорить о книгах в дешевых и дорогих переплетах?

Кольцо обожгло ладонь, и Марк от неожиданности его выронил. Потянулся поднять, но кольца уже не было. Запахи обрушились на него неожиданно и сильно: стол оказался из самого настоящего дуба, хотя руки бы вырвать тем, что клеит под столешницу мятные жвачки; цветами от цыганской магии и вправду не пахло; то ли кошелек, то ли ремень из натуральной кожи – новое приобретение ван Тассена; сильно пахло духами, которыми пользовался Кристо, а может, это был Тео...

Марк опустился на пол, только сейчас поняв, почему Густаф ползает – он следовал за кровавыми линиями, расчерченными

по полу. Марк шмыгнул носом.

– Комиссар Пыслару, комиссар Орд, – начал бормотать он, загибая пальцы. – Еще комиссар, еще комиссар... Стажер. Работников библиотеки – трое. Нет, четверо – у двоих одинаковый резус фактор, может, родственники. Человечники натоптали, но все – свои. Их свежих запахов это – все.

Марк потер виски, посмотрел на Тео, который протянул ему руку, чтобы помочь встать.

– Тео, ты читаешь книжки? – вдруг спросил Марк.

– Конечно, – ответил Тео.

– А в эту библиотеку записан? – Марк взялся за его руку и легко поднялся на ноги.

– Было дело.

– Тогда ладно, – Марк сунул руки в карманы и оглядел мутным взглядом всех присутствующих. – Я пойду?

– Иди, – согласился Тео, хотя в глазах у него Марк впервые заметил что-то, похожее на разочарование.

Это несказанное «ты нам не помог» так и осталось мерзким осадком висеть между ними, даже когда Марк вышел из библиотеки, сел прямо на ступеньки и выронил металлическую зажигалку из дрожащих пальцев.

Первой к нему подлетела Агнешка, взволнованная, растрепанная. Подняла зажигалку, прикурила ему сигарету, придержала у губ, когда поняла, что Марк даже руки не поднимает. Быстрым шагом, перескакивая со ступени на ступень, подошел Бернар. Опустился на одно колено, положил ладонь на затылок Марка, прижал его к себе.

Сигарета истлела в тяжелом молчании. Наконец Марк отлепился от сержанта, погладил Агнешку по руке и забрал у нее зажигалку. Совершенно четкими, настолько четкими, что они выглядели неестественными, движениями прикурил новую сигарету и глубоко затянулся.

– Что узнали? – хрипло спросил он.

– Трое, – ответила Агнешка, и Марк успел подумать, не ошибся ли, – библиотекарей. Еще один – главный библиотекарь. Задержались допоздна, потому что готовились к общегородскому мероприятию. Охранника отпустили, сказали, что на сигнализацию сдадут сами. Охранник утром пришел первым, но он не заходил внутрь. Внутрь вообще никто не заходил, запах просочился.

Марк понимающе хмыкнул.

– Запах просочился...

– Что там, Марк? – серьезно спросил Бернар.

– Там мясо, – просто ответил Марк.

Густаф потыкал локоть Тео своим блокнотом. На его взгляд, не так уж и сильно пахло кровью – да, конечно, пахло настолько, что можно было почувствовать запах из-за двери, но не смертельно же. Побег Марка он рассматривал как проявление страха.

Тео опустил взгляд сначала на свой локоть, потом на блокнот и только после этого посмотрел на стажера.

– Чего там?

– Я перерисовал, – гордо отрапортовал Густаф, сдержавшись от того, чтобы козырнуть.

Тео взял в руки блокнот, рассмотрел карандашный рисунок.

– Овал, внутри круг. В круге... люди. От круга – полосы к овалу, – бодро пояснил Густаф.

Он оказался очень близко к растерзанным людям, хотя до того момента умудрялся отводить взгляд и отвлекаться на перерисовывание кровавых линий, и сейчас ему начало казаться, что побег Марка был не так уж и не оправдан.

Густаф отвернулся.