Низина
Шрифт:
В начале своего пути он проходил мимо болота, где гнездились птицы и обитали всякие зверушки, где на мшистых кочках росли кедры и красные клены. Это было самое крупное лесистое болото на севере Новой Англии. Когда-то давным-давно оно образовалось на месте ледника и до сих пор было окаймлено по краям моренами.
Болото это являлось также местом исторического сражения, о чем гласили придорожные таблички. Прочитав их и заинтересовавшись, он даже зашел потом в Интернет, чтобы узнать подробности происходивших здесь зверств.
На маленьком островке
Субхаш также прочел, что где-то здесь установили памятную плиту. Как-то раз он даже отправился на ее поиски, но заблудился. А ведь раньше он любил такие походы с Белой, когда они путешествовали по лесам, находили заросли голубики или лесные озера с чистейшей водой. Но теперь он разучился хорошо ориентироваться на местности, утратил умение находить нужное направление. Теперь в нем навсегда поселилось острое чувство одиночества — не ощущая надежной опоры, он знал лишь одно: ему уже больше шестидесяти лет.
Однажды во время такой прогулки, погруженный в свои мысли, он заметил едущего навстречу велосипедиста в шлеме.
Тот затормозил и крикнул:
— Ну же, Субхаш, сколько я тебя учил не зевать, когда находишься на дороге!
Субхаш опешил: перед ним на отличном алюминиевом десятискоростном велосипеде сидел Ричард, его давнишний сосед по дому. Смотрел на него и улыбался, недоуменно качая головой.
— Какого черта ты здесь делаешь?! Приехал?
— А я и не уезжал.
— Надо же, а я полагал, ты уехал в свою Индию. Даже не думал тебя здесь встретить.
Они нашли неподалеку скамейку и сели. Волосы под шлемом у Ричарда уже не были такими темными, заметно поредели, но по-прежнему завязаны сзади в хвост. Он несколько прибавил в весе, но перед Субхашем был все тот же сухощавый красавец студент, которого он когда-то знал и который чем-то напоминал ему Удаяна. Удаяна и те далекие времена, когда они оба были молоды, не женаты, когда жили в одном доме и вместе ездили в супермаркет за продуктами.
Ричард был не только женат, успел стать уже дедушкой. Уехав из Род-Айленда, он очень скучал по нему и всегда мечтал вернуться сюда, когда выйдет на пенсию. Год назад они с женой Клэр продали свой дом в Ист-Лэнсинге и купили коттедж в Сондерстауне, неподалеку от Субхаша.
Ричард открыл курсы вольных слушателей при одном из университетов Среднего Запада и до сих пор числился там членом правления, хотя за всю свою жизнь умудрился ни разу не надеть галстука. Он был полон радужных планов: писал книгу, затеял перепланировку кухни, вел в Интернете политический блог. А еще они с Клэр планировали поехать в Южную Азию — в Пномпень и Хошимин.
— Нет,
Субхаш выборочно поведал ему подробности своей жизни. Рассказал о жене, с которой они теперь жили порознь, о дочери, которая выросла и уехала в другие края. О лаборатории, в которой он работал уже почти тридцать лет. О дополнительной работе приглашенного консультанта по вопросам нефтяных загрязнений. Как и в те далекие студенческие времена, сейчас он не имел семьи, но его теперешнее одиночество было совсем другого рода.
— По-прежнему работаешь полный рабочий день?
— Пока да.
— И по-прежнему ездишь на моей машине?
— Нет. С тех пор, как президент Никсон ушел на пенсию и трансмиссия полетела.
— Ой, а я всегда рассказываю Клэр, как ты классно готовил карри, лук измельчал в блендере.
Ричард, оказывается, ездил в Индию, побывал в Нью-Дели и навестил родные места Махатмы Ганди в Гуджарате. Правда, до Калькутты он так и не добрался.
— Может, на обратном пути из Вьетнама, — сказал он. А потом вдруг спросил: — А твой брат-наксалит? Что с ним приключилось?
Они с Ричардом обменялись номерами телефонов и электронными адресами. Иногда стали встречаться, чтобы прогуляться или выпить в городе пива. Два раза ездили на рыбалку — забрасывали удочки у камней в Пойнт-Джудит и оба раза отпускали выловленных рыб обратно в море.
Субхаш все собирался пригласить Ричарда и Клэр к себе домой, приготовить карри. Он хотел подгадать с этим приглашением к приезду Белы, чтобы Ричард мог с ней познакомиться. Но это почему-то пока никак не получалось. Они с Ричардом продолжали общаться все так же легко и свободно, как в былые времена. Перезванивались, переписывались по электронной почте и в блоге Ричарда, где тот вел статистические обзоры о военных расходах в Ираке.
Однажды утром Субхаш смотрел по телевизору новости Си-эн-эн и увидел замигавший сигнал на мобильнике, пультом убавил громкость. Он не ожидал услышать в трубке голос жены Ричарда Клэр, женщины, с которой он пока еще даже не был знаком. Она сообщила ему, что Ричард умер несколько дней назад. В ноге оторвался тромб и добрался до легких, это произошло через день после велосипедной поездки Ричарда и Клэр к мысу Роум-Пойнт.
Субхаш положил трубку, выключил телевизор. Он растерянно и сиротливо смотрел в окно — в кронах деревьев галдели птицы.
Он подошел поближе к окну, всмотрелся в этих птиц, они как-то пытались кормиться на дереве в эту зимнюю пору. Яростная энергия проявлялась в их шумной возне, в их прыжках с ветки на ветку. Так шел процесс выживания, который сейчас казался ему оскорбительным.
Первый раз в жизни Субхаш был на похоронах в морге. Первый раз в жизни видел мертвое тело в гробу. Он смотрел на безжизненное лицо Ричарда, и ему казалось, будто чья-то умелая рука отлила его из воска. Вспомнилась мать, мертвая, накрытая покрывалом.