Ночь иллюзий
Шрифт:
– Понятно: самоотверженный индивид во время прогулки совершает небольшое благодеяние в огромном и ужасном выдуманном мире.
– Не совсем.
– Он стряхнул пепел с сигареты.
– Я упомянул об услуге, которую вы можете оказать.
– Полагаю, вы сообщите, в чем она заключается?
– Машина Грез, - сказал он, - является самым гениальным Вашим изобретением, но боюсь, чересчур гениальным. Вас следует поздравить, дорогой Флорин, с таким достижением, однако у него нет будущего. Машина должна быть уничтожена.
Я потер
– Давайте уясним проблему, - продолжал Дисс, - которая могла бы возникнуть, если бы группа простодушных аборигенов на забытом в океане острове случайно наткнулась на аппарат, генерирующий мощные радиоволны. При всей своей невинности они могли бы прервать планетные системы связи, вмешаться в управление спутниками, внести хаос в телерадиосистемы.
– Это звучит не столь ужасно. Но я уловил мысль.
– Машина Грез, к несчастью, может привести к гораздо более серьезным последствиям. Когда ваш Совет запустил ее в действие, то непроизвольно повлиял на структуру вероятности, которая распространилась на половину Галактики. Это создало поистине невыносимую ситуацию. Однако галактические законы запрещают прямое вмешательство. Строго говоря, мои нынешние действия в полуматериальном состоянии граничат с беззаконием. Но я посчитал, что обстоятельства вынуждают пойти на небольшое отклонение от правил.
– Что означает "полуматериальное состояние"?
– Только то, что в действительности я не совсем здесь - как, впрочем, и вы.
– Где же?
– В передающей кабине моей лаборатории, на космостанции, примерно в двух световых годах от вашего Солнца. В то же самое время вы находитесь в Машине Грез в собственной лаборатории.
– Откуда эти экзотические пески?
– Вы видите пустыню? Плод вашего собственного воображения. Я просто набрал программу нейтрального окружения.
Я смотрел на пустыню позади него, она выглядела настоящей, как любая другая пустыня. Он дал мне время проникнуться этой идеей.
– Сейчас я вмешаюсь в работу вашей машины, - сказал он, - чтобы привести вас в сознание. В обмен вы разрушите машину, включая все записи и диаграммы. Договорились?
– Предположим, я скажу нет?
– В таком случае она будет остановлена другими средствами, менее безболезненными для гордости вашей планеты.
– Даже так, а? Я вам не верю.
– Это ваше право.
– Я смогу восстановить ее, если то, что вы говорите, правда.
– Если вы будете настолько неразумны, то снова обнаружите себя здесь - но совершенно одного. Итак, что вы скажете?
– Сделка не состоялась, - ответил я.
– Подумайте как следует, Флорин.
– Я не люблю совершать сделки с завязанными глазами. Может быть, вы лжете, а может, нет. Может быть, я великий изобретатель, а может быть, я подвешен к люстре за хвост. Вам придется доказать
– Послушайте, Флорин. Я был сверхтерпелив с вами. Я мог бы сразу же обратиться к силовым методам, но я воздержался. А вы пытаетесь теперь шантажировать меня.
– Или выполняйте, или проваливайте, Дисс.
– Вы упрямый человек. Флорин - очень упрямый!
– он скрестил свои узкие руки и стал барабанить пальцами по бицепсам.
– Если я возвращу вам рассудок и вы убедитесь, что дела обстоят именно так, как Я их описал, -в этом случае разрушите ли вы машину?
– Я приму решение, когда попаду туда.
– Нет, вы неисправимы! Я не знаю, почему трачу на вас время. Хорошо. Согласен. Но я предупреждаю вас...
– Не надо. Это испортит нашу дружбу.
Он сделал нетерпеливый жест и отвернулся, возникло мимолетное, призрачное видение вертикальных панелей, горизонтальных полосок света; Дисс производил быстрые движения руками, свет угасал, изменялся; далекий горизонт резко приблизился, заслонив собой все небо. Какое-то мгновение существовала только темнота, где-то далеко раздавались звуки хлопающих одна за другой дверей. Мысли, имена, лица ворвались в мой мозг, как вода, наполняющая ведро.
Затем медленно вернулся свет.
Я лежал на спине в комнате тридцать футов с потолком из сверкающих панелей, с полом из узорчатого кафеля. Носатый стоял у консоли, которая подмигивала и вспыхивала аварийными сигналами, попискивающими и взвизгивающими в скрипучей тревоге. Серый человек в белом халате склонился над панелью поменьше. Барделл похрапывал на соседней койке.
Я издал стон, и Носатый, повернувшись, пристально уставился на меня. Его губы зашевелились, но он не произнес ни слова.
– Можете развязать меня, доктор Ван Ваук, - сказал я.
– Я уже не буйный.
XXXI
Прошло полчаса. Круглолицый - известный близким, как доктор Вольф - снял контакты с моих запястий и лодыжек. Серый человек - доктор Иридани - поспешил выйти и вернулся с горячим кофе, в который было добавлено спиртное, что возвратило блеск, по крайней мере, моим щекам, если не гордости. Другие Трейт, Томми, Хайд, Джонас и др. (имена были в памяти, так же как и множество других вещей) собрались вокруг и по очереди говорили мне, как они волновались. Только Барделл оставался хмурым и заспанным.
– Боже мой, Джим, - сказал мне Ван Ваук, - некоторое время мы думали, что потеряли тебя.
– Тем не менее я здесь, - сказал я.
– Доложите мне обо всем с самого начала.
– Ну, - его толстые пальцы забегали по редеющим волосам на голове.
– Как тебе известно...
– Предположим, мне ничего неизвестно, - сказал я.
– Моя память поражена. Я все еще в тумане.
– Конечно, Джим. Ну, по завершении САВП - Символического Абстрактора и Визуального Преобразователя - ты санкционировал проведение теста, выбрав себя в качестве испытуемого. Я возражал, но...