Ночная духота
Шрифт:
— Хочешь спуститься вниз и прогуляться по полю? — спросил Клиф, отдёргивая руку, будто прочитал мои мысли.
— Темно, ничего не видно, — выдохнула я радостно.
— Я с тобой, и мне всё видно.
Я приняла его руку и, почувствовав неприятное тепло, напряглась.
— Ты чего-то боишься?
Клиф ещё крепче сжал мою руку, и я отрицательно мотнула головой, позволив увлечь себя вниз по узенькой тропке, по которой одна я боялась спускаться даже при свете дня.
— Это как идти за кем-то с закрытыми глазами, будто полностью доверяешь ему… свою жизнь.
Я чуть не вскрикнула от слов Клифа, так безумно
— Интересно, а как ещё должен чувствовать себя человек наедине с вампиром? — попыталась усмехнуться я.
— Так ты доверяешь мне? Или нет? Скажи одно слово, и мы вернёмся на парковку, и я отвезу тебя к твоей машине. И больше никогда, слышишь, никогда не приближусь к тебе!
Клиф кричал на меня, и в голосе его дребезжала явственная обида.
— Отвезти тебя обратно? Не молчи! Ответь мне!
Я думала, что он со злобой стиснет мою руку. Но нет, он не причинил мне даже лёгкой боли. Это я сама вцепилась в него, испугавшись, что он меня сейчас отпустит.
— Нет, — прошептала я. — Идём дальше.
Для полного спокойствия руки было мало, поэтому я привалилась к Клифу, скользнув пальцами под пиджак. Спустились мы довольно далеко, пройдя больше половины пути до леса. Я безотчётно запрокинула голову, ища в небесах орла, как делала всегда при свете дня.
— Как жаль, что не светит солнце, — сказала я чисто машинально, не желая обидеть своего спутника.
— Да, жаль…
Голос Клифа прозвучал по-человечески грустно, и я, поддавшись порыву, обняла байкера обеими руками и опустила голову ему на грудь.
— Послушай, Кэтрин…
Я не отрывалась от него, прижимаясь всё сильнее и сильнее, чтобы согреться его мнимым теплом. Новая волна слёз накатила на меня, и я разревелась — громко, отчаянно, совсем по-детски. Ноги подкосились, и я рухнула на траву. Клиф опустился рядом, ещё сильнее прижимая меня к груди. Пальцы его терзали мои несчастные спутанные волосы. Он молчал, но молчание его утешало сильнее любых пафосных слов графа. Клиф умел молчать, я поняла это ещё во времена нашего мнимого романа. Он больше пел, и вот сейчас тоже принялся что-то мурлыкать себе под нос, раскачивая меня, будто ребёнка, в такт колыбельной. Не удивилась бы, если бы он запел про звёздочку, но я не могла разобрать слов. Когда же рыдания стихли, я поняла, что он повторяет индейскую присказку «йо-но-вэй, йо-но-вэй» и ничего более. Я отстранилась немного, чтобы взглянуть в его глаза, но не успела, почувствовав горький, сдобренный моими же слезами, поцелуй. Я не отпрянула, наоборот подалась вперёд, и теперь Клиф пытался увернуться от моих губ, но я только сильнее сцепила на его шее руки.
— Я не боюсь, я не боюсь тебя, — шептала я в его полураскрытый рот и в тот миг действительно не верила в возможность возвращения панических атак. — Ты можешь целовать, не кусая. Ты можешь…
— Мы ещё пожалеем об этом.
Клиф вдруг осип, и я не была уверена, что он закончил фразу, но для меня это уже не имело значения. Я едва успела стянуть с него пиджак, а он уже толкнул меня в траву, сбирая руками лишнюю ткань юбки. Шеей я ощущала колкую солому выжженной за лето травы, но эта боль не шла в сравнение со сладостью его губ — таких по-человечески мягких и тёплых. Лунный свет погас для меня, я не желала
— Так ради этого ты ехал за мной? — прошептала я, касаясь губами его впалой щеки.
— В тот дождь да… — отозвался Клиф тихо и вдруг резко поставил меня на ноги. — Ты замёрзнешь!
Он усмехнулся и натянул на меня пиджак.
— Ты игнорируешь мой вопрос, — с таким же упорством, как недавно с графом, подступила я к бывшему бойфренду.
— Я уже дал тебе ответ. Разве не так? — Клиф путался в пуговицах, завесившись от меня чёлкой.
— Я думала, что соблазнила тебя сейчас.
Я попыталась обнять его, но он увернулся, как змея.
— Если тебе приятно так считать, — сказал Клиф с непонятной злостью, — то продолжай думать, что соблазнила.
Его тихие слова прозвучали звонкой пощёчиной, и я выпалила:
— Конечно, это намного приятнее сознания того, что тебе просто вдруг захотелось побыть сверху…
Клиф откинул меня от себя, и мне даже показалось, что я не прокатилась по траве, а пролетела вниз по склону. Я потёрла ушибленную голову и закусила губу, чтобы не заплакать от обиды, которая была намного сильнее боли. Уже второй раз он ударил меня, причём с нескрываемой злостью. В другой раз он может и убить, не рассчитав силу.
— Не смей никогда говорить про это! — прокричал Клиф в темноту.
Он бегом спустился ко мне и протянул руку. Она оказалась до ужаса ледяной, и я отчаянно вцепилась в неё, понимая, что психани Клиф сильнее, встречать бы мне здесь рассвет. За весь обратный путь он не проронил и звука, лишь перед моей машиной наконец разлепил губы:
— Кэтрин, я не хотел тебя ударить. Я чувствую себя полным дебилом. Прости меня.
Я пожала плечами.
— Я сама напросилась, — шмыгнула я носом, понимая, что утром проснусь с соплями.
— Жалко твоё платье.
— Оно выполнило свою миссию. Я его больше не надену. Ну, прощай…
Клиф взял мою руку и поднёс к губам, чтобы я вновь ощутила исходящее от него тепло.
— Спасибо, Кэтрин. Я думаю, что это единственное слово, которое я могу сейчас тебе сказать. Возможно, на пау-вау я стану более разговорчивым. Ты ведь придёшь? Я думаю, Габриэль не откажет тебе и возьмёт с собой на церемонию, хотя туда только мужчины допускаются.
— Интригуешь, — улыбнулась я, а у самой сердце ушло в пятки от предстоящей встречи с индейцем.
— Только Лоран хочет притащить своего отца, а вот таким явно там не место.
— Каким таким?
— Людям высшей расы, — отвернулся Клиф и сплюнул.
— Клиф, — я еле удержала себя, чтобы не обнять его. — Ты не знаешь, что за дневник привёз отец Лорану?
Байкер пожал плечами и безразлично ответил.
— Не знаю. Чего тебе самой не спросить?
— Он мне не говорит.
— Не говорит, значит, не хочет. С каких пор тебя интересуют чужие дневники? Это низко.
— Я просто спросила. Ну ладно. Пока.