Ночной обоз
Шрифт:
— Надо ждать... Время у нас еще есть, — пыталась успокоить их Таня, хотя и сама она чувствовала, как стремительно проходят дни карантина.
«Как же все-таки установить связь с Лесником? — раздумывала она. — Как дать ему знать о том, что ждет ребят?»
Таня встретилась с Виктором и высказала мысль, что, может, ей самой пробраться в лесной край, к партизанам. Взять с собой Родьку Седых, собрать кое-какое барахлишко и пойти по деревням выменивать его на продукты. Так теперь многие делают.
Но Виктор отсоветовал.
— А дни-то летят, — с тревогой напомнила Таня. — До конца карантина осталось всего лишь восемь суток.
— Тогда давай так, — подумав, решил Виктор. — Ждем Барсукова еще два дня. Не вернется — я сам пойду к партизанам.
Весть от партизан
На седьмой день Таня вновь отправилась к Барсуковым: больше ждать было невозможно. Если Иван Данилович с Мишкой все еще не вернулись, тогда к партизанам отправится Виктор.
В дом к Барсуковым Таня сразу не вошла: Иван Данилович просил заглядывать к нему пореже и с оглядкой. Она несколько раз прошлась по противоположной стороне улицы, рассчитывая на то, что жена Барсукова выйдет к колодцу за водой или направится на базар.
Но из дома никто не показывался.
Таня решила, что еще раз пройдет по улице, повернет обратно и тогда уж постучит в калитку к Барсуковым.
Но постучать не пришлось. Калитка, ведущая в сени, неожиданно распахнулась, и двое полицаев вывели оттуда жену Барсукова — немолодую женщину с растрепанными волосами. Один из полицаев нес в руках корзину, набитую какими-то бумагами.
«Обыск был... Наверное, листовки нашли», — догадалась Таня, едва успевшая укрыться за толстым стволом дерева.
— Куда вы меня? Зачем? — растерянно бормотала жена Барсукова, стараясь убрать под платок выбившиеся волосы. — Как же я дом-то без призора оставлю... Да и муж у меня в отъезде, по делу уехал.
— Отъездился твой муженек... Поводил всех за нос, — фыркнул полицай. — Будет вам сейчас теплое свиданьице. Шагай, давай шагай! — Он грубо подтолкнул женщину кулаком в спину и заставил ее идти вдоль тротуара.
Проводив глазами полицаев и жену Барсукова, Таня поспешила в детдом. «Значит, Иван Данилыч арестован, — раздумывала она. — Но успел ли он повидать Лесника, привез ли от него какие-либо указания? Как теперь узнать об этом? И где находится Мишка: посажен вместе с отцом или сумел скрыться?»
Все эти вопросы Таня выложила перед Виктором, когда он пришел в детдом. Но тот ничего не смог объяснить и решил,
— Теперь уже поздно... Не успеешь, — безнадежно сказала Таня.
— Все равно пойду, — заявил Виктор. — Надо успеть. Завтра с утра попробую вырваться из города.
Виктор отправился домой, но вскоре вернулся и ввел в дежурку сына Барсукова, Мишку.
— Вот и он, долгожданный... Еле на ногах стоит. Лесом к нам пробирался, на лыжах.
Измученный, прихрамывающий Мишка с трудом переступил порог. Левой рукой он опирался на лыжную палку, кисть его правой руки была замотана пропитавшимся кровью шарфом.
— Миша! Откуда ты? — ахнула Таня. — Я уж думала, что тебя вместе с отцом забрали...
— Было такое дело, — хрипло признался Мишка. — Сначала-то все будто хорошо шло, а перед самым городом мы на патруль нарвались. Обыск, конечно, проверка. А у нас в санях, под мешками с овсом, взрывчатка... Для Виктора везли, от партизан. Ну, отца и застукали. А я бежать. Прихватил чужие лыжи в деревне да лесом к вам...
— А с рукой что?
Мишка отмахнулся.
— Да пустяк. Полицай вдогонку пальнул... Поцарапало малость.
Таня перевязала мальчику руку, напоила горячим чаем, и Мишка рассказал, что с ним произошло за эти дни. Выехав с отцом из города, они долго разыскивали партизанский отряд Лесника. По дороге их дважды забирали полицаи, долго проверяли документы, потом не раз задерживали партизанские заставы. Долго ли, коротко ли, добрались они наконец до отряда. Отец сообщил командиру, что детдомовцев собираются отправить в Германию.
— И что Лесник сказал? — нетерпеливо спросила Таня.
— А вот слушай, — вполголоса продолжал Мишка. — Было у партизан срочное совещание. Ваша затея с карантином им очень понравилась. И пока у вас длится этот «карантин», они решили всех детей вывезти.
— Как это вывезти?
— План, значит, такой. Партизаны присылают в город две боевые группы. Одна из них подходит к льнозаводу, завязывает перестрелку с немецкими солдатами и отвлекает их внимание. А в это время другая группа действует на противоположной стороне города, в совхозе Городище, тайно подбирается к детдому, грузит ребят в сани и увозит их к себе в лес. Понятно? Вывоз детей назначен в ночь с девятнадцатого на двадцатое.
— Значит, осталось всего шесть дней, — вслух подумала Таня.
— Времени в обрез, — кивнул Мишка: — Так что начинай действовать. От Лесника тебе такое задание: надо подготовить к отъезду всех ребят и воспитателей, одеть их потеплее, собрать нужные вещи.
— Ну, Миша, и смельчак же ты! — похвалила Таня. — Такие вести нам принес — лучше не придумаешь.
Мишка поднялся.
— Так я домой пойду. Мамку повидать надо...
Таня тяжело вздохнула, но так и не смогла сказать, что его мать увели полицаи.