Ночной обоз

Мусатов Алексей Иванович

— Зачем у нас хлеб украл? — подхватил Родька.

Шурка спрятался за спину полицая.

— Дяденька Семенов, врут они, врут. Я им за хлеб табак отдал. Две пачки.

— Все равно отнимем! — Родька с Витолом оторвали Шурку от Семенова и повалили на дорогу.

Потасовка началась у ног полицаев. Мальчишки катались по снегу, сплетались в клубок, награждали друг друга тумаками. Шурка замысловато ругался, вырывался, вскакивал, умоляя Семенова защитить его, и вновь кидался в драку.

У моста начали собираться прохожие.

—

А ну, прекрати мордобой! — вышел из себя тучный, плосколицый Семенов, пиная сапогом в живой клубок. — Эй, Петраков! Чего смотришь?

Полицаи, ухватив мальчишек за шиворот, поставили их на ноги.

— Где хлеб? Где табак? Показывайте! — потребовал Семенов у ребят.

Родька с Витолом, крича, как галчата, вновь наперебой принялись жаловаться на Шурку, а тот, хныча и размазывая по щекам кровь из разбитого носа, скосил глаза и поискал подводу с дровами. И невольно ухмыльнулся. Подвода уже миновала мост и поднималась наизволок, к монастырю.

— Сами вы шпана, жулики! — весело заорал Шурка и снова кинулся на ребят.

— Забрать их! Обыскать! — распорядился Семенов и прикрикнул на собравшихся зевак, чтобы те расходились.

Полицаи затолкали мальчишек в дощатую будку.

Но обыск ничего не дал: у ребят не нашли ни хлеба, ни табака. Получив от полицаев по хорошей затрещине, они побежали догонять подводу.

— А я уж думала, отправят вас куда-нибудь, — встретила их перепуганная Таня. — Крепко досталось?

— Да нет, — фыркнул Шурка. — По затрещине на брата.

Таня с ребятами сгрузили дрова около кухни, а мешки с солью втащили в подвал и закидали тряпьем.

На новом месте

К концу месяца Ефросинья Тихоновна получила предписание из городской управы освободить помещение для воинской части.

Ефросинья Тихоновна бросилась было в управу, разыскала Преловского, но тот только замахал на нее руками: приказ есть приказ, и он должен быть выполнен немед- ленно. И пусть самостийно возникший детдом размещает детей где угодно и не рассчитывает на помощь управы.

А наутро приехали на грузовике солдаты и по-хозяйски заняли помещение. Детские кровати, постели, тумбочки, все оборудование столовой и кухни было вытащено на улицу.

Воспитатели долго ломали голову, где же теперь расселить ребят? Виктор и Барсуков посоветовали Тане разместить детдом на окраине города, в совхозе «Городище».

Воспитатели осмотрели совхозную усадьбу и решили ее занять. Другого выхода у них все равно не было.

В полдень длинная вереница детдомовцев потянулась из монастыря на окраину города, перенося на руках свой скудный скарб. Потом Шурка с разрешения Барсукова пригнал Жужелицу, запряженную в сани, и на них погрузили тяжелые вещи.

С переездом в совхоз работы детдомовцам прибавилось. Под жилье пришлось приспособить старую бревенчатую школу. Классы утеплили, поставили в них кирпичные печи-самоделки,

застеклили разбитые окна или забили их досками и фанерой.

В совхозе было много старых сараев и амбаров, да и лес находился рядом — и детдомовцы не испытывали недостатка в топливе. А главное — немцы редко заглядывали в совхоз, и ребята здесь чувствовали себя куда свободнее.

Приближался Новый год. Таня и Ефросинья Тихоновна решили порадовать детей: устроить елку.

Девочки принялись клеить из цветной бумаги гирлянды, раскрашивать еловые шишки. Дед Силантий, побывав на базаре, выменял на соль немного грецких орехов и леденцовых петушков на палочках. Потом Шурка с Родькой забрались в дровяной сарай и принялись мастерить из осиновых чурок игрушки.

Эта затея возникла у Родьки, отец которого слыл в деревне искусным резчиком по дереву.

За работой ребята разговорились о событиях в городе. Позавчера сгорел льнозавод, в офицерский клуб кто-то подбросил мину, и она разнесла половину здания, третьего дня на окраине слышали перестрелку.

— А ничего, дают им жару-пару! — ухмыльнулся Шурка.

— И кто это орудует? — вслух подумал Родька. — То ли партизаны, то ли подпольщики?

Потом ребята вспомнили про Виктора. Куда он исчез? Вот уже больше недели не показывается в детдоме и не дает им никаких заданий.

— А давай чего-нибудь сами придумаем! — шепнул Родька. — Насолим фрицам к Новому году.

— Ну, ну, — остановил его Шурка. — Сказано же: никакой отсебятины. Слушать команду.

Не успел Родька ничего ответить, как скрипнули ворота, и в сарай кто-то вошел.

— Ты что? — послышался встревоженный голос Тани.

— Здесь никого? — Ребята узнали голос Виктора.

— Да одни мы, одни, — успокоила Таня. — Случилось что-нибудь?

— Случилось... Васю Погребова схватили, — вполголоса сообщил Виктор.

— Когда, где? — прошептала Таня.

— Только что... Около станции. — И Виктор сбивчиво рассказал. На железной дороге партизаны уничтожили все водокачки. Уцелела только одна — на городской станции. И вот он получил из отряда приказ: уничтожить водокачку. Партизаны изготовили специальную толовую шашку и переправили ее Виктору. Осталось подбросить эту шашку в кучу угля около водокачки.

Дважды подпольщики пытались подобраться к водокачке, но ничего не получалось: часовые охраняли ее и днем и ночью. Сегодня они с Васей Погребовым сделали еще одну попытку и почти уже отвлекли часового, но тут патруль задержал Васю. Виктору едва удалось улизнуть.

— Что же теперь с Васей будет? — спросила Таня.

— Кто знает... Может, и выпустят: улик ведь против него никаких...

Виктор замолчал, потом достал из корзины, прикрытой сеном, увесистый кусок антрацита.