Нона из Девятого дома
Шрифт:
Когда Нона передала это Камилле, та сказала:
– Надеюсь, Пирра пойдет домой переулками.
– С Пиррой все будет в порядке, Кэм?
– Пирра умеет выживать.
Но Камилла позволила Ноне взять ее за руку, и они пошли домой плечом к плечу, с пенопластовым контейнером пряного риса и масляной горячей рыбы. Это было очень дешево; люди не ели выловленную в порту рыбу, потому что говорили, что она облучена синим светом. Еще они говорили, что синий свет еще и в воздухе, и носили против него маски, но Паламед утверждал, что это ерунда. Кэм съела большую часть рыбы и риса, пока
– Еще три ложки и немного воды, – непреклонно сказала Камилла.
– Но я сегодня ужасно много съела.
– Ты ела кашу и мясной рулет.
– Я наелась, правда!
– Ты снова ела песок?
– Я не ела песок уже несколько месяцев, – возразила Нона, но потом добавила немного честнее: – То есть недель. То есть одну неделю.
В конце концов Нона пошла на сделку: она согласилась выпить стакан воды и съесть еще две ложки. В результате до второй дело не дошло, потому что раздался условный стук: пять коротких, два длинных (стук они часто меняли). Кэм разблокировала и открыла дверь, впуская Пирру.
Пирра выглядела ужасно. Темная кожа, присыпанная бетонной пылью, лоснилась от дыма, а в ржавых пятнах на лице Нона вдруг узнала кровь. Пахло от Пирры бензином и потом. Кэм сразу опознала красное и принялась ощупывать Пирру, руки, плечи.
– Кровь не моя, – быстро сказала Пирра и упала на стул около кухонного стола.
Нона встала и налила ей стакан ледяной воды из кувшина с крышкой.
– Спасибо, – сказала Пирра и осушила его залпом. Нона зачарованно смотрела, как дергается при глотках ее коричневая шея. Под подбородком, среди пыли и грязи, уже темнела черная щетина. Поймав взгляд Ноны, Пирра пощупала шею и засмеялась:
– Да, знаю. Гидеон всегда обрастал уже к середине дня. Секстус, можешь это убрать? Если помешать сальным железам работать, можно прервать и рост волос. Быстрый удар танергии ниже корня их заморозит.
Глаза Пирры лихорадочно блестели, а зрачки расширились. Нона даже не заметила, как Кэм и Паламед поменялись местами. Паламед закатал один рукав Пирры, посмотрел на скользкую кровавую корку и резко сказал:
– Нет уж, спасибо. Мне один раз довелось поработать с… телом вроде твоего, и я не хочу повторять это ради чего-то меньшего, чем кровоизлияние в мозг. Что тебя ударило в предплечье?
– Отлетевший кусок автомобиля. Они стреляли в полицию, и полиция ответила выстрелами из гранатомета. – Пирра умоляюще протянула стакан Ноне; Нона снова налила ей воды. – Не волнуйся. Я присела на корточки в общественном туалете и все сама сделала. В основном все уже готово.
– Ты…
– Спасла кого могла, остальных оставила умирать. Или гореть. Многие горели. Для них ничего было не сделать. Беда в том, что люди замечают, если ты не горишь. Там была толпа. Убивают и за меньшее.
Паламед ничего не сказал, только поправил несуществующие очки, недовольно фыркнул и легко провел рукой по руке. Нона в ужасе смотрела, как кровь отслаивается и исчезает, оставляя на руке Пирры длинный зигзаг чистого открытого мяса,
– Это беспорядки в порту? – спросила Нона. – Ты там была?
– Ты об этом слышала, детка? Нет. Это отголоски. Оказалась не на том краю города, вот и все.
– Начинается наконец-то? – спросил Паламед.
– Нет пока.
Пирра согнула руку, изучая бывшую рану, и взяла у Ноны холодный стакан. Ее пальцы оставляли на стекле грязные отпечатки.
– Смешно звучит, но пока нет. Они бросают в копов бомбы и орут всякую хрень вроде: «Никаких сделок, никаких лордов, никаких зомби» или «Копы продались зомби». Когда начнется, кричать никто не будет. Это гнев, а не страх. Ложные схватки. Там, откуда ты родом, женщины все еще вынашивают детей?
– В Шестом доме – только в исследовательских целях, – ответил Паламед.
– Я однажды принимала роды. До того как все начинается по-настоящему, происходит очень много шума и беготни. – Пирра выпила еще стакан воды длинным глотком и вытерла рот тыльной стороной ладони, не успев подумать, что делает. Увидев результат, она скривилась. Нона без просьбы принесла влажную тряпку, чтобы Пирра могла немного себя почистить.
– Херовый был день. Выкурю сигаретку. Обещаю курить в окно.
Нона замерла, но Паламед спокойно сказал:
– Не выйдет, Кэм их продала. Сказала, что это наш самый ликвидный актив.
Она ожидала, что Пирра ответит убийственным сарказмом. Пирра никогда не кричала, но Нона столько раз слышала крики своих друзей, что явно предпочла бы их. Пирра только глубоко вздохнула.
– Сколько она выручила?
– Может быть, треть стоимости.
– Какое потрясающее время, чтобы быть живым. Нона, милая, набери мне ванну. У меня даже грязь грязная.
Нона побежала в ванную, заткнула слив пробкой и старательно принялась строгать кусок мыла на мелкие хлопья. Ее даже не смущала необходимость склоняться над исходящей паром водой. Услышав мягкий голос Паламеда в комнате, она навострила уши:
– Я позволю Камилле осмотреть тебя. Расскажи ей то же, что и мне.
– Погоди, Страж. Я хочу, чтобы ты услышал это первым… не Гект. Останови ее, ладно? Попробуй ее удержать.
Нона выключила горячую воду. Не то чтобы она специально пыталась подслушивать: она все еще держала в руках овощечистку и пыталась снять самую длинную из возможных стружку мыла. Хлопья исчезали и растворялись в белой пене. Голова чесалась от пота.
– Господи, Пирра, просто говори, – услышала она голос Паламеда.
– В этом хаосе они нашли… кое-кого, кого поведут в парк.
Наступило очень долгое молчание, или Нона просто ничего не слышала.
– Я видела их две или три секунды, – продолжила Пирра, – в кузове грузовика. Трое взрослых. Темно было. Сказали, что отобрали их у копов. Спросила одного, он ответил, что они были в казармах, другой – что они так бродили.
Нона больше не могла ждать. Она открыла холодную воду, чтобы не умереть от жары, и подставила под струю запястья и ладони, как учила Камилла. Запястья охлаждаются лучше всего. Теперь она слышала только отдельные слова, пока Пирра и Паламед очень удачно не заговорили громче.