Нора Робертс. "Рожденная в грехе"
Шрифт:
– Ты играешь с огнем, Шаннон, - ему стоило усилий мягко отстранить ее и проводить к месту. Он склонился над ней.
– Взгляни на меня, - голос был спокойным и приглушенным.
– Я не буду больше задавать вопросов, я поклялся, что не стану. Отнюдь не гордость сдерживает меня и вынуждает сказать тебе: следующий шаг, каким бы он ни был, должен быть твоим.
Не гордость, подумала Шаннон. Честь. Слово, такое же устаревшее, как охаживание.
– Довольно флиртовать с девушкой, - Том поравнялся с Мерфи и хлопнул его по спине.
– Спой
– Я занят, Тим.
– Нет, - Шаннон сдвинулась назад, выдавила улыбку.
– Иди, спой что-нибудь, Мерфи. Я никогда не слышала, как ты поешь.
Пытаясь изо всех сил обуздать себя, он уставился на руки, что опирались о колени.
– Что ты желаешь послушать?
– Твою любимую, - жестом, равнозначным просьбе и извинению, она накрыла его руку своей.
– Песню, что значит для тебя более всего.
– Хорошо. Мы поговорим позже?
– Да, позже, - она улыбнулась, глядя, как он выпрямился, уверенная в том, что отложенный разговор пройдет легче.
– Ну, как тебе первое кейли?
– к ней подсела Брианна.
– Эм-м.. Да. Великолепно. Все хорошо.
– Такого грандиозного праздника у нас не было с прошлого года, когда мы с Греем поженились. По окончании медового месяца, когда у нас были бакахи...
– Кто?
– А, бакахи - давняя традиция, где люди обряжаются, приходят по ночам и... Гляди, Мерфи сейчас будет петь, - она крепко стиснула руку Шаннон.
– Интересно, что же именно.
– Свою любимую.
– "Четыре зеленых поля", - тихо изрекла Брианна, у нее защипало глаза, хотя еще не было сыграно ни звука.
С первой же ноты в зале смолкли все до одного. Единственно в сопровождении волынки голос Мерфи заполонил наступившую тишину.
Шаннон и представить не могла, какое богатство таилось в нем, - глубокий, чистый тенор, и чувствительное сердце. Он пел о грусти и надежде, о потере и возрождении. И все то время, пока в доме нарастала звенящая, словно в церкви, тишина, он не сводил глаз с нее. В песне говорилось о любви, но любви к Ирландии, к родной земле и семье.
Слушая его, Шаннон ощутила, как то, что взмыло в ней во время танца, снова дало о себе знать, и разрасталось шире, жестче, сильнее. Кровь заиграла в жилах, но не столько страстью, сколько принятием неизбежного, предвкушением. Все барьеры, что она выставляла себе прежде, разлетелись в клочья, лишь тронутые глубиной и красотой песни.
Голос Мерфи попросту покорил ее.
По щекам потекли слезы, - трогающие душу слова баллады и голос исполнителя высвободили их. Пение кончилось, но аплодисментов не последовало. Лучшим утверждением красоты и величия его сказалась тишина.
Не отрывая глаз от Шаннон, Мерфи что-то шепнул волынщику. Тот кивнул, и мелодия полилась уже быстрая и веселая. Танцы продолжились.
Шаннон поняла, что он догадался, прежде чем сделал шаг в ее сторону. Он улыбался. Она поднялась и взяла протянутую руку.
Не так-то просто было выйти из дома. Люди то и дело
Тогда он повернулся к ней.
– Не сомневайся.
– Я не сомневаюсь. Но, Мерфи, это ничего не изменит. Ты должен понимать, что...
Поцелуй его был таким нежным, чувственным и глубоким, что слова скатились обратно в глотку. Взяв ее за обе руки, он повел ее вокруг дома к конюшням.
– Здесь?!
– она широко распахнула глаза, ощутив острый прилив восторженности и смущения одновременно.
– Но как? Столько людей вокруг...
Он понял, что может, наконец, рассмеяться.
– Шаннон, любовь моя, кувырки на сеновале оставим на другой раз. Я просто иду за одеялами.
– А, - она почувствовала себя идиоткой, притом не уверенной, что ответ не разочаровал ее.
– Одеяла, - повторила она, когда он стянул пару с сушильной веревки.
– Куда мы пойдем?
Он свернул их, перекинул на руку, другую протянул Шаннон.
– Туда, откуда все началось.
Каменный круг. Сердце вновь бешено заколотилось.
– Я... Ты можешь вот так запросто уйти? А люди? Они у тебя в гостях.
– Думаю, нас не потеряют, - он помолчал и покосился на нее.
– А тебя это сильно волнует?
– Нет, - быстро мотнула головой она.
– Не сильно.
Они шагнули в поле под струящимся светом луны.
– Ты любишь считать звезды?
– спросил он.
– Не знаю, - она машинально глянула в сияющее россыпями небо.
– Вряд ли когда принималась.
– Ты бы вряд ли смогла и кончить, - он поднес обе ее руки к губам.
– Вовсе не количество имеет значение. Важны не числа. А чудо, что таится в них. Именно это я вижу, когда гляжу на тебя. Чудо, что таится в тебе.
Он тихо засмеялся и подхватил ее на руки. Следующий поцелуй пробудил в ней юношеский трепет и неописуемый восторг.
– Ты можешь представить, что я несу тебя вверх по изысканной, витиеватой лестнице в спальню и кладу на уютную постель, всю в атласных подушках и розовых кружевах?
– Мне не нужно ничего представлять, - она уткнулась ему лицом в шею, чувства целиком поглотили ее.
– Сегодня мне нужен только ты. И ты уже здесь.
– Да, - он провел губами по ее виску, она подняла глаза.
– Я здесь, - он обвел взглядом поле.
– Мы здесь.
В теплом сиянии лунного света ожидал их каменный круг.
ГЛАВА 16
В свете мерцающих звезд и путеводной луны, он понес ее в центр площадки. Где-то ухнула сова, ее протяжный вскрик огласил звенящую тишину и потонул во мраке.
Он спустил ее на землю, постелил одно одеяло, уронив другое рядом, и склонился перед ней на колени.
– Что ты делаешь?
– нервы начали сдавать, с чего бы? Еще минуту назад она была спокойна.
– Снимаю с тебя туфли.