Носитель Искры. Враг моего врага

Розин Юрий

С другой стороны, вряд ли Мастер Хаоса направился бы сюда, не имея в рукаве парочки козырей. За прошедшие месяцы каждый из его спутников успел в той или иной мере осознать, насколько на самом деле Лазарис Морфей был необъяснимым существом. Ашадин, единственный из четверых, кого Мастер Хаоса называл другом, Рианет, окончательно утвердившийся в статусе ученика Лазариса, Геата, к которой Проклятье Сфарры относился почти что как к своей дочери, и Сивилла, даже спустя столько времени не переставшая испытывать по отношению к Мастеру Хаоса глубокой злобы.

И вот таким необычным составом они собирались штурмовать одно из самых, если не самое гиблое место на планете.

Тут даже последний глупец бы понял, что это не просто экспедиция.

От Автора: спасибо, что продолжаете читать мои книги. Помните, что ваши оценки, отзывы комментарии, причём даже не обязательно положительные — это невероятная мотивация для меня писать как можно лучшие истории.

Глава 28

— Хорошо что прошло уже много лет, всё разложилось и не воняет, — проговорила Сивилла, осматриваясь по сторонам.

Ту самую пещеру у подножия Божьего Зова они нашли довольно быстро. То ли это была удача, то ли Мастер Хаоса и тут умудрился как-то подтасовать карты, но, двигаясь на первый взгляд почти бесцельно, в итоге они подлетели к горе всего в паре километров от нужно места. А там найти нужное место уже было куда проще — очень хорошо помогли разбросанные вокруг входа в тоннель тела и вещи. Но, как и сказала Сивилла, почти всё уже превратилось в труху. От умерших остались лишь скелеты, от одежды и палаток — лохмотья, от какого-то инвентаря: то ли магических артефактов, то ли обычных походных котлов и тарелок — только черепки.

— Ну зачем ты так, — Геата, нахмурившись, повернулась к женщине. — Они ведь были чьими-то детьми, родителями, мужьями и жёнами. Прояви почтение.

— Вот именно что “были”, - огрызнулась Сивилла, после чего нагнулась, подобрала череп с остатками бурого скальпа, и протянула к Геате, — сейчас это всего лишь… — закончить мысль она не успела. Череп, словно был на скорую руку слеплен из песка и глины, разломился и осыпался мелким крошевом сквозь пальцы Мастера Проявления. — Ой!

— Странно… — Ашадин присел на корточки около другого тела и, надавив пальцем на грудину, тоже заставил её превратиться в труху. — Сколько лет прошло с экспедиции?

— Около семидесяти, — произнёс Лазарис, не отрываясь смотря в черноту прохода.

— Кости уже должны были разложиться, при такой-то агрессивной погоде. Или по крайней мере не лежать тут в таком почти идеальном виде, дожидаясь, пока мы придём и их не поломаем.

— И какая же тут погода? — усмехнувшись, произнёс Мастер Хаоса.

— Смеёшься? Солнце, осадки, постоянный ветер из-за разницы температур по разные стороны гор… — на этом слове Ашадин вдруг запнулся.

Вообще-то он всё сказал верно. Из-за того, что с севера Хаэрданского хребта пролегала песчаная пустыня, а с юга — ледяная, сами горы продувались вечными и очень сильными ветрами. И на всём протяжении пути пятёрка Мастеров была вынуждена защищаться магией от их шквальных порывов. По той же причине над горами постоянно перемешивались разные воздушные массы, что приводило к очень частым, хотя и непродолжительным, дождям и снегопадам, даже град не был редкостью. А когда осадков не было, в свои права вступало солнце, на высоте полутора километров куда более агрессивное и жестокое, чем даже на летних пляжах Седьмого Крыла.

Ашадин не ошибся ни в чём… кроме того, что сейчас он не ощущал ни палящего жара солнца, ни порывов ветра, ни промозглой сырости приближающегося дождя. Мастер Закона точно помнил: ещё пятнадцать минут назад, когда они подлетали к Божьему Зову, он ощущал и ветер, и солнце. Но здесь,

у входа в пещеру, стоял полный штиль, а, подняв голову, Ашадиш в полном неверии уставился на какое-то оранжевое, тусклое и слабое солнце, даже не обжигавшее глаза. Остальные последовали его примеру и тоже застыли с удивлением на лицах.

— Вот это уже по-настоящему жутко! — дёрнувшись, будто прикоснулся к огромному мерзкому слизню, пробормотал Мастер Закона. — Что здесь происходит? Ты знаешь, Лаз? — обращаться к себе так Мастер Хаоса позволял только Ашадину.

— Это место… выцветает. — Продолжая всматриваться в пустоту, медленно проговорил Лазарис. — Очень медленно, оно возвращается к своему изначальному состоянию. Такому, каким оно было до начала времён. Через пару тысяч лет, думаю, Божий Зов постигнет та же участь. Он обвалится под собственным весом, и для этого даже не будут нужны ребята вроде нас, кто придёт и неаккуратно ткнёт куда не следовало.

— До начала времён? Вы имеете в виду до формирования планеты? — Рианет присел рядом с Ашадином и взял на ладонь немного костной пыли.

— Не совсем, — наконец, Мастер Хаоса соизволил повернуть к своим спутникам чуть затуманенный взгляд, — я пока не хочу говорить больше, так как сам не уверен в том, что говорю. Когда… если мои догадки подтвердятся, я расскажу подробнее, обещаю.

— Пф… опять эти загадки… — пробурчала Сивилла, отряхивая ладони от остатков черепа.

— Думаю ты согласишься, что без загадок жизнь стала бы куда скучнее, — улыбнулся Лазарис, — и я уже понял, что ты из тех, кому ответы нужны все и немедленно, но тебе придётся смириться.

— Ой, да очень надо.

— Можешь не притворяться, я вижу, что тебе интересно. Хочешь, дам подсказку?

— Не нужно, — отмахнулась Сивилла, проходя вперёд и, как и раньше Мастер Хаоса, всматриваясь в черноту тоннеля.

— А я хочу! — Геата, словно примерная ученица на уроке, подняла руку и аж запрыгала от нетерпения.

— Хорошо, слушай. Вопрос-подсказка номер один. Почему никто из вас: ни Рианет с его восприятием как у зверя, ни Сивилла с её многолетним опытом службы в разведке, ни Ашадин с его в принципе огромным жизненным опытом, ни ты со своими любознательностью и живым умом, не смогли уловить изменений, пока я на них не указал? Ладно ветер, это ещё можно пропустить, но смена освещения? Мы ведь из ясного дня переместились почти что в сумерки. Вопрос-подсказка номер два. По моему приказу вы все много читали о пустынной лихорадке. Вам не показалось странным, что ни один человек, даже те, кто был осведомлён о болезни и её симптомах, даже учёные и врачи, исследовавшие и пытавшиеся справиться с этой болезнью, никогда не сообщали о том, что больны, сами? Их всегда вычисляли другие люди в окружении. И вопрос-подсказка номер три. Почему, как вы думаете, пустынной лихорадке совершенно плевать, обычный перед ней человек или Мастер и время заражения в среднем почти одинаковое? Эти три вещи связаны. Подумайте пару минут, если хотите, прежде чем мы войдём. Интересно, кто-нибудь из вас сможет найти правильную разгадку?

— Мы что, уже настолько больны, что лихорадка влияет на наше восприятие и суждения? — с лёгким испугом в голосе спросила Сивилла, оглядываясь по сторонам и зачем-то рассматривая собственные руки.

— Ну воздействие, конечно, уже началось, но нет, оно не могло настолько далеко зайти за несколько минут.

— Тогда может быть дело в человеческой психологии? — чуть нахмурившись, произнёс Ашадин, — Мы как лягушки в закипающей воде — не замечаем плавных изменений и можем даже свариться, так ничего и не поняв?