Новатерра

Булавин Георгий Георгиевич

– Хорошее дело, брат. Только чем я могу тебе помочь? С тисками и пилой гораздо лучше управляется Кучинский. Впрочем, зови, если понадобится в репу кому залудить.

Гетман чувствовал нешуточное раздражение. Ему вовсе не улыѓбалось в преддверии нирваны заново 'обсасывать' весь список неблагонаѓдёжных лиц.

– Бок залечи сначала, а после уже выйдешь против Майка Тайсона... Не знаю, помнишь или нет, но ты отдал распоряжение отправить ориенѓтировки на розыск Командора по всем возможным адресам. Среди пленных обнаружился художник,

вдвоём с Яной Кузьминой они живописали гроссмейстера так, что все рыцари говорят - получилось лучше цифрового снимка. На, взгляни!

Гетман заинтересованно повертел в руках листок бумаги с мастерски выполненным в карандаше портретом пожилого человека в проѓфиль и анфас: овальная, правильной формы голова под шапкой слегка вьющихся волос; лицо, исполненное благородным аскетизмом; тонкие усики; бородка клинышком; морщины мудрости; лихой разлёт бровей; непрониѓцаемо тёмные глаза; высокий лоб мыслителя, тирана и стратега. А ведь вправду Командор! Серьёзный дядя. Не ублюдочный 'механизатор' - истинно гроссмейстер. С таким поверишь и в бессмертие, и в дьявола, и в инопланетян, даже в мат Анатолию Карпову на втором ходу. Такой не станет лгать, вилять и изворачиваться. Такой - лишь совершив опасѓливый маневр, ибо разумно осторожен - попрёт, как танк, к заветной цели. К Ниночке...

Да вот только к Ниночке ли?!

С другой же стороны, к кому ещё?! Ни гетман, ни кто другой из общинников Бессмертия за пазухой уж точно не таил...

Эх, кажется, рано праздновать победу!

Под абрисом врага чётко просматривался текст с его подробным описанием, предупреждением об осторожности и способами действий при обнаружении, а также обещание награды доброхоту: десять тысяч евро (или равноценное количество золота/товаров/услуг) за труп, пятьдесят тысяч за живого и столько же за точные подтверждённые свеѓдения о местонахождении.

– Меня одно смущает, - Коробицын поморщился.
– Увидит где-нибудь наш плакат и тут же скроется так, что вовек его не сыщем.

– И пёс с ним!
– отмахнулся гетман.
– Мы встречи не искали. Лично мне его бессмертие - до крепкой воздушно-десантной задницы!

– Мне тоже, - усмехнулся пристав.
– И без того вторую жизнь живём.

– Вот-вот... И потом, Юрочка, он ведь в любом случае скрывается. Но в данной ситуации, при обещании невиданной по нынешнему времени награды, его будет искать уже не кучка наших доброхотов с рукоѓсуями, но вся округа, до последнего крестьянина-единоличника, последѓнего бомжа, последнего богомольца-пилигрима. И сыщут, будь уверен!

– Дай-то Бог, - вздохнул генеральный пристав. Казалось, гетманского оптимизма он не разделяет совершенно.
– Отпечатаны двести экземпляров ориентировки и тысяча отдельных фотографий. Сейчас дам команду, чтобы отшлёпали ещё столько же, и разошлю фельдъегерей во все концы.

– Давай, удачи!..

Оставшись в желанном одиночестве, гетман посидел ещё немного, сделал несколько необязательных

звонков и, убеѓдившись, что народ работает по плану, подмигнул вуалехвосту, сунул кепи за ремень и шаркающими шажками направился в царство Натальи Хуторской. Инна отсутствовала, и подруга, иронично улыбаясь, спросила без обиняков:

– Уже уходите?

– А разве ещё что-нибудь осталось?
– припомнив Винни-Пуха, вопросом на вопрос ответил гетман.

– Идите-идите, ваш-бродь, скажу, что вы заболели.

– Какие вы все проницательные, спасу нет!

– Не первый год замужем... Как ребра, Саня?

– Да ну, ерунда!.. Ой, что это я?! Болят, аж в глазах темно!

– Верю, дорогой, верю... Как малышка?

– Как?
– задумчиво улыбнулся гетман.
– Так, что придётся за ящиком вина бежать.

– Нет, Саня, я ведь говорила тебе - дети не в счёт.

– Тогда она еще не была нашим ребенком...

– Но ведь стала! Я проиграла, Сашенька, ещё тогда почувствовала, в первый же день, как её увидела. Буду искать пиво 'Пит'.

– Зачем спешить? Может быть, когда-нибудь 'любовь нечаянно нагрянет' уже не по-детски...

– Не в этой жизни, дорогой, сам прекрасно понимаешь. Всё, что мог, ты уже совершил.

– Понимаю, - вздохнул гетман.
– Понимаю, что не ошибся, назвав тебя проницательной донельзя.

– Но всё-таки не 'самой', - вздохнула и Наталья.
– Алина звонила уже два раза, спрашивала, не ушёл ли ты ещё, просила предупредить, когда соберёшься.

– Так предупреди, что я через пять минут буду дома...

Подруга стояла достаточно близко, на расстоянии древнерусского локтя. Гетман притянул её к себе, обхватив руками талию, и заговорщицки прошептал:

– ...Или через полчаса.

Наталья томно опустила ресницы и потянулась губами к его губам, но, когда он приготовился к длинному прочувствованному поцелую, вдруг звонко чмокнула в обе щеки и развернула к двери.

– Иди домой, герой-любовник!

– Горе-любовник, - поправил гетман.

И пошёл, куда послали.

Между прочим, не без облегчения...

Однако вспомнил, что он всё-таки правитель, а на улице - война.

– Если что - звони!

Однако вспомнил, что негоже быть покойником на всех похоронах, и уточнил:

– Генеральному приставу.

Однако вспомнил, как его на днях жестоко огорчили - обозвали старым пнём, - и уточнил в этой связи:

– Я хотел сказать - войсковому атаману Ходжаеву. По всем вопросам! Чтобы знал, чёрт нерусский...

И наконец ушёл.

Потом он шёл.

Шёл.

Шёл...

А когда пришёл и потянул за ручку уличную дверь, та, сволочь, не пожелала растворяться. Что за ерунда?! Какого чёрта?! Белым днем!.. Пришлось доставать ключ, вертеть его в замочной скважине. Открылась. Между прочим, не без усилия. И тут же сверху донесѓлось хихиканье. Ну да, прикол!