Новатерра
Шрифт:
– Жека, ты темный, как китайский подвал! Был такой знаменитый советский ученый, действительный член Академии Наук. В коммунистиѓческие времена на съезде Советов всех уровней этот самый член сидит в президиуме, а где-то на галерке - знатная доярка и шахтёр-стахановец. Он лапает её под столиком и говорит: 'Мань, хочешь, Келдыша покажу?'. А она глядит ему на ширинку и говорит: 'Ты чё, ошалел, дурак?! В гостиницу хотя бы вернёмся'.
– Не въехал, это чё, в натуре..?
– Ой, Жеча, иди ты в одно заднее место!.. Слушай, Старый, девчонка у вас - это вообще! Ты б видел, как она летела. Как паровоз 'Иосиф Сталин'. Как Мерилин Отти. Нас растолкала - папка умер!
– А что, отцы, - вмешался Константин, - часа два у нас есть. Моѓжет, в баньке попаримся?
– И то сказать, - поднялся Богачёв.
– Идём, Старый, массаж теѓбе сделаю.
– Последние ребра доломаешь!
– фыркнул гетман.
– Я же не Док! Диски какие-то, говорит, тебе, Серёжа, надо встаѓвить. Так поиздевался, я потом неделю позвоночником под себя ходил...
Но париться им не пришлось. Вначале позвонил Анахорет, мол, дескать, выехал, встречайте. Для встречи гетман отрядил Серёгу. А через несѓколько минут на него вышел Никоненко: ангары вскрыли. А там..! Ой, блин! Короче, даже то, о чём и не мечтали... Пакет, добавил лётчик, сдан монастырскому дежурному - с началом милитаризации Свидетели сподобились и на такого. Костик бросился снаряжать грузчиков и караул.
– Евгений, батюшка к нам в гости едет. Подойдёте с Натальей?
– зараѓнее уверенный в ответе, всё же поинтересовался гетман у Хуторского.
Несколько лет назад поддатый Макс, приняв его за посетителя, пустился в откровенный 'съём' урядного секретаря, и задержись гетман-правитель на сеѓкунду в кабинете, архимандрит явился бы пред светлый лик Господень много ранее отмеренного срока...
– Не, Саня, не могу, моя, типа, задач по хате нарезала.
– Ну, гляди, как знаешь...
Сам гетман точно знал, куда ему глядеть. На талии любимых женщин. И пониже... И догляделся до того, что, как бы помогая, уронил на пол куриное яйцо. Потом стащил для пса сырой ростбиф, попутно вымазав Алёнке фартук. И наступил метнувшемуся к мясу Дэну на 'любимую мозоль'. А тот в поѓрыве возмущения едва не сбил Алину с ног. За что вся мужская составляющая - полтора члена гетманской семьи - была удалена из кухни. В одно пикантное место...
Гетман пошёл. Немного побродил по комнатам, поглаживая пса. Скормил ему пару кусочков ветчины. Выпил рюмку водки. Отломил корочку хлеба. Запустил пальцы в какой-то невиданный салат. Остервенело выплюнул за окно ломтик мирабели - терпеть не мог, когда Алина экспериментировала с закусками. Наполнил рюмку вновь... И обнаружил в кресле маленького зайчика. Старого. Плюѓшевого. Вытертого. Дряхлого. Единственное, что осталось Альке в паѓмять об умершем сыне... Что удивительно, он месяцами мог не замечать игрушку, однако в переломные моменты жизни она всегда мозолила глаза.
Что-то грядёт!
Что-то немилосердно надвигается.
Что-то готово растворить входную дверь...
Так и случилось. В комнату вошла Алёнка. Уже не девушкой и не девчонкой. Леди! Величественной женщиной невероятной грации и беспоѓдобной красоты. Казалось, стоит чуть прибавить выражению лица холодѓной снисходительности, парламент Великобритании упал бы на свои чопорные ж... хм, кресла - в каком провинциальном замке укрывался до поры ярчайший бриллиант короны?!
По счастью, васильковые глаза светиѓлись нежностью, заботой и любовью. На волнах складок низа платья юная принцесса медленно приблизилась и вдруг, поднявшись на носочках, повела плечами - как я тебе?! Боже, кто научил дикарку милому кокетству?!..
Гетман не выдержал и, подхватив девчонку на руки, покрыл лицо её тысячью поцелуев.
–
– только и смог прошептать он, мечтая о побеге через море ковылей.
И вмиг оторопел, услыхав девичий ответ:
– А ты, па, горький!
– Водкой пахну?
– Нет. Просто ты не бережёшь себя! Знаешь, как я испугалась?! Не делай так больше, ладно?
– Не буду, малыш. Обещаю тебе.
– Смотри, я запомню, - лукаво взглянув на Александра, девушка чмокнула его в губы и бросилась к двери, но перед выходом остановилась.
– Если обманешь, не буду тебя любить!
– и удалилась столь же величаво, как вошла.
А гетман, млея, думал, что начинает понимать, из-за кого миллиардеры пускают по ветру немыслимые состояния, шейхи Саудовской Аравии возводят сторожевые башни у себя в гаремах, а принцы крови забывают про престолы...
Мечтательно уставившись в Ничто, он снова зачерпнул пригоршню салата и, для порядку пнув ньюфаундленда, медленно прошёл в свой кабинет - холодный, мрачный, чопорный, как первый лорд адмиралтейства Великобритании.
Гетман сам обставил его много лет назад - готовил себе место отдыѓха и размышлений. Но чем более кабинет с годами приближался к идеаѓлу, тем реже заходил сюда. И точно знал, почему так случилось. Все остальные комнаты просторного жилища принадлежали им с Алиной, были согреты толикой её тепла. А эти стены навевали одиночество. Давили одиночеством. Крушили, убивали одиночеством. Они с Алиной изначально стали цельным существом, не представляли себе жизни друг без друга, формировали, делали, лепили вновь самих себя и ближнего, но не жестокой волей, а любовью, лаской и заботой.
Странное всё-таки создание Человек, Homo Sapiens, великий и раѓзумный. Будучи наделён собственным колоссальным Я, он должен, судя по всему, уйти в себя, замкнуться, раствориться в макрокосме внутѓреннего Эго. Однако ничего подобного не происходит. Он лишь тогда способен стать и оставаться Человеком, когда с младенчества бывает окружён другими Я. А в зрелом возрасте - тем паче... Кем стал бы Алекѓсандр Твердохлеб на пепелище Новатерры, не окажись с ним рядом верная, заботливая, любящая Алька? Без сильного, честного, бесшабашного моралиста Серёги? Без романтичного и добродушного громилы Костика? Без Дока, чья широкая душа, авантюризм и разведённый медицинский спирт тысячи раз спаѓсали в самых жёстких ситуациях? Без Нинки? Без Витька? Без дяди Ваѓни? Карапета? Гаянэ? Натальи? Женьки? Без Алёнки, наконец?!.. Кем стал бы он, сегодняшний полковник, гетман, вождь, правитель? Сановным негодяем Перетятькиным? Наёмником-бродягой Трошиным? Слепым адептом, как Маловскис? Равнодушным мерзавцем Самохваловым? Таинственным и страшным Командором? Орѓдена Подвязки-на-Кальсонах... Кому то ведомо? Вторая жизнь сложилась только так и не иначе. И нравилась она гетману, положа руку на сердце, гораздо более, чем первая, давно забытая, бесцельная и суетѓная. А Госпожа Удача, как ему казалось, это чувствует. И помогает. Да только вот надолго ли, дружище Аль?!..
– ...Аль! Аль!!! Что с тобой?!
С невероятным усилием он распахнул веки и обнаружил прямо впеѓреди себя... не дверь, не стену. Потолок! И насмерть перепуганную супругу. И яркий свет, льющийся сквозь распахнутые створки кабинетного окна. И ароѓмат лугов. И трещинку на потолке, у самой люстры. И подсохшую слезу.
– Аль, ты меня пугаешь!
– Что за жизнь?!
– проворчал он, пристраивая голову на собственѓном предплечье.
– Жену я пугаю, дочь грозится, что любить не будет...