Новая прошивка императора
Шрифт:
А я мгновенно присел на уши — ведь речь шла о дальневосточных делах!
В итоге гуляли мы около часа. А после я, сославшись на усталость и предписания врача, отправил «дружбанов» на выход, впрочем, пригласив их на скромный семейный ужин.
— Пусть хоть эти добрые друзья скрасят нам вечер, — сказал я Аликс, увлекая её в сторону домашней церкви.
— Время к обедне, и хоть я вполне окреп к большим богослужениям, но всё же хочу зайти, солнышко.
— Конечно, Никки, я с радостью присоединюсь к тебе. Мы так мало стали общаться…
Второй завтрак
После часового отдыха удалось настроиться на рабочий лад — вскоре ожидался визит Лобанова-Ростовского с докладом о результатах заключения договора с китайским посланником — его подписывали как раз в тот момент, когда на меня напали иновремённые киллеры. И вскоре наконец-то я смог принять «дипломата в законе» Лобанова-Ростовского — каждый раз, когда я слышал его двойную фамилию, мне представлялся авторитетный гражданин из Ростова. Ха-ха-ха!
— Доброе утро, ваше величество! — министр иностранных дел, как всегда, выглядел элегантно и, по сравнению с иными здешними бородачами, современно.
— Доброе, Алексей Борисович, — приязненно кивнул я. — Наконец-то мы смогли встретиться после всех этих непотребств.
— Как здоровье, ваше величество?
— Стараниями Густава Ивановича уже лучше, — отвечая, я машинально потрогал свежую повязку на голове. — Но что мы всё обо мне, да обо мне. Как прошли переговоры и подписание бумаг?
— Всё решилось благополучно, ваше величество, — кивнул Лобанов-Ростовский. Трактат подписан!
— Отлично. Теперь, я полагаю, у нас нет препятствий к ускоренному строительству железной дороги во Владивосток?
— Совершенно верно, ваше величество.
— Отменно, отменно… — довольно потёр руки я. — Скоро проведём отдельную встречу по интенсификации работ. Железная дорога нам нужна как воздух! А каковы теперь перспективы нашего совместного с Китаем противодействия Японии?
— Думаю, что почти никаких, кроме возможности обустройства железнодорожного сообщения с тамошним театром действий, конечно. Империя Цинь ослабла после военных поражений и внутренних неурядиц. Что же касается Японии, то, несмотря на действия нашего флота в прошлом году, по-прежнему сохраняется возможность взаимного сосуществования[1].
— Да, это очевидно. Европейские державы вцепились в Китай словно стая хищников. Но всё же там есть значительный потенциал и нужно хорошо подумать о дальнейших действиях. А что там с Японией?
Задавая вопрос, вспомнил утренний разговор с императорскими «дружбанами», чтоб их… Тогда, наслушавшись интересностей, я сделал однозначный вывод: компания придворных аристократов пытается шпилить в капиталистов-империалистов. Игру свою они затеяли с использованием приближённости к царю-батюшке, и спекулируя естественными задачами Российской империи по расширению своей сферы влияния и обретению новых рынков сбыта…
«А что не так-то? Вполне естественная тема, когда бывало по-другому?..» — имея в запасе кое-какие исторические знания я понимал их мотивы, однако…
Однако ещё мне было известно, чем закончится
— Существует мнение, что интересы Японии прямо противоречат нашим. И что следует твёрдо указать японской империи на своё место, — с осторожностью ответил Лобанов, в целом поддерживая звучавшие утром бравурные заявления жадных до денег и славы господ.
«Лобанов также придерживается этих идей? А я про него лучше думал…» — с некоторым разочарованием решил я, но затем проскочила ещё одна мысль: «Стоп! Он же с Никки говорит… А как я понял из сегодняшней беседы в парке — Никки вполне разделял мнения своих ближников. Вот Лобанов и подстраивается под мнение царственного патрона! Может такое быть? Ещё как… Но также вероятно и обратное — Лобанов вполне может олицетворять мнения широких провластных кругов и сам искренне его разделять».
Окончательно запутавшись в предположениях насчёт истинных мотивов министра иностранных дел, я предпочёл временно плюнуть на этот вопрос и сказал:
— Ладно, с Японией пока оставим. Так что там у нас интересами в Китае?
— Север Китая беден и кишит различными шайками и сектами, государь, — пожал плечами Лобанов. Там часты засухи, урожаи скудны, а местный люд голодает. Империя Цинь слаба и представляет лакомый кусок для европейских держав.
Сказанное меня частично удивило, поскольку ранее я неоднократно встречал измышления о том, что расположенная южнее нашей Сибири Маньчжурия кормила Пекин и могла бы стать крупным поставщиком продовольствия на Дальний Восток. А выходит, что китайским крестьянам, как иногда и в России случается — жрать нечего[2]. Похоже весь урожай вывозят!
«Стоит ли туда лезть в таком случае?.. Может вернуться к основному проекту строительства дороги вдоль Амура?» — подумал я. — «Стоп…»
Какая-то мысль, явно навеянная разговором о северо-китайских делах, мелькнула в моём сознании и исчезла. Пришлось уйти в себя, напрячься… Мне казалось, что я упускаю нечто важное…
«А ведь там скоро восстание!..»
Министр закончил доклад и молча ждал, верно полагая для себя, что я контужен. В некотором роде так и было…
Наконец, я сдался, рассчитывая, что вспомню чуть позже, и кивнул Лобанову:
— Хорошо, Александр Борисович. После отпевания и похорон моего дорогого дядюшки Сергея Александровича, я приглашаю вас и Витте на обсуждение наших железнодорожных дел. Обсудим всё в Москве — ни к чему откладывать.
— Я понял, ваше величество, — откашлялся Лобанов. — Если позволите, я бы хотел вернуться к японским делам.
— Слушаю вас, Александр Борисович.
— Из-за всех последних событий у вас сбилось рассписание встреч с восточными посланниками. Вчера была запланирована личная встреча с вашим другом, японским принцем Фушими Саданару[3]. Кроме того, должно было состояться награждение его орденом Святого Александра Невского. Эти действия могут немного ослабить напряжение между империями.