Новая земля (Новь)

Гамсун Кнут

"И я прислушивался и слышалъ голосъ, и я увидлъ, что это говоритъ злодй, онъ говорилъ съ большою силой. Ему приказали молчать, но онъ говорилъ, онъ взывалъ къ свидтелямъ и, хотя ему приказали молчать, онъ не молчалъ, не страшился. А такъ какъ злодй продолжалъ говорить, толпа надвинулась, ему зажали ротъ; и такъ какъ онъ сталъ нмъ и сталъ показывать на небо, на солнце и на сердце, которое все еще билось, толпа набросилась на него и начала его бить: толпа била его, и злодй упалъ на колни и скрестилъ руки.

"И я посмотрлъ на этого человка, посмотрлъ на его глаза,

которые были, какъ звзды, и я увидлъ, что толпа его опрокинула и потащила на эшафотъ. И когда я взглянулъ вторично, въ воздух мелькнулъ топоръ, и когда я сталъ прислушиваться, я услышалъ ударъ топора о подмостки и радостный крикъ толпы. И когда я прислушивался, къ небу поднимался единодушный крикъ такъ люди выражали свою радость.

"Но голова злодя покатилась по земл, а толпа бросилась къ ней и подняла ее за волосы. И голова злодя все еще говорила и свидтельствовала громкимъ голосомъ и говорила громкимъ голосомъ снова.

"И голова злодя не была нмой и въ смерти.

"Но толпа набросилась, схватила голову злодя и подняла ее за языкъ. И языкъ былъ побжденъ и молчалъ, и языкъ больше ничего не говорилъ. Но глаза были опять, какъ звзды, да, какъ блестящія звзды, которыя каждый можетъ видть…

"Тогда сказалъ Іегова:

"Это была истина. Истина свидтельствуетъ даже тогда, когда ей отрубаютъ голову, а когда связываютъ ей языкъ, ея глаза свтятся, какъ звзды. Я есмь Іегова".

"Когда Іегова сказалъ, я упалъ ницъ и ничего не говорилъ, я молчалъ, преисполненный мыслями. И я думалъ, — красота была хороша, пока не исчезла, любовь была сладка, пока не прошла, истина же длилась, какъ вчная звзда, и я съ трепетомъ думалъ объ истин.

"И Іегова сказалъ: "Ты хотлъ знать, что теб нужно избратъ въ жизни". И посл этого Іегова сказалъ: "Избралъ ли ты?"

"Я лежалъ ничкомъ и отвчалъ, преисполненный мыслью:

"Красота была красива, а любовь — мила, но если я изберу правду, она будетъ для меня какъ вчная звзда".

"И Іегова заговорилъ вторично и сказалъ:

"Избралъ ли ты?"

"И у меня мыслей было много, и он вели во мн ожесточенную борьбу, я отвчалъ:

"Красота была, какъ утренняя заря". И, сказавъ это, я шепнулъ: "Любовь была мила, какъ маленькая звздочка въ моей душ".

"И когда я почувствовалъ глазъ Іеговы на себ, и глазъ Іеговы читалъ въ моихъ мысляхъ. И опять, въ третій разъ Іегова спросилъ.

"Избралъ ли ты?"

"А когда онъ въ третій разъ сказалъ: "Избралъ ли ты?" мои глаза широко раскрылись отъ ужаса, да, и у меня больше не было силъ. А такъ какъ онъ въ послдній разъ спросилъ: "Избралъ ли ты?" я снова подумалъ о красот и о любви, подумалъ объ обихъ и отвчалъ Іегов: "Я избираю истину"…

…Но я все еще думаю о…"

Вс молчали нкоторое время, тогда журналистъ сказалъ, смясь:

"Я молчу, потому что я знаю, что Мильде что-нибудь скажетъ".

И Мильде не отнкивался, — въ самомъ дл, чего ему молчатъ? Напротивъ, онъ хочетъ сдлать одно замчаніе. Можетъ ему кто-нибудь скажетъ, что все это означаетъ? Онъ восхищается искренно Ойэномъ, какъ никто, но… И былъ ли какой-нибудь смыслъ въ томъ, что говорилъ

Іегова и опять говорилъ? Ему бы очень хотлось получилъ отвтъ.

"Послушайте, Мильде, почему вы такъ плохо всегда относитесь къ Ойэну?" сказала фру Ханка. "Итакъ, "Старыя воспоминанія", — вы совсмъ это не поняли. Я нахожу, что это тонко и полно настроенія, я все это прочувствовала; и не разбивайте мн теперь впечатлнія". Она обратилась къ Агат и спросила: "не находите вы также, что это очень красиво?"

"Милая фру Ханка, разв я плохо отношусь къ Ойэну? Разв я ему не желаю, чтобы онъ взялъ у меня изъ-подъ носа премію? "Старыя воспоминанія", хорошо, но гд же, собственно говоря, вся соль? Іегова ни въ какомъ случа не былъ у него. Клянусь, что все выдумка. И, кром того, разв онъ не могъ такъ же хорошо выбрать и любовь, и красоту, и истину? Я бы это сдлалъ. Гд соль?"

"Нтъ, въ этомъ и есть его особенность, что у него нтъ опредленной сути", возразилъ Олэ Генрихсенъ. "Ойэнъ самъ пишетъ въ своемъ письм ко мн. Нужно дйствовать звуками (настроеніемъ), говоритъ онъ".

"Ахъ такъ… Нтъ, человкъ есть и остается все тмъ же, куда бы онъ ни похалъ; вотъ, въ чемъ дло. Онъ не перемнился даже въ горахъ. Козье молоко, лсные ароматы и деревенскія двушки ни капли не подйствовали на него, если можно такъ выразиться. Но, впрочемъ, я все-таки понять не могу, почему онъ именно теб прислалъ свою рукопись, Олэ? Если оскорбительно объ этомъ спрашивать, то…"

"Я тоже не знаю, отчего онъ именно мн прислалъ", сказалъ также Олэ Генрихсенъ. "Онъ хотлъ, чтобъ я видлъ, что онъ работаетъ, говорилъ онъ, — онъ собирается между прочимъ обратно въ городъ; онъ не можетъ дольше выдержать въ Торахус".

Мильде свистнулъ.

"А-а, теперь я понимаю, онъ проситъ у тебя денегъ для путешествія"? спросилъ онъ.

"У него во всякомъ случа немного денегъ, и этого и ждать нельзя было", возразилъ Олэ и сунулъ рукопись въ карманъ. "Я нахожу, въ сущности, что это замчательное стихотвореніе, что бы тамъ ни говорили…"

"Да, да, да, дорогой другъ, хотъ ты не говори про поэзію, сдлай одолженіе", прервалъ его Мильде. И самъ, догадавшись, что въ присутствіи Агаты былъ очень невжливъ по отношенію къ бдному купцу, онъ поспшилъ прибавить: "Я хотлъ сказать… не правда ли, очень скучно все время слышать про поэзію и поэзію. Поговоримъ для перемны немного про ловлю голландскихъ селедокъ, немного про желзнодорожную политику. Ты вдь купилъ громаднйшее количество ржи, Тидеманъ?"

Тидеманъ посмотрлъ и улыбнулся. Да, онъ попробовалъ сдлать большое дло, этого онъ не скрываетъ.

Теперь все зависитъ отъ того, какъ дла въ Россіи. Если, несмотря на все, сборъ будетъ сносный — въ этомъ случа онъ не ожидаетъ ничего особеннаго отъ своихъ запасовъ ржи. Если еще въ Россіи начнутся дожди, тогда…

"Дожди уже начались", сказалъ журналистъ: на большомъ пространств выпало, по словамъ англійскихъ газетъ, уже достаточно дождя… А продаешь ты теперь свою рожь?"

Тидеманъ будетъ продавать, если получитъ за нее свою цну. Онъ и покупалъ, разумется, для того, чтобы снова продать.