Новое место жительства

Верещагин Олег Николаевич

— А как же ранняя беременность? — с трудом нашёл в себе силы сыронизировать я, отрываясь от развернувшейся передо мною картины. — Подростковая незрелость?

— Незрелость бывает в мозгах, — серьёзно ответил Юрка. — А у здешних этим и не пахнет. И никто не называет здесь детей «нежелательными последствиями» или «залётом».

— Если честно, мне кажется, что это сон, — признался я. — Только привыкну, что не сплю — и опять что–такое вижу, как во сне…

— Кстати. Скоро вечереть начнёт, — Юрка поднял голову. — А нам спускаться ещё не меньше часа. Пошли-ка, вон там начинается тропа.

Он резко, оглушительно свистнул, и я увидел, как, с цокотом

осыпая каменные лавинки, куда-то в сторону и вниз метнулось по крутому склону небольшое стадо серо–рыжих, похожих на коз животных.

* * *

Когда мы спустились, то ощущение бескрайнего солнечного пространства исчезло, и я вздохнул разочарованно. Но разочарование оказалось недолгим. Уж очень красиво было вокруг сейчас.

Тропинка, по которой мы спустились, продолжалась вдоль берега непонятно откуда появившегося тихого ручья. И зелень — понимаете, зелень, к которой я никак не мог привыкнуть, вездесущая, свежая, сочная, как на полотнах некоторых художников…

Впрочем, теперь я не успел как следует осмотреться. Юрка остановился — встал столбом. На его лице появилось непонятное выражение: странная, почти непредставимая смесь радости, недовольства, осторожности, дружелюбия и насмешки. А через секунду я услышал слитный конский топот.

Уж этот-то звук я ни с чем не мог спутать!

Прямо к нам приближалась кавалькада из дюжины всадников. Какие-то десять–пятнадцать секунд — и они компактным отрядом появились из-за деревьев и густых кустов подальше по течению ручья. Отряд скакал прямо к нам, не оставалось сомнений, что не только прямо — но и именно к нам.

Честно говоря, первым делом я обратил внимание (по привычке лошадника, уже месяц не садившегося в седло) на их коней — разномастных, разных статями, прямо скажем — сбродных, но ухоженных, буквально вылизанных — шедших ровной рысью. Конская сбруя была богато украшена бляшками и вышивкой; под высокими сёдлами стелились длинные чёрные вальтрапы, стремена походили на американские ковбойские — большие «коробки», а не просто дужка с перекладинкой.

И только разглядев коней и их убранство, я понял другое: всадники тоже очень интересны. Интересней коней, по правде сказать.

Они скакали вроде бы без строя, но двое явно держались впереди. Один — самым первым, второй — чуть позади. Этот второй держал древко небольшого прямоугольного знамени, упёртое в носок ноги.

Надо сказать, что знамя выглядело грозно, совсем не шуточно. Но и его я рассматривал недолго.

Всадникам было примерно столько же лет, сколько нам с Юркой. Кто-то старше, кто-то младше, кто-то как раз наш ровесник… Здесь были только мальчишки, хотя и длинноволосые. У некоторых волосы были распущены по плечам, но у большинства — заплетены в две косы за ушами. Около колена слева у каждого был прикреплён небольшой круглый щит со всё той же стилизованной волчьей головой на чёрном фоне. На луке седла — шлем, такой же, как у Юрки на фотографии. На каждом — кожаная броня с нашитыми или приклёпанными бляхами. Руки закрыты кожаными наручьями и перчатками, ноги от ступни до колена — поножами, тоже из кожи. У широкого пояса слева — длинные ножны, справа — ножны покороче. Сзади у седла — топор на длинной рукояти, арбалет и колчан со стрелами. У правого колена — копьё–рогатина. Позади на конском крупе —

длинная скатка плаща поверх парной большой сумы.

И знаете что? Это не выглядело ни съёмками фильма, ни выездом ролевиков. Ролевиков я навидался тучу, как снимают фильмы — тоже видел. Мог сравнить честно и беспристрастно.

Так вот. Это просто куда-то ехали люди. Привычно, как всегда.

Странными были только лица, которые я разглядел, когда они подскакали поближе. Странными именно потому, что лица оказались совершенно обычными физиями, каких полно по вечерам в любой песочнице, разве что очень, до коричневинки, загорелыми. И именно поэтому я напрягся — как будто вошёл в чужой двор и нос к носу столкнулся с вылезшей из песочницы компанией.

Но Юрка был совершенно спокоен. Он улыбался, а глаза были какими-то тёплыми, растроганными, что ли?

Шагах в десяти от нас передний всадник, бросив поводья знаменосцу, ловко — прямо на ходу, перекинув ногу перед собой через седло — соскочил наземь и я увидел, что он тоже улыбается. У него был широкий пухлогубый рот, зеленовато–серые, потемней моих, с прищуром глаза и старый уродливый шрам во весь лоб.

— Ты же только ушёл, — сказал он, сдёргивая высокую перчатку–крагу.

— Я ухожу и я возвращаюсь, — сказал Юрка нейтральным тоном. Они с подошедшим к нам всадником пожали друг другу предплечья… и я подумал немного нервно, что, кажется, отношения между ними — кто бы ни был этот всадник — не очень… но вслед за этим Юрка и этот парень обнялись. Крепко. — Владька, это Ян. Ян Баяндин, полевой князь Яснополья. Ты про него уже слышал. Ян, это Владька, мой двоюродный брат и, наверное, новый помощник.

Так вот он какой, этот Ян, подумал я, пожимая протянутое мне предплечье. Это было непривычно, но в то же время в этом было что-то более… ну, более благородное, что ли, чем в обычном рукопожатии. Прищуренные глаза Яна обежали меня всего.

— Ну что ж, — сказал он. — Мы рады гостям. Особенно рады тем, кто не просто живёт тут, а встаёт в наши ряды.

— Э, — вмешался Юрка, тут же развеивая ощущение чего-то средневекового, возникшее у меня, — он не в твои ряды. Он в мои ряды.

Ян звонко рассмеялся и, качая головой, махнул рукой — ему подвели коня. Он взлетел в седло, не коснувшись стремян, и крикнул:

— Ну, увидимся! — вскинул ладонь — и кавалькада исчезла за деревьями.

— Глаза сломаешь, — грубовато сказал мне Юрка через полминуты — я зачарованно пялился вслед всадникам, хотя их давно уже скрыла зелень, даже топот копыт стал не слышен. — Влюбился?

— Ты что плетёшь?! — возмутился я. Юрка покачал головой:

— Не понимай это слово так однобоко… Влюбился, конечно. В него нельзя не влюбиться. Но смотри. Опасная любовь…

— Не треплись, объясни, что к чему, раз уж меня назначил себе в помощники! — сердито рыкнул я.

— А что тут долго объяснять? Ян — полевой князь, — Юрка уже бодро шагал по тропинке. — Воин. Воевать тут пока что есть с кем, что впереди — вообще толком не известно. Собственно, он и был тут полным предводителем, когда мы в это влезли. В общем, у нас крепкая дружба и непрерывный конфликт. Между его Думой и нашим Орденом.

— Ещё подробней, — кивнул я. — Я пока ничего не понял. Почти.

– Jeasas, Mary, Tom, Dick, Jeremy… — пробормотал Юрка по–английски с недовольной гримасой. — Ну Дума. Ну Орден. Названия такие. Красивые. Вместе осваиваем мир вокруг. Только сложилось так, что Ян выстраивает структуру управления, а мы — систему освоения. У тебя по обществознанию что?