Новые мелодии печальных оркестров (сборник)

Фицджеральд Фрэнсис Скотт

Потом они прогуливались по парку, где бессчетные встречные поздравляли Ноуэл с возвращением домой. Двое Хуана насторожили: невысокий молодой человек приятного вида, примерно его ровесник, с живыми карими глазами – такими блестящими, словно стеклянные глаза совиного чучела; и второй – долговязый томный франт лет двадцати пяти, который, как верно заключил Хуан, сам напросился, чтобы Ноуэл его представили.

В обществе девушек Хуан почувствовал себя раскованней. У него развязался язык: присутствие Ноуэл придавало ему уверенности, а эта уверенность помогала решительней держаться

и с Ноуэл. Дела шли на лад.

С одной из девушек – острой на язычок миловидной блондинкой по имени Холли Морган – Хуан провел накануне несколько шутливо-сентиментальных часов, и чтобы показать Ноуэл, что он неплохо без нее обходился, он принялся настойчиво осаждать Холли Морган всякими расспросами. Холли этот диалог не поддержала: Хуан принадлежал Ноуэл, и хотя Холли он нравился, но вызвать у Ноуэл неудовольствие ей не хотелось.

– Когда мне появиться к обеду, Ноуэл? – спросила Холли.

– В восемь, – последовал ответ. – Билли Харпер за тобой заедет.

Хуан почувствовал, как его кольнуло разочарование. Он-то думал, что обедать они с Ноуэл будут вдвоем, а потом – вести долгую беседу на темной веранде, где он поцелует ее в губы, как это было тем незабываемым вечером в Монтане, и подарит ей значок общества «Дельта Каппа Эпсилон». Но быть может, остальные гости разъедутся пораньше: он признался Холли Морган, что влюблен в Ноуэл, и той хватит ума сообразить.

В сумерках Ноуэл высадила его у ворот дома мисс Чандлер и с минуту помедлила, не включая зажигание. Предвестие вечера – первые огоньки в домах вдоль побережья, отдаленные звуки рояля, легкое веяние прохлады – вдруг вознесло их обоих в райские кущи, о которых Хуан, опьяненный восторгом и ужасом, ранее не в состоянии был и помыслить.

– Ты рад меня видеть? – шепнула Ноуэл.

– Рад? – Язык Хуана не слушался. Он отчаянно силился передать распиравшие его чувства словом, взглядом, жестом, но цепенел от мысли, что никак, никогда, ни за что не сумеет выразить волнение своего сердца. – Ты меня с толку сбила, – проговорил он жалким голосом. – Не знаю, что и сказать.

Ноуэл ждала, настроившись на вполне определенный ответ, готовая на него откликнуться, однако молодость мешала ей разглядеть, что под маской эгоизма и мальчишеской хмурости, носить которую Хуана вынуждала сила его влечения к ней, таится подлинная, глубокая преданность.

– А ты не сбивайся! – парировала Ноуэл.

Она вслушивалась в мелодию, под которую они танцевали в Адирондакских горах. Ее подхватили крылья зачарованности, и некто непостижимый, кто неизменно поджидал на почтительном расстоянии, неясной тенью склонился над ней, сыпля страстными признаниями и сверкая темными романтическими глазами. Почти что машинально Ноуэл завела мотор и включила первую скорость.

– Так в восемь, – рассеянно бросила она. – До свиданья, Хуан.

Автомобиль покатил по дорожке. Перед поворотом Ноуэл обернулась и помахала Хуану рукой; Хуан помахал в ответ, испытывая небывалое в жизни счастье: душа его преобразилась в какой-то сладостный газ, который возносил тело в высоту, словно воздушный шар. Потом автомобиль скрылся из вида, и Хуан, сам того не подозревая, Ноуэл потерял.

II

Шофер

тетушки Коры подвез Хуана к дому Ноуэл. Вторым гостем оказался Билли Харпер – тот самый молодой человек с блестящими карими глазами, представленный ему днем. Хуану он внушал опасения: с обеими девушками Билли держался по-дружески непринужденно, а с Ноуэл чуть ли не развязно, так что в разговоре за обеденным столом Хуану внимания уделялось мало. Вспоминали о пребывании в Адирондаках: все трое, казалось, отлично знали, кто там тогда был. Ноуэл и Холли толковали о юношах из Кембриджа и Нью-Хейвена и радовались тому, что зимой им предстоит учиться в Нью-Йорке. Хуан собрался было пригласить Ноуэл на осенний бал в свой колледж, но подумал, что лучше выждать и сделать это попозже, в письме. Когда обед кончился, ему стало легче.

Девушки поднялись наверх. Хуан и Билли Харпер закурили.

– Она и вправду очень привлекательна, – вырвалось у Хуана: сдерживаемым чувствам нужен был выход.

– Кто? Ноуэл?

– Да.

– Славная девушка, – с серьезным видом кивнул Харпер.

Хуан нащупал в кармане значок:

– Она просто чудо. Хотя мне очень нравится Холли Морган – я даже немного приволокнулся за ней вчера вечером, но самая привлекательная девушка – это Ноуэл.

Харпер взглянул на Хуана с любопытством, но тот, избавившись от необходимости вымученно улыбаться, с жаром продолжал:

– Глупо, конечно, крутить с двумя девушками сразу. То есть надо быть начеку – не слишком заиграться.

Билли Харпер не ответил. Ноуэл и Холли спустились вниз. Холли предложила партию в бридж, но Хуан играть не умел, поэтому они устроились у камина. Вышло так, что Ноуэл и Билли Харпер завели разговор о свиданиях и общих друзьях, а Хуан пустился в хвастовство перед Холли Морган, которая сидела рядом с ним на диване.

– Ты должна приехать на студенческий бал к нам в колледж, – вдруг выпалил он. – Почему бы нет? Колледж у нас небольшой, однако компания подобралась как нельзя лучше, и на балах бывает весело.

– Я не против.

– Но тебе нужно будет познакомиться с теми, кто живет в нашем доме.

– А что это за народ?

– «Дельта Каппа Эпсилон». – Хуан вытащил значок из кармана. – Видишь?

Холли изучила значок, рассмеялась и вернула его Хуану.

– Мне хотелось учиться в Йеле, – продолжал Хуан, – но в нашем семействе принято держаться за привычное место.

– Я от Йеля в восторге, – заметила Холли.

– Да-да, – рассеянно поддакнул Хуан, слушая ее вполуха: мысли его были заняты отношениями с Ноуэл. – Ты должна у нас побывать. Я тебе напишу.

Время шло. Холли села за пианино. Ноуэл взяла с крышки гавайскую гитару и принялась напевать под собственный аккомпанемент. Билли Харпер переворачивал ноты. Хуану это удовольствия не доставило – только обеспокоило. Потом все отправились в сумрачный сад, где, оказавшись наконец бок о бок с Ноуэл, он быстро увлек ее за собой, чтобы поговорить наедине.

– Ноуэл, – прошептал он, – это вот мой значок «Дельта Каппа Эпсилон». Я хочу тебе его подарить.

Лицо Ноуэл ничего не выражало.