Новые мелодии печальных оркестров (сборник)

Фицджеральд Фрэнсис Скотт

– А, между мной и мисс Чандлер давние счеты, – напрямик пояснил мужчина. – Она старая подруга моей жены. Когда мы поженились и приехали в Калпеппер-Бэй на лето, она попыталась нас отсюда выжить. Заявила, что моей жене незачем было выходить за меня замуж. Я, мол, чужак.

– И как вы поступили?

– Да попросту на нее плюнул. Она потом одумалась, но я, разумеется, никогда к ней особой любви не питал. Она ведь пробовала совать свой нос в наши дела еще до нашей женитьбы. – Мужчина рассмеялся. – Кора Чандлер из Бостона – как она тогда верховодила над здешними девицами! В двадцать пять лет в Бэк-Бэе у нее был самый острый язычок. Они, знаете ли, принадлежали к старожилам –

обедали с Эмерсоном, Уитьером и прочими [21] . Моя жена тоже входила в этот круг. А я прибыл со Среднего Запада… Фу-ты ну-ты. Что-то я заболтался. Отстаю на два удара.

21

Бэк-Бэй– фешенебельный район Бостона. Ральф Уолдо Эмерсон(1803–1882) – американский эссеист, поэт и философ; Джон Гринлиф Уитьер(1807–1892) – американский поэт-аболиционист.

Внезапно Хуану захотелось поведать этому человеку о своей ситуации – не так, как дела обстояли в действительности, а приукрасить ее, наделив достоинством и значимостью, которые пока что были ей несвойственны. В голове у него складывался рассказ об извечной борьбе нищего юноши с высокомерным светом, превыше всего ставящим богатство. Этот новый поворот нес душе утешение, и Хуан постарался отбросить менее приятное осознание того, что деньги, собственно, были тут ни при чем. Втайне он понимал, что оттолкнул Ноуэл от себя злополучным эгоизмом, неловкостью, нелепыми попытками заставить ее ревновать к Холли. Его бедность не была тут главной помехой, при других обстоятельствах она могла бы придать их отношениям романтический отблеск.

– Я прекрасно понимаю, что вы должны были чувствовать, – вырвалось вдруг у Хуана, когда они подходили к десятой метке. – У меня нет денег, а у девушки, которую я люблю, они есть, и похоже, что всем на свете, кому неймется совать нос в чужие дела, припала охота нас разлучить.

На миг Хуан сам поверил, что так оно и есть. Партнер пристально в него всмотрелся.

– А девушка к вам неравнодушна? – спросил он.

– Да.

– Тогда, юноша, не сдавайтесь. Все крупные состояния не в одночасье наживались.

– Я все еще учусь в колледже, – захваченный врасплох, растерялся Хуан.

– А она не согласна вас подождать?

– Не знаю. Видите ли, на нее очень сильно давят. Семейство намерено выдать ее за богача. – Хуан мысленно представил себе высокого, модно одетого незнакомца, которого он видел утром, и дал волю воображению. – Гость из восточных штатов, он сейчас здесь – и боюсь, что вместе они вконец задурят ей голову. Не выйдет с этим – явится другой.

Новый приятель Хуана сдвинул брови:

– Нельзя, знаете ли, получить все сразу, – сказал он наконец. – Я меньше всего готов советовать молодому человеку бросить колледж, не имея к тому же понятия ни о нем самом, ни о его способностях, но если учеба ставит между вами и девушкой преграду, тогда лучше задуматься о том, не поискать ли себе работу.

– Вот я то же самое и прикидываю, – нахмурился Хуан. Эта мысль впервые посетила его десять секунд назад.

– Впрочем, у всех нынешних девушек мозги набекрень, – бухнул партнер Хуана. – Начинает поглядывать на мужчин в пятнадцать, а в семнадцать, того и гляди, сбежит с соседским шофером.

– Это верно, – рассеянно подтвердил Хуан. Его целиком захватило только что высказанное предположение. – Беда в том,

что живу я не в Бостоне. Если я брошу колледж, то мне захочется быть поближе к ней, потому как, прежде чем я смогу ее обеспечить, пройдет не один месяц. А как мне найти работу в Бостоне – ума не приложу.

– Коль скоро вы в родстве с Корой Чандлер, труда это не составит. Она знает всех бостонцев до единого. Быть может, и семейство девушки тебе посодействует, раз уж ты ей пришелся: в наше сумасшедшее время иные родители готовы любого дурака свалять.

– Не очень-то мне это по душе.

– Богатые девушки не могут питаться воздухом, – сурово отрезал немолодой партнер Хуана.

Игра продолжилась в молчании. Вдруг, пока они расхаживали по площадке, спутник Хуана озабоченно повернулся к нему:

– Послушайте, юноша. Не уверен, действительно ли вы задумали бросить колледж или я вам эту идею сей момент подкинул. Если так, выбросьте ее из головы. Поезжайте домой, обсудите ситуацию на семейном совете. И поступайте так, как вам скажут.

– Мой отец умер.

– Что ж, спросите у матери. Она сердцем чувствует, что для вас благо.

Партнер обращался теперь с Хуаном заметно прохладнее, словно сожалел, что каким-то боком оказался замешанным в его дела. Он угадывал в нем серьезную основу, но без одобрения отнесся к его готовности поверять душу незнакомцам и неспособности найти себе занятие в жизни. Чего-то Хуану недоставало – не уверенности в себе, конечно («прежде чем я смогу ее обеспечить, пройдет не один месяц»), а какой-то более явно выраженной силы, напористости. Когда оба подошли к кабинке кедди, пожилой игрок обменялся с Хуаном рукопожатием и уже собирался удалиться, но тут что-то побудило его сказать юноше еще два-три слова.

– Если надумаете попытать удачу в Бостоне, заходите ко мне повидаться. – Он настойчиво вложил в руку Хуана визитную карточку. – До встречи. Счастливо. И помните: женщина – это нечто вроде автомобиля…

Он затворил за собой дверь раздевалки. Расплатившись с кедди, Хуан взглянул на визитную карточку, зажатую в ладони.

«Гарольд Гарно, – стояло там. – Стейт-стрит, 23-7».

Не прошло и минуты, как Хуан, стараясь не оглядываться, опрометью ринулся подальше от Калпеппер-клаба.

V

Месяц спустя Сан-Хуан Чандлер по прибытии в Бостон снял дешевый номер в скромной гостинице в деловой части города. В кармане у него лежали двести долларов наличными и конверт, набитый облигациями на полторы тысячи: это и был стартовый капитал, назначенный ему отцом при рождении, с тем чтобы дать ему шанс преуспеть в жизни. Завладел он им не без пререканий с матерью, и не без слез примирилась она с его решением бросить колледж на последнем курсе. Хуан ограничился сообщением, что ему предложили в Бостоне выгодное место; о прочем она догадывалась, но тактично молчала. На самом деле никаких предложений он не получал и никаких планов не строил, однако теперь он достиг совершеннолетия – и с юношескими изъянами было покончено навсегда. В одном он был уверен: ему предстоит жениться на Ноуэл Гарно. Во сне его неотступно терзали мука, боль и стыд, пережитые тем воскресным утром, затмевая все возможные сомнения, затмевая даже по-мальчишески романтическую влюбленность, что расцвела однажды тихим теплым вечером в Монтане. Эта любовь никуда не делась, но была заперта наглухо: то, что случилось позже, подавило ее и заглушило. Добиться Ноуэл было необходимо для его гордости и чувства собственного достоинства: это стало вопросом жизни и смерти – лишь бы стереть из памяти тот день, когда он постарел на целых три года.