Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
Отъехав подальше, де Арамисец и де Аранжон разговорились.
– Что он задумали?- спросил де Аранжон сердито.
– Что еще заставит нас делать этот неугомонный монах?
– К утру узнаем, милейший граф. А если так, то незачем ломать голову над вопросом, который сам собой разрешиться через несколько часов.
Словно догадавшись о сомнениях молодых людей, отец Жозеф сам подъехал к ним.
– Мы следуем к деревне Нан, господа!
– произнес он, пристально глядя на них.- Она расположена отсюда в трех лье.
Офицеры поклонились и все так же молча, отправились к деревне. Только к восходу солнца, проведя холодную ночь в седле, они окружили небольшой домик, стоящий на окраине,
– Он там!
– зашептали оба.
– Лошадей им подадут через две четверти часа.
Де Арамисец притаился с тремя солдатами недалеко от Серого кардинала. Мушкетер, не отрываясь, смотрел на запертое окно дома, через которое им предстояло попасть вовнутрь. Дверь была поручена де Аранжону и его солдатам.
– Пора!- сказал отец Жозеф.
Все уже знали: следует без оружия тихо схватить маленького, похожего на женщину, человека с красивым лицом. Каждому, кто нанесет человеку вред, грозит Бастилия.
Де Арамисец и его солдаты подкрались к окну дома. С другой стороны крыльца подошел де Аранжон, держа в обеих руках по кинжалу. Де Арамисец вознамерился гардой разбить задвижку окна, как вдруг ставни распахнулись, и оттуда осторожно высунулась чья- то физиономия. Один из солдат схватил человека за горло и вытащил наружу. Его, придушенного, передали отцу Жозефу. Де Арамисец тихо пробрался в окно. Он открыл дверь и впустил де Аранжона. Все шло, как договаривались, но тут один из солдат оступился и задел приготовленный для умывания таз. Тот загремел предательски громко. Медлить было нельзя. Офицеры побежали навстречу распахнувшейся двери, откуда посыпался град пуль. Два человека оказывали им существенное сопротивление. Офицеры успели заметить, как с узкой чердачной лестницы сбежал маленький человек и бросился на помощь своим спутникам. На ходу он выстрелил. Пуля просвистела над головой де Арамисец и разбила кувшин вина на буфете.
Десять солдат бросились на противников. Лица их раскраснелись, а руки приобрели железную хватку. Шпионы были схвачены.
Отец Жозеф удовлетворенно кивнул. Пленников усадили в черную карету без окон и под вооруженной охраной увезли. Дом подвергся тщательнейшему обыску.
– Я вернусь через три четверти часа!- сообщил отец Жозеф, когда окончил досмотр.
– Если кто будет спрашивать Монтегю или его друзей, арестовывайте всех.
Он благосклонно осмотрел своих спутников и даже улыбнулся. У де Аранжон в ответ на лице появилась кислая мина. Де Арамисец молча проводил глазами священника.
– Если бы не личный приказ маршала,- заявил де Аранжон зло, - я бы за отпущение всех моих грехов не поехал бы сюда!
– Господин дю Трамбле знал, к кому обратиться. Мы бы ни за что сюда не поехали, если бы не приказ его светлости да Лафорса. Хитрая лиса этот отец Жозеф!
Солдаты засели в доме и начали допивать оставленное на столе приятное розовое вино. Что- то тревожило де Арамисец.
– Что он делал наверху, как вы думаете?- спросил он де Аржанона.
– Мы же с вами смотрели, на чердаке есть только маленькое слуховое окошко. В него не проскользнет и ребенок. Не так эти люди глупы, чтоб пытаться бежать через него.
– А что, разве под окно мы не ставили солдат?
– пробурчал де Аранжон. Завернувшись в плащ и подложив под голову шляпу, он собрался соснуть пару часиков.
– Нет, на той стороне, выходящей к реке, нет окон. Вы что не помните, вы же смотрели вместе со мной!
– Тьфу ты! Охота вам, де Арамисец, ломать голову нам пустяком? Может быть, шпион прятал на чердаке золото?
– Но дом же обыскали и золото не нашли, как
– Слушайте, де Арамисец, я очень хочу спать. Меня не интересует, что делают шпионы, хоть они на чердаке, хоть в подвале! Я - дворянин, и не отличаюсь сребролюбием в отличие от простолюдина Трамбле!
– Г-н дю Трамбле, между прочим, имеет графский титул.
– Да вы что? Ни за что не поверю!
– Он - дворянин и дворянин знатный!
– Откуда вы- то это знаете, признавайтесь? Или вы коротко с ним знакомы?
Де Арамисец встал и прошел на чердак. В полумраке он разглядывал всякий хлам, уже перерытый людьми отца Жозефа. Остро пахло мышами и пылью. Маленькое слуховое окно находилось у пола. Из него тянуло свежестью реки.
– Что же он тут делал?- шептал де Арамисец, расхаживая по чердаку, кончиком кинжала приподнимая то край рваного покрывала, то осколок грязной тарелки. Побродив по дому, де Арамисец вышел во двор, где в огромных пожелтевших лопухах деловито суетились черные куры. На ходу перепрыгнув покосившуюся деревянную ограду, мушкетер медленно пошел к реке. Яркое солнце блестело на поверхности воды. На другой стороне реки шумел густой хвойный лес, откуда тянуло промозглой сыростью и запахом перепрелых грибов. Де Арамисец постоял немного на берегу, огляделся и прошел еще дальше, сминая унылый шуршащий камыш, влекомый нюхом, как хорошая ищейка.
В жухлой траве, почти в воде, он заметил толстый коричневый пакет, перевязанный грязной бичевой. Подняв голову, де Арамисец отметил про себя, что окно чердака выходит именно сюда. Маленькому человеку стоило только хорошенько размахнуться, чтоб выбросить бумаги в воду.
Мушкетер осторожно поднял пакет. Один край бумаг уже подмок в воде и сквозь бумагу отменного качества проступили чернила. Некоторые слова еще можно было различить. “Если король умрет…” и размашистая характерная подпись “кардинал Ришелье”. Де Арамисец, недолго думая, размотал бечевку, быстро перебрал бумаги и покачал головой. Неудивительно, что агент вез письма герцогу Карлу. Если бы тот пригрозил передать их королю Франции Людовику, кардинал Ришелье был бы уничтожен в глазах французского монарха. В письмах Его Высокопреосвященство признавался в симпатии к королеве Анне Австрийской и предлагал ей выйти за него замуж,… “если король Людовик умрет”!
Писем было много, десять или двенадцать, причем сильно подмокло только три. Написанные на прекрасной бумаге с позолотой и подписями самого влиятельного человека в государстве, они представляли ценность поистине необыкновенную! Де Арамисец с изумлением, нечасто появляющимся у него на лице, разглядывал личную печать кардинала, убеждаясь, что письма подлинные. Анна Австрийская, видимо, передала эти письма своему брату - Хуану Австрийскому, а тот переслал их Карлу Лотарингскому, чтобы тот мог шантажировать первого министра Франции.
Де Арамисец глубоко спрятал письма на грудь. Он недолго думал, что делать с ними. Они все равно попадут к Ришелье, как если бы их нашел отец Жозеф, но при этом сослужат добрую службу двум любящим сердцам.
Де Арамисец благоразумно никому ничего не сказал, и теперь ночами и днями ломал голову, как ему попасть на прием к кардиналу Ришелье и при этом не поплатиться за дерзость головой, когда, наконец, случай представился. Кардинал Ришелье сам прибыл в лагерь маршала де Лафорса в январе и первым делом провел осмотр места действия. Одетый в ржаво - красный костюм, он по-королевски подбоченись сидел в седле белоснежного жеребца, и его острые серые глаза замечали все. Говорили, что такой странный, проницательный взгляд был и у Карла Великого, но Ришелье не хватало великодушия и щедрости сердца, чтобы заслужить такую же любовь окружающих.