Новые записки Шерлока Холмса (сборник)

Маркум Дэвид

Работая в тандеме, двое молодых людей исколесили Европу. Зайгер частенько использовал псевдоним «мистер Бриджес», вымышленную фамилию брата Понс на английский манер. Скотт обычно скрывался под своим прозвищем Цезарь, либо именами других римских предводителей в сочетании с вариациями слова «волк» (Вульф) в качестве фамилии. Их подвиги и выходки в ту пору стали настоящей легендой, и хоть они частенько выводили из себя Майкрофта Холмса и Банкрофта Понса, никто не мог с ними тягаться в мастерстве.

Все это продолжалось до тех пор, пока не

началась Первая мировая война. Я оставался в Суссексе вместе с Холмсом до конца августа 1914 года, когда Зайгер как раз приехал навестить дядю. Оба они понимали, что их беседа станет последней мирной встречей на ближайшее время. Холмс только-только вернулся после долгого путешествия по США и Великобритании под личиной Олтемонта, ирландского вольнодумца и немецкого агента. Конец его мастерскому перевоплощению пришел за несколько недель до этого, после ареста злодея фон Борка.

Зайгер заявил, что после войны хотел бы возобновить частную практику, но под псевдонимом, чтобы не зависеть от репутации дяди, как раньше. По всей видимости, он спрашивал у Холмса разрешения отступить от фамилии. Мой друг предложил племяннику воспользоваться вымышленным именем на основе его тяготения к вымышленной фамилии Банкрофта, которой тот пользовался в Министерстве иностранных дел. Они попробовали несколько вариантов, прежде чем Холмс предложил нечто действительно привлекающее внимание, припомнив комментарий, сделанный им в конце йоркширского расследования в июне 1896 года. Зайгер решил, что возьмет имя, предложенное Шерлоком Холмсом: Солар Понс.

Конечно, до этого оставались годы. В ходе той утренней беседы в Йоркшире, когда все остальные спали, вряд ли Холмс и Зайгер подозревали, что ждет их обоих. Нам предстояли и взлеты, и падения. Нам также еще предстояло узнать, что в октябре того же года барон Эннесфред Кролл совершит побег из-под ареста, вернет себе свое имя и позднее станет так же досаждать Зайгеру, как и профессор Мориарти – Холмсу.

В то утро я встал довольно поздно, и был совершенно обескуражен, посмотрев на часы. В спешке одевшись, я сбежал вниз. Роберта никоим образом не выказала своего отношения к тому, что я так долго спал. Они с Шерринфордом и Вильямом поднялись с рассветом, чтобы приступить к повседневным делам, а Холмс и Зайгер уже отправились проверить заключенного.

Чуть позднее утром, когда я как раз заканчивал поздний завтрак, во дворе послышалось какое-то волнение. Роберта наклонилась и сказала:

– Вам лучше выйти, доктор Уотсон.

Выбравшись на солнце, я увидел, как несколько человек выходят из крепкой двуколки Гриффина. Когда мои глаза привыкли к свету, я узнал Холмса и Зайгера. За ними неуклюже шли Майкрофт Холмс и похожий на него молодой человек, который мог быть только Банкрофтом.

Шерринфорд и Роберта поприветствовали своего блудного сына. Вильям и Зайгер расплылись в улыбке, а Майкрофт кивнул мне. Как только Банкрофт освободился, он подошел ко мне и представился:

– Банкрофт Понс, доктор.

Приятно познакомиться.

– И мне, – ответил я, пожимая ему руку.

– Банкрофт Холмс, – уточнила мать. – Теперь ты дома, а это глупое имя оставь для Лондона.

– Как пожелаешь, – ответил Банкрофт.

Мы вошли внутрь, и Роберта принялась хлопотать по дому, приготавливая закуски и напитки. Я был не так уж голоден – в конце концов, я только что перекусил, – но все-таки съел кусочек аппетитного бисквитного кекса. За столом обсуждали события прошедших дней. Майкрофт и Банкрофт объяснили, что им удалось покинуть Лондон на поезде специального назначения, как только они получили телеграмму Тенли, в которой были описаны подробности ареста барона Кролла.

– Насколько я понимаю, брат, ты оказался полезен, – сказал Банкрофт Зайгеру.

– Он прямо-таки оказался мостиком к свету, – сказал Холмс, и его младший племянник комично раздулся от гордости.

Банкрофт фыркнул.

– Мостик к свету, да уж! Если бы ты только подходил к учебе с тем же рвением, как к своему будущему призванию детектива!

– Кстати, Уотсон, – сказал Холмс, меняя тему разговора, – барон Кролл пытался прошлым вечером покончить с собой.

Я удивился:

– Да? Но как?

– Охрана думала, что он спит, а он тем временем делал петлю из простыни. Впрочем, эту попытку удалось предотвратить.

– Тем лучше, – сказал Майкрофт. – В конце концов нам придется его отпустить, но сначала мы получим всю необходимую нам информацию.

Барон Кролл пребывал в камере в течение нескольких месяцев. Тенли и сотрудники департамента, которых прислали из Лондона, тщательно его допрашивали. Для надежности его не стали переводить в более крупную тюрьму. Однако еще до того, как барона собрались выслать в Германию, ему удалось бежать.

Крупный Майкрофт, сидевший в маленьком кресле, сменил положение.

– Барон Кролл, по всей видимости, питает отвращение к имени Холмсов.

– И к фамилии Понс, – добавил Банкрофт. – Когда мы представились, он, конечно, запомнил наши имена, но выказал ту же ненависть, что и к дяде.

– Понс, Понс! – воскликнула Роберта. – Лучше бы ты никогда не пользовался этим именем.

– По крайней мере, мальчик ведет себя честно, – сказал Шерринфорд, заговорив впервые за долгое время. С тех пор как мы вошли, он с нежностью оглядывал членов семьи.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Зайгер.

– Не он первый скрывается под этим именем, – ответил Шерринфорд. – Я и сам пользовался им несколько лет назад.

Роберта и Майкрофт, не сговариваясь, бросили на него взгляд, словно о чем-то предупреждая. Но Шерринфорд продолжал, словно ничего не заметив:

– Возможно, Вильям кое-что и помнит. Более того, мне известно, что Банкрофт в курсе подробностей. Но ты, Зайгер, никогда об этом не слышал. В восьмидесятом году, как раз перед твоим рождением, я оказал дяде Майкрофту небольшую услугу.