Новый Мир (№ 1 2005)

Журнал Новый Мир

Наконец, еще одна простая истина состоит в том, что женский детектив определяется прежде всего двумя вещами. Во-первых, на обложке стоит женское имя. Во-вторых, главным героем (или хотя бы одним из них) является женщина1. Первое чрезвычайно важно, поскольку, с одной стороны, автором женских детективов вполне может быть мужчина, и, наоборот, женщина, взяв мужской псевдоним, тут же выпадает из этого ряда (и то и другое, насколько мне известно, случается).

Чтобы более подробно разобраться в сути женского детектива, придется стать тем самым покупателем в книжном магазине, чья рука почему-то все тянется и тянется к детективу с женским именем на обложке.

А действительно, почему?

 

Анализу

поддается все. Надо только уметь анализировать2

Поначалу мне показалось, что все женские детективы вообще написаны одним человеком или в лучшем случае — двумя. Это, конечно, была ошибка, ложный след, так сказать, но все-таки…

Начать надо с имен и названий произведений.

В истории мировой литературы были писатели, которые мастерски составляли списки, в том числе списки собственных имен. Эта традиция идет от Гомера, а если говорить о современности, достаточно назвать имена Набокова, Сэлинджера и Стругацких. Именно после них стало ясно, что, скажем, список одноклассников может стать художественной прозой. Так вот, список авторов женских детективов никакой критики не выдерживает.

Приведу основные имена:

Александра Маринина

Дарья Донцова

Полина Дашкова

Татьяна Полякова

Татьяна Устинова

Галина Куликова

Марина Серова

Виктория Платова

Анна Литвинова

Дарья Калинина

Анна Малышева

Юлия Шилова

Елена Афанасьева

Думаю, что ни в одном случайно взятом российском школьном классе не найти такого безупречного и потому абсолютно не запоминающегося набора фамилий. Я заранее прошу прощения у тех авторов, чьи фамилии настоящие. Дело ведь не в каждом имени и каждой фамилии по отдельности. Любая фамилия хороша, но речь идет именно о совокупности. Список, в котором есть только самые частотные имена и фамилии, в котором нет фамилий разных национальностей, не важно каких — татарских, еврейских, грузинских, украинских, польских, немецких, — выглядит крайне неестественно. Иначе говоря, случайностью это быть не может. Следствием же такого подхода оказывается абсолютная незапоминаемость каждой отдельной писательницы3. Здесь невозможны даже шутки, проделываемые в мужском детективе: как-то раз мне попалась книга, на обложке которой стояло имя “Кондратий Жмуриков”. Вообще, мужчины, даже если взять только самых известных, демонстрируют значительно большее разнообразие: Кивинов, Доценко, Незнанский, Тополь и др., не говоря уж об Акунине и Юзефовиче .

Если собственная фамилия укладывается в прокрустово ложе, хорошо, если нет, то придумывается соответствующий псевдоним. Видимо, по этой причине Донцова сохраняет в псевдониме фамилию, но меняет “нестандартное” имя на имя “Дарья”. Именно поэтому неожиданно выстреливает на этом фоне не слишком известная Полина Дельвиг. Хочется надеяться, что это ее настоящая фамилия4.

Стратегия издателей кажется сначала не очень понятной. С одной стороны, интенсивная раскрутка наиболее известных писательниц: Марининой, Донцовой, Дашковой, Устиновой и других, а с другой стороны, препятствующая этому изначальная невнятность и незапоминаемость псевдонима (ср. с яркими, если не сказать — броскими, голливудскими псевдонимами). Тем не менее противоречия здесь нет. Издателям, по всей видимости, нужна абсолютно однородная масса, действительно что-то вроде одного автора, ну а если кто-то вырывается вперед, ему на помощь бросают все современные средства: телевидение, Интернет5, — и тогда даже малозапоминающаяся фамилия не помеха. Ведь опознают же сейчас все Донцову, да и Кристи не Бог весть какая редкая фамилия.

Способом раскрутки является также придумывание новых жанров исходя из принципа “Каждому автору — свой жанр”. Переход Галины Куликовой на новую ступень известности был ознаменован уходом из иронического детектива в шоу-детектив, то есть, по существу, созданием нового жанра. Татьяна Полякова пишет авантюрные детективы, а Литвиновых характеризует уже не жанр, а стиль — “русский стиль”.

Не намного лучше обстоит дело и с названиями детективов. Их уж точно пишут два человека. Для иронических детективов рецепт прост. Надо взять какое-нибудь речевое клише — поговорку или известную цитату, — и желательно слегка исказить ее. Например:

Красивым жить не запретишь — Салон медвежьих услуг — Закон сохранения вранья — Правило вождения за нос — Сумасшедший домик в деревне — Витязь в овечьей шкуре …

Дантисты тоже плачут — Домик тетушки лжи — Созвездие жадных псов — Чудовище без красавицы — Синий мопс счастья — Полет над гнездом Индюшки …

Овечка в волчьей шкуре — Миллионерша желает познакомиться — Охотницы за привидениями — Отпетые плутовки — Барышня и хулиган — Неопознанный ходячий объект…

Первая цепочка названий принадлежит Галине Куликовой, вторая — Дарье Донцовой, третья — Татьяне Поляковой. А может, наоборот, а может, кому-то еще, не помню точно я. Да разве это важно?

Кстати, этот самый творец названий иронических детективов почему-то любит конструкцию с предлогом “для”: Камасутра для Микки-Мауса, Надувная женщина для Казановы, Концерт для Колобка с оркестром (Д. Донцова); Деньги для киллера, Час пик для новобрачных, Фитнес для Красной Шапочки, Фуршет для одинокой дамы, Караоке для дамы с собачкой (Т. Полякова); Пенсне для слепой курицы (Г. Куликова); Куколка для монстра, Такси для ангела (В. Платова).

Заглавия серьезных детективов, названных выше сентиментальными, выделяются уже по тематическому признаку. В них должны быть помянуты смерть, сон, игра, грех, призраки, маски, вообще всякая мистика (хороши и любимы слова-ужасы: монстр, маньяк и другие) и, возможно, немного любви. Кстати, роман А. Марининой так и называется — Смерть и немного любви .

Можно привести такие же цепочки, как и в предыдущем случае:

Игра на чужом поле — Мужские игры — Смерть ради смерти — Посмертный образ — Чужая маска — Светлый лик смерти… (А. Маринина)

Вкус убийства — Зеркало смерти — Любовь холоднее смерти — Разбитые маски — Страх перед страхом — Стриптиз перед смертью… (А. Малышева)

Проигравший получает все — Второй раз не воскреснешь — Отпуск на тот свет — Эксклюзивный грех — Прогулки по краю пропасти… (А. и С. Литвиновы)

К мистике и смерти тяготеет и В. Платова, автор скорее иронических детективов: Эшафот забвения, Корабль призраков, Смерть на кончике хвоста …

Интересно, что и Т. Устинова, и А. и С. Литвиновы, пишущие “сентиментальные” детективы, очень часто используют в названии приемы из первой (“иронической”) серии. Так, у Устиновой — Подруга особого назначения или Пороки и их поклонники ; у Литвиновых — Быстрая и шустрая или Дамы убивают кавалеров .