Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая
Шрифт:
— Черт возьми! — услышал я свой собственный голос.
У меня ушло несколько секунд на то, чтобы убедиться — кажется, все живы. Автомобиль, накренившись под углом 45o, зарылся носом в грязь придорожной канавы. Петр слева от меня натужно кашлял, потирая ушибленный до крови лоб. Обернувшись назад, я увидел, что Мирослав, тяжело дыша, растянулся на заднем сиденье.
— Вот дерьмо. Говорил же я, сбавь ход! — ругнулся я.
Оставалось лишь надеяться, что «славяне» не стали нас преследовать — иначе не пройдет много времени, прежде чем они наткнутся на наш автомобиль,
— Ты так и не сказал, где аптечка!
— В багажнике, — глухо пробормотал водитель.
Выбираясь из автомобиля, я заметил, что куртка на правом рукаве порвана и кожа под ней кровоточит от удара о стекло. Плевать! Сейчас не до моих царапин. Багажник оказался полон разного хлама, а лампочка в нем не работала. Посветив себе фонариком, я не без труда отыскал здесь аптечку, вид у которой был таким ветхим, будто ею не пользовались еще с довоенных времен. Не стоило и надеяться, что там найдутся современные средства для остановки кровотечения и ускорения заживления ран, вроде эмульсии RTX-16, которыми пользовались в Содружестве. Но хоть что-то же там быть должно!
— Подожди минутку, Миро, — приговаривал я. — Сейчас я тобою займусь!
Я сорвал с себя куртку, не обращая внимание на промозглый холод, и постелил на земле. Затем открыл заднюю дверцу и помог раненому выбраться из салона. Крови на его плече стало еще больше. Я попытался было снять с него куртку, но тот зашипел от боли и покачал головой.
— Нет, не надо. Лучше надорви. Глянь, есть ли выходящее отверстие. Если прошла на вылет — не страшно… — прошептал Миро.
Я быстро убедился, что ранение действительно было сквозным. Пуля вошла в тело под правым плечом, выше груди, и вышла напротив. Судя по боли, которую испытывал Мирослав при малейшем движении его правой руки, плечевой сустав мог быть поврежден. Однако жизненно важные органы, похоже, не задеты. Главное сейчас — наложить давящую повязку, остановить кровь. Обезболивающее тоже не помешало бы, но то, что я нашел в этой аптечке, сто лет назад просрочено. Да и сложно предсказать, как оно будет взаимодействовать с алкоголем, которого в крови у брата могло остаться еще немало…
— Все со мной будет в порядке, братишка, — слипающимися глазами следя за моими действиями, бормотал Миро. — Ты все правильно делаешь. Я смотрю, вас там в Содружестве здрово готовят. Не хуже, чем нас в «Рыси»…
Оказанию первой помощи был посвящен длительный курс в полицейской академии — больше двухсот часов на протяжении всех четырех курсов. К счастью, этот курс еще свеж в моей памяти.
— Не говори много, дружище. Ты и так ослаб от потери крови.
— Ничего страшного. Знал бы ты, сколько я ее потерял тогда.
Петр наблюдал за нами все еще слегка потерянным взглядом, сидя на обочине. В руках у него дымила сигарета, огонек которой он прятал в ладони. Глаза водилы то и дело перемещались на дорогу, в ту сторону, откуда мы приехали. Однако оттуда,
Я постепенно успокаивался, понимая, что жизнь Мирослава, по-видимому, пока вне опасности. Моя повязка держалась идеально и хорошо останавливала кровь. Если он попадет в больницу в ближайшее время — с ним все будет в порядке.
Однако же в целом наше положение выглядело незавидным. Мы едва успели немного отъехать к западу от Генераторного, как из-за слетевшего с катушек водителя угодили в кювет. До Олтеницы отсюда — больше шестидесяти километров. В половину меньше — километров тридцать, по той же дороге — до Доробанцу. На беду, в разговоре со «славянами» я упомянул, что мы направляемся в Олтеницу. А дорога туда ведет всего одна.
Но даже если бы и не эта страшная опасность — сложно представить себе, как мы сможем преодолеть такое расстояние пешком, учитывая, что с нами Миро, у которого нет даже коляски — его мне придется нести на плечах.
У нас был с собой спутниковый телефон, по которому можно связаться с Олтеницей. Однако Альянс не проводил спасательных операций на нежилой территории, о чем нам несколько раз напомнил начальник поста при выезде из города. Расписавшись в журнале, мы согласились с тем, что осознаем все опасности и отправляемся наружу на свой страх и риск.
На пустоши, и без того увязшие в туманных сумерках, быстро наползала темнота. Сейчас, кажется, уже почти девять вечера. Не пройдет и получаса, как вокруг будет кромешная тьма.
— Нам надо вытащить отсюда этот драндулет и заставить его ехать, — решительно заявил я, поднимаясь и обернувшись к Петру. — Иначе эти люди найдут нас и прикончат!
— Без тягача не вытащишь, — с сомнением покачал головой Харон, окинув безнадежным меланхоличным взглядом накренившийся автомобиль. — Он тяжелый. Мне придется быть за рулем, а ты один на горку не вытолкаешь.
— Я один толкаю как двое. Иногда как трое, — хрустнув плечами и сняв с лица мешающий дышать респиратор, заявил я.
— Все равно не сдюжишь.
— А мы все-таки попробуем! — вскрикнул я, разозлившись. — Давай-ка, поднимай свою задницу! Если бы ты вел машину нормально, у нас бы сейчас не было этой проблемы!
— У нас не было бы этой проблемы, если бы вам не понадобилось сюда переться…
— Я плачу тебе за это пять штук, — напомнил я с нажимом, угрожающе надвигаясь на водителя. — А вдобавок еще и спас твою шкуру, пока ты хныкал и готовился целовать этим ублюдкам пятки. Русский ты, говоришь? А ну живо встал на ноги!
Угрожающий тон подействовал — водитель, не став больше спорить, отправился за руль.
Затея, однако, показалась мне практически безнадежной. Я не соврал насчет своих сил — годы напряженных тренировок с железом не прошли даром. Но в одиночку вытолкать на крутую горку джип весом в тонну, колеса которого глубоко увязли в грязи — это задача непосильная для одного человека. Петр газовал, забрызгивая все вокруг влажной грязью. Я отчаянно скрежетал зубами и матерился, чувствуя, как вздувается от напряжения каждая жилка.