Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая

Забудский Владимир

Кофе мне все-таки взять позволили, после чего медсестра проводила меня к тем самым людям. Их оказалось двое — мужчина и женщина. Они были в повседневной военной униформе вооруженных сил Альянса с нашивками, обозначающие их принадлежность к СПТДД — Службе по противодействию терроризму и диверсионной деятельности. Так здесь называлась военная контрразведка.

При виде этих строгих постных лиц у меня немного заныло под ложечкой. С точки зрения этих товарищей я был, должно быть, личностью довольно мутной. Эмигрант, неожиданно вернувшийся после семилетнего отсутствия. Курсант

Сиднейской полицейской академии, опекуном которого был высокопоставленный сотрудник спецслужб Содружества, работающий против Альянса. И вот я отправился на пустоши и ввязался в перестрелку. Мне явно предстояло ответить на много неудобных вопросов.

— Димитрис Войцеховский?

Со мной заговорила женщина, брюнетка с погонами старшего лейтенанта, по кислому лицу которой становилось ясно, что ей совершенно безразлична моя слава олимпийского чемпиона по боксу, и природное обаяние на нее тоже едва ли подействует.

— Судя по серьезности ваших лиц, мне стоит жалеть, что меня зовут именно так, — не удержался я от шутки, которая, однако, никак не повлияла на каменные лица контрразведчиков.

— Мы вынуждены просить вас ответить на наши вопросы.

— В смысле, я должен пройти с вами в ваш штаб, участок или что у вас там? — тяжело вздохнул я, представив себе бессонную ночь в подвале местной кутузки.

— Нет, для начала мы можем поговорить здесь, — к моему удивлению, смилостивился мужчина, у которого были погоны капитана, указав на лавочку у окна больницы. — В столь поздний час нам никто не должен помешать.

— О, это просто отлично.

— Меня зовут капитан Норя, а это старший лейтенант Ковалевич. Мы из СПТДД.

— Очень приятно, — не особо искренне ответил я. — Да, я понял. Контрразведка. Итак, что вы хотите знать? Вас интересуют детали нашей с братом поездки на пустоши?

— Да, это тоже, — кивнул Норя.

— Но для начала, — инициативу взяла в руки Ковалевич. — Расскажите нам о цели вашего визита на территорию Центральноевропейского Альянса.

— Я, кажется, писал об этом в анкете, которую я заполнял в Инсбруке. Это — мои родные места. Я родился и вырос в Генераторном. Мне хотелось… м-м-м… — я замялся, думая, как обогнуть упоминание источника моей осведомленности о судьбе родителей, — … хотелось побывать там. Вспомнить свое детство. Своих родителей. Они, возможно, покоятся где-то там.

— Понимаю, — с обманчивой тактичностью кивнул Норя.

— Но вы не появлялись здесь семь лет! — куда менее тактично напомнила Ковалевич, которая, видимо, выполняла в этой парочке роль «плохой полицейской».

— Вначале я не мог. Я учился в школе-интернате…

— В специальном интернате сети «Вознесение»? — переспросил Норя с непритворным интересом.

— Да. А потом… Потом… — я сделал паузу, думая, как лучше ответить. — Я просто все как-то не собирался сделать это. Знаете, так бывает. А что, с этим есть какие-то проблемы?

— Вашим опекуном до достижения совершеннолетия являлся человек по имени Роберт Ленц? — новый вопрос от старшего лейтенанта Ковалевич.

Ну вот, началось. Я

мог бы надеяться, что спецслужбам Альянса ничего не известно о моих отношениях с Ленцом. Но, к сожалению, когда я участвовал в Олимпиаде, фамилия Роберта попала в прессу. Глядя на лица допросчиков, я чувствовал, что им известно кое-что об истинных занятиях моего опекуна.

— Да, — не стал отрицать я. — А что?

— А то, — неожиданно перешел в наступление Норя. — Что этот человек нам очень хорошо известен. У нас есть все основания подозревать, что он… хм… мягко говоря, причастен к деятельности агентурной сети Содружества на нашей территории. Вам что-нибудь об этом известно?

— Вы его с кем-то путаете. Он служит в Войсках обеспечения. Хозяйственник.

— Думаете, детектор лжи подтвердит ваши слова?! — бросилась в атаку Ковалевич.

«Ну и мегера!» — поразился я, глядя в ее маленькие злобные глазки.

— Знаете, что я думаю?! — закипел я, переходя от защиты к нападению. — Я думаю, что мой отец отдал за Альянс свою жизнь, а вы обращаетесь с его сыном, приехавшим навестить родную землю, как с вражеским шпионом! И мне это не слишком приятно.

— Ах, ваш отец? — без малейшего почтения ухмыльнулась Ковалевич, переглянувшись со своим напарником. — Ну да, конечно.

— Что значит «ну да, конечно»? — передразнил ее я. — Вы и против моего отца что-то имеете?

— Димитрис, вы не можете утверждать, что наше осторожное отношение к вам совершенно лишено оснований, — вкрадчиво начал объяснять капитан Норя. — Учитывая места, где вы учились, и людей, с которыми вы общались в последние семь лет….

Офицер контрразведки мягко улыбнулся и развел руками, будто призывая меня войти в его положение и посмотреть на ситуацию его глазами.

— И тут вы приезжаете к нам, отправляетесь на НЖТ на ночь глядя, возвращаетесь с раненным товарищем и парой пуль в кузове автомобиле, — продолжил он. — Согласитесь, все это очень… м-м-м, необычно.

— Я не виноват, что вы все эти годы не можете разобраться с проклятыми нацистами в окрестностях! Они едва нас не прикончили, между прочим! — воскликнул я, но затем вздохнул и, выпустив пар, заставил себя добавить: — Впрочем, в этом плане у меня нет никаких претензий. Я знал, куда ехал.

— Расскажите о том, как вы с ними встретились, — попросил капитан.

— Мы не рискнули заезжать в Генераторное. Подъехали к тому месту, где раньше стоял Храм Скорби, на кладбище. Мы с братом вышли ненадолго из автомобиля…

— Зачем вам понадобилось выходить?! — сразу набросилась на меня Ковалевич.

— А почему бы и нет?! Ходят слухи, что именно там похоронены жители моего селения, которых нацисты расстреляли во время оккупации. Среди них может быть и моя мать. Я хотел почтить их память. Возложить на могилы цветы.

— Вы думаете, что там может находиться ваша мать, или вы знаете это? — пристально посмотрела мне в глаза старший лейтенант — контрразведчик.

— Я предполагаю, что она там может быть. Откуда я могу это точно знать?