Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами
Шрифт:
Патент Рэли давал ему огромную власть и возможности в Новом мире. Он имел право владеть и занимать открытые им земли и распоряжаться ими по своему усмотрению. Кроме того, он мог «изгонять, отталкивать и оказывать сопротивление» любому человеку или группе людей, которые пытались вторгнуться на его территорию в Америке. Другими словами, без его согласия никто не мог поселиться в пределах двухсот лиг — около шестисот миль — от любой колонии, которую он основал в первые шесть лет владения патентом. По сути, это давало ему огромную территорию в двенадцать сотен миль вдоль американского побережья от Флориды на юге до современного
Потенциально эта территория могла стать огромным имперским владением, но, чтобы претендовать на нее, Рэли должен был доказать, что колония Роанок все еще процветает. Если же колонисты были мертвы, его патент не имел бы никакой ценности. Так случилось, что нашлось немало экспертов, которые считали, что колонисты Роанока живы и здоровы, даже если Уайт не нашел их на прежнем месте. В 1597 году Джон Джерард, травник и инвестор Роанока, утверждал, что есть все основания думать, что англичане все еще живут в Виргинии, если только их не погубила «преждевременная смерть от убийства, или мор, испорченный воздух, кровавые потоки, или какая-нибудь другая смертельная болезнь».
Хаклюйт, старый друг Рэли, также утверждал, что поселенцы из Роанока все еще живы, «насколько нам известно». И он снова выразил свой большой энтузиазм по поводу Америки. «У нас под носом великая и обширная страна Виргиния, — писал он, — внутренние районы которой, как выяснилось в последнее время, отличаются столь приятным и полезным климатом, столь богаты и изобильны серебряными рудниками, столь пригодны и способны на все товары, которые могут предложить Италия, Испания и Франция». Хаклюйт выразил надежду, что Елизавета, обеспечив «добрый и благочестивый мир», перевезет в Виргинию «одну или две тысячи человек», поскольку он знал других, которые «охотно, за свой счет, стали бы искателями приключений в хорошем количестве со своими телами и товарами». Если Елизавета сделает это, она «с Божьей помощью в короткое время произведет много великих и нежданных эффектов, увеличит свои владения, обогатит свою казну и обратит многих язычников в веру Христову».
Благодаря столь распространенной вере в выживание колонистов из Роанока, Рэли вновь заинтересовался Америкой. Начиная с 1600 года, он отправил в Виргинию три экспедиции за столько лет, пытаясь установить с ними контакт. В последней экспедиции, предпринятой в 1602 году, люди Рэли ничего не увидели от поселенцев, хотя высадиться в Роаноке им помешала штормовая погода. Все, что они привезли домой, — это груз трав и растений, включая листья и кору дерева, ставшего чрезвычайно модным в Европе: сассафраса.
В марте 1602 года, когда Рэли размышлял о судьбе своих колонистов, появился молодой, предприимчивый человек, чьей целью — неявной, если не явной — похоже, было проверить притязания Рэли на Виргинию. Бартоломью Госнольд, которому было около тридцати лет, происходил из старинной саффолкской семьи зажиточных дворян, имевших связи с некоторыми пионерами новосветских авантюр. Его отец, юрист, был советником леди Дороти Стаффорд, подруги королевы и матери Эдварда Стаффорда, который был работодателем Хаклюйта в Париже.
Получив образование в Кембридже и, как и Рэли, в Миддл-Темпле, Госнольд занялся каперством и заработал 1625 фунтов стерлингов — значительную сумму — на одном приключении в конце 1590-х
Организационная структура и финансовая поддержка предприятия Госнольда остаются туманными. Акционерное общество для этого путешествия не создавалось, и королева в нем не участвовала. Скорее всего, Госнольд заручился поддержкой своей замечательной сети влиятельных друзей и связей и вложил часть денег, полученных в качестве призов во время каперской войны. Генри Уриотесли, третий граф Саутгемптон и спонсор Шекспира, возможно, был одним из спонсоров или, по крайней мере, важным вдохновителем Госнольда. Позднейший летописец писал, что «он внес значительный вклад в оснащение корабля, которым должен был командовать капитан Бартоломью Госнольд».
Это предприятие, предпринятое без ведома Рэли, было, по-видимому, универсальной разведывательной, поселенческой и торговой миссией: исследовать малоизвестное северное побережье, найти проход в Китай, оценить коммерческие перспективы, найти подходящее место для торгового поста, оставить там несколько поселенцев и собрать различные товары для возвращения в Англию, в частности, сассафрасовое дерево, листья и кора которого становились известными в Европе благодаря своим целебным свойствам.
Госнольд выбрал район, расположенный к северу от Роанока Рэли, — область, известную в то время как Норумбега, по сути, то, что сейчас является Новой Англией. Выбрав это место, почти полностью неисследованное англичанами в то время, Госнольд, возможно, следовал за звездой Джованни де Верраццано, флорентийского исследователя, который в 1524 году провел первое комплексное исследование северного побережья Америки.
Верраццано был не только опытным мореплавателем, но и искусным летописцем. Спустя почти восемьдесят лет после плавания его знаменитый рассказ остался единственным подробным отчетом о северной части американского побережья, от нынешнего мыса Страха в Северной Каролине до гавани Нью-Йорка (в честь него назван мост Верразано) и далее до больших заливов залива Мэн. Он дошел до севера, до «земли, которую в прошлые времена открыли англичане и которая находится в пятидесяти градусах» — отсылка к Джону Каботу и его притязаниям на Ньюфаундленд, северная граница которого приходится на 51 градус северной широты.
Верраццано представил эту местность еще более привлекательной, чем Томас Хэрриот в своем портрете Виргинии. Люди были «вежливыми и мягкими», писал Верраццано, добавляя, что здесь растут деревья, «такие восхитительные, какие только можно себе представить», «хороший и полезный воздух» и изобилие цветов. В самом элегическом отрывке Верраццано описал одно из мест их остановки — залив, ныне известный как Наррагансетт в штате Род-Айленд. Она была «очень плодородна и красива, полна высоких раскидистых деревьев» и имела гавань, в которой «любой большой флот мог бы безопасно плавать… не опасаясь бури или других опасностей». Верраццано и его мореплаватели нашли здесь убежище от бурных морей и окрестили это место Рефуджио.