Нравственный образ истории
Шрифт:
По пути в Москву Поссевин заехал, конечно, к Баторию. Он передал королю благословение папы и 250000 скудий для похода на Псков. Из Кракова Поссевин писал кардиналу Де-Кома: «Хлыст польского короля, может быть, является наилучшим средством для введения католицизма в Московии». Между тем, канцлер Ян Замойский распознал натуру папского легата. Он сказал тогда, что прежде не встречал человека более отвратительного, чем Поссевин, и по заключении мира с Русскими намеревался прогнать иезуита палкой.
В Москву Поссевин прибыл в августе 1581 года. Иоанну Грозному пошёл 52 год. Осада Пскова поляками уже началась. Однако всех, кто рассчитывал поживиться от неё, так или иначе ожидало разочарование.
Опасаясь за судьбу поляков, посол Поссевин начал торопить Грозного к заключению мира, но тут в дело вмешался наследник. Царевичу Ивану было уже 27 лет. Он походил на отца не только набожностью и силою характера, но отличался также и умом, и прозорливостью государственного мужа. Царевич Иван, провидя скорое крушение Польши, стал настаивать на продолжении войны «до победного конца». Иезуит Поссевин ужаснулся. Он увидел в наследнике второго Грозного, может быть, ещё более великого. И, судя по всему, уже тогда Годунов с Поссевином нашли общий язык. Смерть царевича Ивана устраивала их обоих.
Убедить Царя принять латинство хитрому Поссевину, конечно, не удалось. Иоанн IV с лёгкостью парировал все доводы иезуита, а на главный вопрос ответил так: «Ты говоришь, что ваша вера римская с греческою одна: но мы держим веру истинную Христианскую, а не греческую... и с нашей верой Христианской римская вера во многом не сойдется... сказывал нам наш паробок, который был послан в Рим, что папу Григория носят на престоле, а на сапоге у папы крест, и вот первое, в чем нашей вере Христианской с римской будет разница: в нашей вере крест Христов на врагов победа, чтим его, у нас не водится крест ниже пояса носить... Папа не Христос; престол, на котором его носят, не облако; те, которые его носят, не ангелы... а который папа не по Христову учению и не по апостольскому преданию жить станет, тот папа волк, а не пастырь». Иезуит обиделся и замолчал, но от своих коварных замыслов не отказался. И если он не склонил Царя к согласию на допущение в Россию римских проповедников, то, во всяком случае, сумел отомстить.
Миф о том, что Грозный убил своего сына Ивана, выдумал не кто иной, как папский легат Антоний Поссевин.
Все исторические версии о так называемом «сыноубийстве» Иоанна Грозного не выдерживают критики. У известного художника И.Е.Репина после написания картины «Иван Грозный убивает своего сына» стала сохнуть правая рука. На его картине Царь рыдает над телом наследника, а умирающий царевич со слезами умиления прощает «безутешного убийцу». Примерно в том же духе сей сюжет излагают различные историки и литераторы. Но вот что любопытно, пишет В.Г.Манягин: «Сначала все авторы [измышлений] утверждают, что Иван Иванович - полное подобие своего отца... Они вместе сластолюбствовали и губили людей, утверждал Карамзин... все лживые мерзости, которые говорились об отце, повторяются в адрес сына. И вдруг после смерти наследника всё меняется... все оплакивают судьбу державного юноши... который мог бы жить для счастья и добродетели... Превращение "кровожадного чудовища" в "любимца нации" и "героя духа" говорит о том, что одно из двух - первое или второе - ложь». На достоверность версии «сыноубийства», по словам митрополита Иоанна (Снычева), «невозможно найти и намёка во всей массе документов и актов, относящихся к тому времени... Предположение о естественной смерти царевича Ивана имеет под собой документальную основу». Из большинства свидетельств вытекает, что он болел; болезнь
«Но что это была за болезнь?
– вопрошает В.Г.Манягин.
– В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Иоанна Грозного, царевича Ивана, Царя Феодора Иоанновича и полководца Скопина-Шуйского. При исследовании останков была проверена версия об отравлении Грозного. Учёные обнаружили, что содержание мышьяка, наиболее популярного во все времена яда, примерно одинаково во всех четырёх скелетах и не превышает нормы. Но в костях Царя Иоанна и царевича Ивана Ивановича было обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму [данные В.Б.Кобрина]».
«Место смерти наследника, - продолжает В.Г.Манягин, - Александровская слобода, расположенная к северу от Москвы. Можно предположить, что, почувствовав себя плохо, царевич выехал в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы там... принять перед смертью монашеский постриг... в дороге наступило ухудшение... наследник окончательно слёг и скончался».
Менее, чем через три года, от болезни с такими же симптомами преставился сам Иоанн Грозный. Иезуит Антоний Поссевин за полтора года до того писал членам Венецианской синьории, что «Московскому государю жить недолго». Как полагает В.Г.Манягин, «Поссевин знал о смерти Царя заранее и так был в ней уверен, что посмел сообщить о грядущем событии правительству Венеции. Этот иезуит находился в России во время смерти царевича Ивана, который был сторонником войны с Польшей "до победного конца" и мог помешать... планам Поссевина привести Россию к подножию папского престола... надо было принимать срочные меры, чтобы наследник... не уговорил Царя продолжить войну. Для папского легата не составило труда договориться с оппозиционно настроенными боярами [или, вернее, с командой Бориса Годунова], и царевич замолчал навсегда».
После чего Поссевин сочинил миф о «сыноубийстве» и обнародовал его на Западе. Потом этот миф перекочевал в Россию, и либерал-историки его раздули.
Царевич Иван скончался в ноябре 1581 года; в январе 1582-го, надломленный потерей сына, Иоанн Грозный заключил мир с Баторием. Поляки вздохнули с облегчением. Царь уступил им Ливонию, они взамен вернули Великие Луки, Невель, Заволочье, Холм, Себеж, Остров, Изборск и отступили от Пскова, избежав разгрома. Отбитые у шведов Ревель (Таллин) и Нарва остались за Россией. Тем не менее, в дальнейшем это было истолковано как поражение Грозного в Ливонской войне.
При здравствовавшем царевиче Иване за судьбу престола Царь был спокоен. В наследнике он видел достойного продолжателя своих дел. Младшего сына, Феодора, Иоанн Васильевич находил непригодным к власти в России и старался посадить его на польский трон ещё до избрания Батория, в период «бескоролевья». За кандидатуру Феодора активно выступала литовская шляхта, в состав которой входили Православные русско-украинцы. После смерти Батория (1586 г.) споры панов о польском престолонаследии возобновились, но Иоанна Грозного тогда уже не было.
Покуда Иоанн IV царствовал, он беспокоился о будущем Государства. У его женатых сыновей Ивана и Феодора собственные дети ещё не родились. Именно потому в сентябре 1580 года он женился сам на ранее упоминавшейся Марии Феодоровне Нагой. О том, что этот брак был законным, мы говорили прежде. И он стал просто необходимым после неожиданной кончины царевича Ивана. Учитывая бездетность супружества младшего из сыновей, Феодора, Царь посоветовал ему развестись с Ириной, сестрой Годунова. Однако, к удивлению, несмотря на врождённую кротость характера, царевич «твёрдо» воспротивился отцу, сославшись на церковный запрет. Сказалось влияние жены и шурина, полностью овладевших волей наследника.