Нуль
Шрифт:
Воображение уводит реальность от классической литературы.
Реальность уводит классическую литературу от воображения.
Реальность уводит воображение от классической литературы.
Последняя формула, может быть, наиболее справедливая.
«А как же Бродский?» – спросил я Стайнера и напомнил про высказывание о Диккенсе, присовокупив, что вместо Диккенса можно поставить любого другого великого писателя, например Достоевского.
«Это все ерунда! – воскликнул Стайнер (между прочим, сам он действительно тонкий и умный писатель). – Полная ерунда! Безответственная ерунда! Геббельс очень поощрял издание Достоевского в Германии, блестяще знал его работы. А что толку?»
Я
Может быть, ответ на вопрос «ПОЧЕМУ?» отчасти сокрыт в мировых религиях – самой древней и темной области гуманитарных представлений.
Ислам – наиболее жестокая религия. Достаточно какому-нибудь безграмотному, страдающему циститом и потому злобному улему объявить фатву со смертным приговором, и десятки, сотни тысяч людей будут готовы бездумно осуществить казнь, не вникая, что сотворил человек – или целый народ, – против которого направлен страшный указ. Так был приговорен к смерти Салман Рушди, вся вина которого в том, что он написал великолепную книгу. Так могут приговорить и меня, Сергея Андреенко, человека бесконечно далекого от ислама, если эти слова дойдут до очередного злобствующего аятоллы и ему не понравится, что я тут наговорил, хотя большей части моих высказываний он просто не поймет.
Христианство – тоже не лучшая религия. Невозможно сосчитать, сколько человек было убито во имя Бога за две тысячи лет.
Поразительна история ковчега Завета – не очень большого ящика из дерева ситтим, то есть акации, размером сто двадцать два на семьдесят шесть на семьдесят шесть сантиметров. Ящик был покрыт золотом, на золотой крышке возвышались два херувима с распростертыми крылами. Множество людей расстались с жизнью только потому, что взяли ковчег себе, или коснулись ковчега, или заглянули в него, а ведь там не было ничего секретного – там были вытесанные Моисеем из камня скрижали с заповедями. Там были наставления, которые в любом случае должны были распространиться по миру, как Бог завещал Моисею, а Моисей – своему народу.
И тем не менее… Вспомним: филистимляне взяли у израильтян ковчег Завета. Между прочим, взяли в честном бою. Бог им этого не простил: поразил мучительными наростами азотян, жителей Гефа и аскалонитян. Филистимляне вернули ковчег в Вефсамис. «И поразил Он жителей Вефсамиса за то, что они заглядывали в ковчег Господа, и убил из народа пятьдесят тысяч семьдесят человек». Когда вывозили ковчег из дома Аминадава, несчастный Оза, сын Аминадава, «простер руку свою к ковчегу Божию и взялся за него; ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия».
Мне больше всего жаль этого Озу – бедняга хотел поправить накренившийся ковчег, а Бог за это наказал его смертью.
Ужасна история с жителями Вефсамиса. Сколько нужно времени, чтобы пятьдесят тысяч семьдесят любопытных заглянули в ковчег, даже если они заглядывали не по одному, а, скажем, по десять человек одновременно? Около двух суток. Неужели следовало выжидать двое суток, чтобы побольше людей совершило запретное, а потом их всех порешить? И почему – запретное? Ведь не было в ковчеге ничего кроме двух скрижалей, которые положил Моисей на Хориве, когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исходе их из Египта. А на скрижалях тех были десять заповедей, шестая из которых гласила: «Не убивай».
Когда я говорю об этом с моими друзьями – православными христианами, – они вскипают.
«Ты ничего не понимаешь, агностик, – говорят они, – ковчег Завета – это святыня, никто не мог касаться ее!»
«Но там было записано: “Не убивай”», – говорю я.
«Бог убивал, а не люди. Он имеет право отбирать жизнь».
«Не уверен, –
«Бог заповедал это людям. Он Сам вне запретов».
«Хорошо, давайте посчитаем, сколько людей было уничтожено во имя Завета с той поры, как Моисей сошел с двумя скрижалями с горы Синай, или пусть даже с того дня, когда он вторично вытесал скрижали на горе Хорив, и до того момента, когда ковчег был установлен Соломоном в Храме. Вы собьетесь со счета на первой сотне тысяч. Между тем Завет предписывал: “Не убивай”».
«Ты хочешь сказать, что Израиль – воинственный и кровожадный народ?!» – возмущаются друзья.
«Нет, – отвечаю я. – все народы были в истории воинственными и кровожадными, тут исключений нет, как нет более кровожадных или менее кровожадных народов. Но священники сынов Израилевых, которых вел Иисус Навин, носили повсюду ковчег Завета, а там было написано: "Не убивай”. Между тем все жители Иерихона были истреблены мечом, и пали двенадцать тысяч жителей Гая, и в Гаваоне было уничтожено войско пяти царей Аморрейских, причем сам Господь бросал на воинов с небес большие камни, и были пораженыт мечом Макед, Ливна и Лахис, и народ Горама, царя Газерского, и Еглон, и Хеврон, и Давир, и великое ополчение царей Асорского, Мадонского, Шимронского и прочих царей полегло при водах Меромских, а было то ополчение – многочисленный народ, который множеством равнялся песку на берегу морском, и так далее, и так далее. И все это – в сопровождении ковчега, где хранился камень с надписью: “Не убивай”».
«Сводить Библию к арифметике – это богохульство», – говорят мне мои друзья.
«Мне ведом только один род богохульства, – отвечаю я, – это убийство людей…»
Так мы порой дискутируем подолгу…
Быть может, беда христианства в том, что заповедь «Не убивай» – шестая, а не первая по счету и, стало быть, не главная…
Можно заглянуть в дохристианские времена и в нехристианские цивилизации. Картина будет та же.
Давным-давно, три, а то и четыре тысячи лет назад был в Китае такой легендарный правитель – И. Он оставил после себя кодекс – тоже десять заповедей. Чрезвычайно любопытно, что же этот кодекс возбранял. А вот что:
1. Весело отплясывать с утра и до утра во дворцах.
2. Распевать сладкие песни в чужих спальных покоях.
3. Злоупотреблять колдовством в достижении развратных целей.
4. Целью жизни своей ставить наложение рук на чужое богатство и на женскую красоту.
5. Проводить жизнь свою в похабстве и охоте.
6. Развращать нравы в смаковании разврата во время бесед.
7. Оскорблять в болтовне речения великих мудрецов.
8. Лгать во время бесед и выступлений.
9. Устранять себя и присных от пути добродетели
10. Вести себя, взявши за пример разгульную молодежь.
Поразительно: об убийстве – вообще ни слова. То есть убивать, наверное, можно, поскольку не запрещено, а вот «оскорблять в болтовне речения великих мудрецов» – ни в коем случае. И главное, пунктом номер один идет очень важный запрет: нельзя, просто хоть сукой будь, а нельзя «весело отплясывать с утра и до утра во дворцах». Культурная революция, скорее всего, берет начало именно отсюда.
Наконец, нырнем для разнообразия в Древний Египет. Среднее царство. Страшная давность – колодец четырехтысячелетней глубины. Двадцать второй-двадцать первый века до нашей эры (если быть точным – 2135-2040-е годы). Время, симметричное нашему. Ось симметрии проходит через Рождество Христово. Царь Гераклеополя, имя которого потерялось в веках, сочиняет трактат о царствовании, адресуя его своему сыну и преемнику, сохранившему в истории, по крайней мере, имя – Мерикар. Набор заповедей в трактате следующий: