Няня поневоле
Шрифт:
На перроне наш отряд разделяется, прослушав объявление диспетчера.
«Нумерация вагонов с хвоста поезда…»
Мы с Трофимом трусим к шестому вагону, а Саня со Ступой — к девятому.
Проходим через плацкарт, забитый сонными людьми, и спешим в мягкий вагон.
Небо и земля, мать вашу!
— Проходим, мальчики, — весело велит нам проводница. Маленькая щуплая женщина лет сорока.
— Тихо, куколка, — шутливо фыркает Трофим. А я, подойдя к первому купе, тихонько стучу в дверь.
— Людмила Вячеславовна… откройте…
Какие песни? Какой Людвиг? Если тут
Дверь немедленно открывается, будто за ней стояли. Люся ойкает и смотрит на меня вопросительно. Киваю на второе купе.
— Вы что тут себе позволяете? — пытается остановить нас проводница, закрывая дверь собственной чахлой грудью.
Вижу, как с другой стороны в вагон входят Саня и Ступа. Значит, можно блефовать нещадно.
— Мы из полиции, — рыкаю, чуть повернув голову.
— Да-да, — болванчиком кивает Людмила, запахивая халат. — Это полковник Аркадьев. Следственный комитет.
— Удостоверение предъявите, — не унимается стерва.
— Сейчас все предъявим, гражданка, — киваю я и все жду, когда же к нам подойдет Саня. А он застрял около Лиры Амани. И мой Трофим рядом. Вот идиоты!
Пока мы препираемся с проводницей, за ее спиной щелкает замок. Бабенка отскакивает в сторону. И принимает еще более воинственный вид. Но вместо ее спонсора Федора Ильича из купе выглядывает Линара.
— А-а, ты пришел, — кивает, как ни в чем не бывало. — Возьми, — протягивает мне маленькую сумочку, которую обычно вешает через плечо.
— Ты готова? — спрашиваю, улыбаясь во всю морду.
— Да, — горячо заверяет моя любимая, надевая оливковый пуховик и выходя из купе. — Что ты так долго, Сережа? Люся, ты с нами? — наскоро обнимает свою подругу.
— Нет, моя хорошая, — мотает головой та. — Я детям обещала приехать. Поэтому как-нибудь докачу до Москвы.
«Это и к лучшему, — усмехаюсь мысленно. — В машине все равно нет места. И мне свой человек в вагоне не помешает».
— У вас, как я понимаю, новый телефон, — вторгаюсь в милую беседу. — Обменяйтесь номерами с Трофимом. Хоть встретим вас на обратном пути.
— Спасибо, Сереженька. Спасибо, — охает Людмила.
А я, как сумасшедший, тяну жену к выходу. Ни на минуту нельзя тут задерживаться. Но моя любимая все еще прощается со своей Люсей. Убил бы!
— А где Федор Ильич? — в ужасе кричит проводница нам в спину. И, кажется, не знает, как поступить дальше.
— Спит, как зайчик, — фыркает Линара, слегка повернув голову, и добавляет, как королева. — Пойдем, Сережа.
Беру свою девчонку в охапку и тащу к выходу.
— Стойте, вы куда? Вам же до Москвы? — тараторит проводница.
Сейчас еще разбудит Шмелева или его сынка. Нужно уходить поскорее.
— Тихо, мадам, тихо. Орден вам все равно не дадут. Денег тоже, — увещевает проводницу Трофим. Сзади наседает Ступа.
— Что тут происходит? — еле выговаривая слова, вываливается в коридор Шмелев-младший в боксерах и в майке.
— Пока, Илья. Папе утром опохмелиться дай, — весело замечает Линара, выглядывая из-за моего плеча. Картина маслом, конечно. Жаль, полюбоваться времени нет.
В дупель пьяный
Но настырный козлик тяжело ухает сзади. И утробно стонет, когда Ступа дает ему под дых.
— Я полицию вызову! — орет проводница.
— Уже здесь, — слышится Санин голос. Вот и хорошо. Сейчас сунет глупой бабе ксиву под нос и догонит.
Спрыгиваю на перрон. Осторожно снимаю со ступеньки Линару. Чувствую себя самым счастливым, когда ее руки обвиваются вокруг моей шеи. Зарываюсь носом в волосы и чуть не схожу с ума. Моя любимая рядом. Да так на руках и тащу к Рэнджу. Шевелю булками как можно быстрее и в душе молю Всевышнего отправить поскорее этот гребаный поезд. Куда угодно. Хоть в преисподнюю…
Сбегаю, чуть приседая, по скользким ступенькам и что есть силы несусь к внедорожнику. А там уже наш водитель заводит двигатель.
— Саню потеряли, — поставив Линару около машины и оглянувшись по сторонам, ошалело бросаю я, стараясь отдышаться.
— Сказал, чтобы ехали без него. Нужно разобраться. Кто-то избил певицу эту. Ну, Саня и вступился, — бубнит, подбежав, Ступа.
— Тогда едем, — решаю отрывисто. — Нечего тут отсвечивать.
Прыгаем как по команде в машину, стремясь как можно скорее убраться подальше. Из окна отъезжающего Рэнджа смотрю на состав, медленно ползущий по перрону. А механический голос диспетчера сейчас сродни хорошей песне.
Скорый поезд… отправляется…
За нами вроде никто не торопится. Но кто его знает. Могут перестрять и по дороге. У Шмелева хватит ресурса.
Обнимаю любимую. Вдыхаю ее запах и тут же лезу рукой под расстегнутую куртку. Мне бы только прикоснуться. Почувствовать тепло родного тела. Дышать в унисон, соприкасаясь каждой клеточкой. Держать в руках и не отпускать. Никогда.
Кошусь на пацанов, старательно делающих вид, что заняты чем-то важным. Тактичные мои. Понимающие…
Быстро накрываю губы жены своими. Вторгаюсь в рот, словно голодный юнец. Наши языки сплетаются воедино в медленном чарующем танце. Еще минуту, и сорвет крышечку. Отстраняюсь, стараясь перевести дух и сохранить голову ясной. Еще не время праздновать победу. Вернуться бы домой живыми-невредимыми, укрепить тылы. Знаю, что держать Линару в высокой башне не получится. Это не выход. Нужно нейтрализовать противника навсегда. Отбить ему лапы. Загнать в самую дальнюю и глубокую нору и законопать ее к ядреной фене.
— Мы их победили, Сережа, — шепчет Линара, прижимаясь ко мне.
— Да, малыш, — целую любимую в темечко и, изловчившись, устраиваю руку на ее груди. И в который раз убеждаюсь в неоспоримом факте. Линара будто создана для меня. Все размеры совпадают идеально. Ее грудь… Моя ладонь.
Слышу легкое покашливание, возвращающее меня в реальность. И глянув в зеркало заднего вида, встречаюсь взглядом с водителем.
— Обратно возвращаться той же дорогой опасно. Могут поджидать, — заявляет он серьезно. Мы довольно далеко отъезжаем от вокзала. Хвоста нет. Но это ничего не значит в наших реалиях.