Нью-Йоркские Чайки - Повести

Немировский Петр

ЧП, скучал, по своей старой привычке копа положив ноги на стол. Хотя с

Осипом они были слишком разными, круг их интересов разительно

отличался, все же испытывали взаимную симпатию.

Уолтер в скором времени нашел себе подружку, жившую неподалеку

от гостиницы. Перед тем как отправиться к ней, вытирал свое гладкое

мясистое лицо и шею влажной ароматизированной салфеткой, смотрел на

себя в зеркало, подмигивал и уходил на несколько часов, а то и до

утра. Он

знал, что Осип никуда не денется, потому что занят своей картиной.

Осип монтировал фильм, подключив свой ноутбук к системе

наблюдения отеля. Сверхчувствительная аппаратура и, в первую очередь,

большие экраны оказались ему как нельзя полезными.

Уолтер, возвращаясь от своей подружки, добродушный, пахнущий

духами и свободой, заставал Осипа в том же кресле, в той же позе, со своим

ноутбуком, с тем же безумно напряженным взглядом. Фильм про писателей

Уолтера, надо сказать, мало, вернее, не интересовал вовсе, он любил только

передачи про животных и про торговлю недвижимостью. Осипа, однако,

уважал за добросовестность, считал его чудаком, который, чем черт не

шутит, может, и разбогатеет когда-нибудь.

Когда Уолтер узнал, что фильм Осипа получил на фестивале приз, он

до того порадовался за друга, что тайно привел в Оперативный центр свою

ночную герлфренд познакомить ее с известным режиссером, его русским

приятелем, и угостил Осипа в пивном баре.

Уолтер даже стал подумывать, как бы и ему самому попасть в

киноиндустрию, стал тормошить свои былые связи в полиции, где когда-то

работал в отделе по борьбе с особо опасными преступлениями. Предложил

Осипу помощь – познакомить с нужными людьми, и тогда он сможет

заснять ночные рейды, аресты наркоторговцев, мордобой, изъятие оружия,

28

застреленных проституток и прочее, в том же духе, что так любят зрители

во все времена. Себя же Уолтер видел на позиции консультанта. И был

очень огорчен тем, что на его предложение Осип отреагировал как-то вяло.

Чудак, кто ж отказывается от такого?!

Впрочем, вскоре ответ открылся. Уолтер зауважал Осипа еще больше,

когда на пяти экранах, отключенных от гостиничных камер Оперативного

центра, появилась... женщина поразительной красоты в бордовом

купальнике.

ххх

– Как ее зовут? – спросил Уолтер, слегка отодвинув свою левую ногу,

лежащую на столе. Он уменьшил в рации звук, поставил ее на стол рядом со

своей черной туфлей. Пиджак его был расстегнут, открывая небольшое

аккуратное брюшко под светлой рубашкой и ремень, охватывающий

могучую

грудь, чтобы поддерживать кобуру с пистолетом.

В зале было тихо, изредка бикали рации, поставленные на подзарядку.

Экраны показывали жизнь «Мандарина»: мимо швейцаров в здание

входили постояльцы – те, кто останавливался в отеле лишь на сутки, и те,

кто жил там месяцами. Входили важные типы, окруженные

телохранителями, входили политики, журналисты. Днем и вечером в

гостинице и вокруг нее кипела жизнь.

Ночью же шевеление угасало, экраны пустели, оставаясь в своем

матовом свечении. Лишь изредка по коридору в свой номер, шатаясь, плелся

какой-нибудь подвыпивший турист или ресторанный поваренок

выскальзывал на пожарную лестницу выпить украденную бутылку дорогого

пива.

– Все-таки, как зовут эту красавицу? – снова спросил Уолтер.

– Лорен. Софи Лорен.

29

Глава 5

Утро. Солнце нежно золотит пляж. Сквозь калитку забора сюда

тянутся, влача матерчатые сумки и зонтики, первые пляжницы – молодые

мамаши. Детишки бегут к воде. На вышках уже сидят парни-спасатели в

ярко-красных трусах и опознавательных курточках; свистки болтаются на

груди спасателей, в них еще не дули, но очень скоро эти безобидные

бирюльки-свистки превратятся в иерихонские трубы.

Нежен зыбкий песок, накануне по пляжу проехала машина,

разровняла берег, смела с его лица мусор. А волны океана довершили дело,

слизав с покатого бережка вчера возведенные замки, крепостные валы и

мосты-веточки.

Ровен и спокоен брег, лениво дышит океан, лишь мельтешат блики на

его поверхности. Чайки и альбатросы застыли на прибрежных темных

валунах, и если бы не слабое дрожание их серых перьев и редкие писки, их

можно было бы принять за музейные чучела, посаженные на эти камни

тысячи лет назад...

Вдали на мысе видны погрузочные краны порта Red Hook, где

швартуются сухогрузы и откуда выходят океанские лайнеры. Величавые

плавающие города тянутся вереницей, оставляя позади небоскребы

Манхэттена, мост Верразано, порт, бухту, и уходят в какую-то великую,

страшную даль...

Осипу этот вид напоминал Финский залив и почему-то крайний север,

где он никогда не был, но, видимо, мысль о дикой природе, где цивилизация

еще не срубила последних дров, и фотоальбомы его детства вызывали такие

ассоциации. Тоню вид океанских лайнеров и застывших на камнях чаек, как

она выражалась, просто завораживал.