o bdf4013bc3250c39
Шрифт:
127
– Не беспокойся, в троллейбусах у нас пока спокойно, - Зина решила
перевести все на шутку. – Итак, эта услуга снимается за ее неактуальностью.
Дальше?
– Зачем вы так, Зинаида Николаевна? – с упреком сказал юноша. – Вы
думаете, что я еще маленький, да? А мне уже семнадцать исполнилось. А вам
двадцать три. Шесть лет разницы – подумаешь! Разве в истории не было
примеров таких браков, когда муж был моложе жены? Сколько угодно! – он
раскраснелся,
разница, а то что такое шесть лет? Зато когда вам будет сорок шесть,
например, мне исполнится всего сорок. Разве вам не приятно будет иметь
такого молодого, сильного мужа!..
– Ого-о! Как мы далеко уже зашли, тебе не кажется? – Зина старалась
говорить мягко и ровно, хотя в душе у нее начало клокотать: какой-то не по
годам созревший и озабоченный сопляк откровенно склоняет ее к
сожительству! Этого только ей недоставало в этой жизни! Но резкостью
ничего не возьмешь, поняла она, только обозлишь, а последствия могут быть
непредсказуемы. Кто его знает, какой у него характер, как он отнесется к ее
отповеди. И кто его родители? Не дай Бог, какие-нибудь шишки, в проблемах
завязнешь…
Зина вполуха слушала его лепет и лихорадочно искала выход.
– Тебя как зовут-то? – спросила она, когда юноша, исчерпав запас
красноречия, замолчал.
– Матвей.
– А фамилия?
– Сташевский.
128
– Вот что, Матвей Сташевский, - предложила она. – Я сейчас говорю с тобой, как взрослый человек с взрослым человеком, понимаешь?
Матвей кивнул и навострил уши.
– Так вот, - продолжала Зина. – Прежде всего спасибо тебе за твое чувство, оно мне очень лестно… Теперь что я тебе хочу предложить… Провожать ты
меня, конечно, можешь, но давай договоримся, что пока что этим твои
ухаживания ограничатся, ладно?
Юноша, видимо, не ожидал такой уступчивости и с радостью согласился на
предложение. Они сели в троллейбус и когда стали подъезжать к ее
остановке, Матвей встал с сиденья и предложил ей поднести ее поклажу,
состоявшую из пакета с ученическими тетрадками. Зина улыбнулась и
поблагодарила, но решила завтра же навести самые подробные справки об
этом странном молодом человеке.
Начала с классного журнала. Оценки у Матвея Сташевского были неплохими, заметно преуспевал он в точных науках, но и по другим предметам шел
ровно, без «троек». Зина осталась как-то наедине с классным руководителем
десятого «А» Тамарой Сергеевной и заговорила с ней об успеваемости
учеников. Незаметно переключилась на статус детей, рассказала, что у нее
классе в основном дети рабочих и служащих. Тамара Сергеевна подхватила и
поведала, что в ее классе тоже преобладают такие, правда, есть один юноша, отец которого работает вторым секретарем райкома партии. Зина
сосредоточилась и затаила дыхание. Расспрашивать было неосторожно,
поэтому она напряглась и ждала, когда же Тамара Сергеевна назовет имя
этого ученика. А та долго рассказывала о хорошей успеваемости ученика, о
его активной комсомольской позиции, о всегдашней готовности помочь
одноклассникам. Зина слушала и все больше убеждалась, что речь идет
именно о Матвее Сташевском. Поэтому когда Тамара Сергеевна назвала
наконец его имя, Зина отреагировала вполне спокойно.
129
«Значит, вот оно что! – обдумывала она ситуацию после разговора. – Отец –
партийный чиновник. Только этого мне еще не хватало! А ну как узнает
родитель, чем его повзрослевший сынок тешится, что будет? Уши ему
надерет, что ли? Скорее всего – меня сгнобят. Скажут, что растлила
мальчонку… Нет, это надо прекращать, и чем скорее, тем лучше…»
В тот день она вышла из школы через запасной выход, а Матвей Сташевский, прождав ее у главного полтора часа, вошел в школу, заглянул в учительскую и
увидев, что она пуста, грустно вздохнул и отправился домой.
На следующий день Зина через четвероклассника снова получила записку,
написанную знакомым почерком. Матвей, ни много ни мало, укорял ее в
непостоянстве, сетовал на изменчивую женскую природу.
Прочитав записку, Зина разорвала ее и пожала плечами: «Скажите на
милость! Мы уже и книжек серьезных начитались!» А когда в очередной раз
ей снова пытались передать записку, она строго сказала посреднику:
– Передай тому, кто тебе это поручил: чтобы больше никаких записок я не
видела! Иначе всем сообщу! Так и скажи этому человеку!
Дня три записок она не получала. А на четвертый школу потряс скандал:
десятиклассник Матвей Сташевский пытался покончить с собой, вскрыв в
ванне вены. Парня удалось спасти, и на больничной койке он во всем
признался матери. Зину вызвал директор и обвинил в совращении
несовершеннолетнего. Она ответила, что это ложь и она подаст в суд.
Директор немного присмирел, но Зина прекрасно понимала, что этим
визитом дело вряд ли кончится. Коллеги смотрели не нее искоса, едва
разговаривали, ей передавали нелестные слова, сказанные о ней
учительницей, которую раздражали педагогические успехи Зины.