o bdf4013bc3250c39
Шрифт:
115
Как она и предполагала, ей поручили вести семинары по введению в
литературоведение для первокурсников. Константин Генрихович снабдил ее
нужными методичками, на первых порах помогал составлять планы занятий,
но месяца через полтора Зина самостоятельно и вполне профессионально
справлялась со всем сама. Первокурсники, вчерашние школьники, еще не
пропитавшиеся как следует студенческим духом, были покладистыми,
исполнительными,
где и откровенной зубрежкой освоить материал, не ударить в грязь лицом
перед молоденькой и симпатичной преподавательницей. Ее семинары
проходили интересно и содержательно. В качестве подготовки к будущему
занятию Зина частенько задавала им задания, содержание которых напрямую
не предусматривалось учебной программой, а требовало личных
исследовательских усилий студентов. Например, объявляя темой следующего
занятия писательское мастерство, она предлагала первокурсникам покопаться
в библиотеке и попробовать отыскать работы писателей русского
Серебряного века, того же Андрея Белого или Осипа Мандельштама,
законспектировать их и подготовить небольшое выступление по теории
поэтики рубежа веков с включением цитат. И как правило, на следующем
занятии от желающих выступить отбоя не было. Успевшие выступить (таких
было трое-четверо), считали себя счастливчиками и ходили задрав нос.
Чтобы не обижать остальных, Зина забирала их сочинения домой и к
очередному занятию готовила небольшой обзор выполненных работ.
Присутствовавший на одном из ее занятий Константин Генрихович после
пары пригласил Зину в свой кабинет и слегка пожурил за несоответствие ее
методов программе. Зина внимательно выслушала его, а потом, театрально
положив журнал группы на стол перед профессором и с шутливо-напускным
апломбом заявила:
– Уважаемый Константин Генрихович, вы желали, чтобы именно я вела эти
семинары, и обещали мне всяческую поддержку. Так?.. Не перебивайте,
116
пожалуйста! А когда я пытаюсь немного расшевелить мозги студентов,
чуточку расширить их кругозор, вы за программу хватаетесь? Тогда
пожалуйста, оставайтесь со своей программой на здоровье, переживать не
стану! – потом, осторожно оглянувшись на входную дверь, добавила уже
шепотом, гораздо мягче: - Признайся, что тебе нравятся мои занятия.
Нравятся ведь? Я ведь вижу, что нравятся, но ты просто
перестраховываешься, боишься, как бы кто-нибудь не проведал, не сообщил
повыше, так?
– Зина, программа есть программа, - оправдывался Швец. – Например, тема
сегодняшнего
рассуждали про Андрея Белого…
– Скорее про его книгу, которая так и называется – «Мастерство Гоголя»! –
отстаивала свою линию Зина. – Ты и сам знаешь, что это превосходная
работа, сам ведь на нее ссылаешься во многих своих статьях!
– Ну, одно дело научные статьи, другое – обучение по установленной для
студентов программе.
– А что, студенты окажутся чем-то обделенными, если вместо сухих
положений попробуют на вкус живое слово, попробуют его проанализировать
и хоть немного наберутся исследовательского опыта?
– Зиночка, ты, конечно, права по-своему, - смягчился Швец. – Но убедительно
тебя попрошу придерживаться все-таки программных установок. Не приведи
Господь, комиссия какая-нибудь нагрянет из министерства…
– И тогда горела огнем твоя командировка, хочешь ты сказать? – на Зину в тот
день словно напал какой-то бес противоречия, и она с наслаждением
наблюдала за смятением профессора. До сих пор в глубине души она не
могла ему простить отступничества, и никакая перспектива заграничной
поездки уже не могла загладить неприятного впечатления от этого.
117
Впечатление это тяжелым грузом осело у нее на сердце, мешало даже
деловому общению с ним, не говоря уж о личных встречах, во время которых
Зина попросту молчала, предоставляя инициативу ведения разговора Швецу.
Они по несколько раз в неделю бывали в одном полюбившемся им кафе на
Чистых Прудах. Профессор заказывал что-нибудь вкусное, конфеты,
сигареты. От выпивки Зина отказывалась, а вот к курению пристрастилась
крепко. Швец, чтобы не соблазнять ее, тоже не пил ничего, кроме сока, и в
продолжение всей встречи говорил ей о работе, о подготовке к поездке. Ее
заграничный паспорт должен был быть готов к самому новому году, а улетать
планировалось сразу после зимней сессии, в начале февраля.
– Ты там тоже сможешь преподавать, я о тебе уже заявил, - говорил Швец. – С
английским у тебя как?
– В дипломе «отлично», - ответила Зина. – А если начистоту, то вполне
сносно, на бытовые темы общаться смогу.
– Прекрасно! Значит, сможешь вести языковые семинары для студентов-
славистов. Так я и укажу в твоей гостевой карте. А ты подучи за оставшееся
время гуманитарную лексику, все же общаться придется с филологами.
Зина согласилась, и свободное от подготовки к занятиям время посвящала