o bdf4013bc3250c39
Шрифт:
Взял со стеллажа «Сибирскую корону», тут же откупорил и в несколько
глотков выпил.
Кто-то тронул его за руку. Добряков обернулся – охранник.
– Здесь запрещено распивать, - строго посмотрел он.
– Да я заплачу за эту бутылку, вот, в корзинку ее положу и на кассе
рассчитаюсь, - затараторил Добряков.
– Все равно, распивать в зале нельзя, - еще раз внушил охранник.
– Дак ведь очередь-то какая длиннющая! – стал оправдываться Добряков. На
душе
можно.
– Что, трубы горят? – с понимающей улыбкой охранник кивнул на бутылки
водки.
– Ужас как горят! – подтвердил Добряков.
185
– Бывает, - кивнул охранник и, уходя, напомнил: - Не забудь оплатить выпитое
пиво!
Обрадованный пониманием охранника и тем, что все складывается в общем-
то неплохо, Добряков еще раз произвел в уме несложные вычисления и чуть
ли не с восторгом убедился, что хватит еще на одну бутылку пива. Он
вернулся к стеллажам, взял еще бутылку, так же откупорил ее и выпил,
опустив пустую в корзинку. Стеклотара волнисто, с переливами зазвенела. Ну
вот, теперь вовсе хорошо, можно и очередь ждать. Кстати, как она там?
Добряков поспешил к кассе и увидел, что с кассиром рассчитывается
стоявший перед ним покупатель. Следующая очередь была его.
«Вот здорово, и время с пользой провел!» - радовался он, вынимая бутылки и
протягивая кассирше тысячную бумажку. Она просчитала и вернула ему
двадцать пять рублей сдачи.
«Ого, а эту мелочишку приберегу, - решил он, - тут еще на бутылку», - и
ссыпал мелочь в левый карман, где с учетом предыдущих сдач уже наверняка
скопилась порядочная сумма.
Выйдя из магазина, Добряков пересчитал припасенную мелочь. Выходило
ровно триста рублей, и он даже присвистнул от восторга: «Ядрена вошь! На
это три дня пировать можно! Пусть лежат, пригодятся. На сегодня выпивки
явно хватает, а что будет завтра… то и будет завтра», - скомкал размышления
Добряков. Он, как и всякий любитель выпить, особенно не задумывался о
завтрашнем дне. Была надежда, что и завтра опохмелять его станет та же
Зина, которая сейчас с нетерпением ждет его дома. Укоряя себя за долгое
отсутствие, Добряков выбросил пустые бутылки из-под пива в урну и
прибавил шагу.
Как оказалось, волновался он вполне обоснованно. Войдя в квартиру, он
услышал ее громкие стоны. Рванувшись на кухню, увидел, что Зина с
перекошенным от боли лицом стоит на кухне возле мойки и держит палец
186
левой руки под большим напором водяной струи. Вся мойка была алой от
крови. По ее углам разлетелись осколки темно-синего
– Где тебя нелегкая носит?! – закричала на него Зина, едва он вошел на
кухню.
– Что случилось? – всполошился Добряков.
– Неужели так долго сходить в магазин? – выкрикивала она, морщась от боли.
– Я тут жду, жду, а он прохлаждается! Палец вон себе весь снесла, наверно, пока тебя дожидалась!
– Да что произошло-то? – Добряков тоже повысил голос, стараясь привести ее
в чувство. – Нормально можешь сказать?
Но Зина не успокаивалась.
– Не ори на меня! Никогда на меня не ори! – продолжала она в том же духе. –
Быстро в спальню, во втором ящике комода аптечка, тащи сюда!
Добряков вприпрыжку, минуя углы и распахивая двери, ворвался в спальню, выдвинул ящик так, что тот вылетел из отделения и с грохотом приземлился
на полу. Добряков нашел среди просыпавшихся предметов маленькую
кожаную аптечку, схватил ее и метнулся на кухню.
– Найди там зеленку и бинты! – командовала Зина, продолжая держать руку
под водой. – Сделай плотный тампон из бинта. Теперь посмотри мазь
солкосерил – маленький такой тюбик. Нашел? Выдави на тампон немного.
Готово, что ли? – нетерпеливо выкрикнула она.
– Сейчас, у меня тоже, поди, руки-то дрожат после вчерашнего.
– Сам виноват, ходил полдня!
– Готово! – отчитался Добряков и подошел к ней вплотную. – Покажи.
187
Зина закрыла наконец воду и показала ему указательный палец левой руки, вторую фалангу которого пересекал глубокий разрез.
– Как это случилось?
– Потом, потом! Смочи зеленкой еще один тампон. Так. Давай.
Он подал тампон, Зина аккуратно прикоснулась им к ране, но все равно
взвизгнула от жжения и принялась во все щеки дуть на палец. Вытерев кровь, она взяла тампон с мазью и приложила к ране.
– Бинтовать умеешь? – спросила она.
– Умею, конечно, - кивнул Добряков. – В боевых условиях это первейший
навык.
– Считай, что сейчас боевые условия! Заматывай!
Заученными движениями Добряков перемотал палец, аккуратно завязал
повязку скрученными тесемками, обрезал кончики ножницами.
– Спасибо за первую медицинскую, - уже гораздо мягче сказала Зина. –
Принес?
– Принес.
– И где? Где водка-то?
Добряков с минуту пребывал в недоумении, начисто забыв, куда подевал
принесенный пакет, и беспомощно оглядывался по сторонам, разыскивая
покупку.
– Да в коридоре, наверно, оставил! – напомнила Зина.
Так и было. Впопыхах брошенные в пакете на кафельный пол прихожей,