О Дивный Новый Мир
Шрифт:
Город не кончался. Он просто менял лицо. Вот под нами — жилой сектор, с блёклыми огнями, бельём на перилах и антеннами. Через пару сотен метров — уже чёрные корпуса фабрик, где гудят дроны и коптят трубы. Ещё через десяток этажей — взрывчатый бардак окраин, где граффити, обломки, перегоревшие вывески и бегущие люди.
— Что за хрень происходит в этом месте? — пробормотал я, не особо ожидая ответа.
— Это ты про что? — обернулся Слэй на пол-оборота, не сбавляя скорости. — Про город? Он просто… есть. Всегда
— И что, он бесконечный?
— Вниз — никто не знает, сколько этажей. Верхние уровни — пустые, почти никто туда не суётся. Слишком близко к зоне охоты.
— Охоты?
— Туристы, — вставил Трикс, подлетая ближе. — Они охотятся в верхних секторах. Для них это спорт. Или кино. Никто не знает. Иногда отпускают, если им весело. Иногда — разбирают на органы. Или делают из тебя сериал.
— Прекрасно. — Я сглотнул. — А дроны?
— Часть старой системы, — хмыкнул Слэй. — Некоторые патрулируют. Некоторые сбились с программы. В основном не трогают, если не лезешь под руку.
— Класс. Значит, не трогай дронов, не маши руками, не смотри наверх, не бегай слишком быстро и не будь уродом. Легко.
Они хохотнули. Первый раз — без издёвки.
Скорость немного упала. Мы начали снижаться. Впереди выросла платформа: уродливое нагромождение из старых контейнеров, остеклённых балконов, антенн, флагов, прожекторов. Всё это свисало на тросах и опиралось на ржавые фермы, словно вот-вот обвалится, но держалось. Местами — краска, местами — кровь, местами — детские рисунки на щитах.
База.
— Приехали, — сказал Слэй. — Это сорок первый. Дом, если везёт.
— Вы тут живёте?
— Живём, растём, дерёмся, торгуем, чиним борды, держим периметр, — ответил он, сбрасывая высоту. — Ну и спим иногда. Если писк не мешает.
Я уже слышал этот писк. Тот самый — скребущий по нервам, как наждак. Он был признаком одного: где-то рядом взрослый. Безумный. Опасный. Теперь я понимал, почему базы всегда строят выше. Подальше от безумия.
— И запомни, — добавил Слэй, когда мы зависли над посадочной платформой, — ты новенький. Так и оставайся пока что. Наблюдай. Молчи. И держи уши открытыми.
Я кивнул. Мир был странен, жесток и не собирался объясняться. Но в этом хаосе у меня наконец-то появилась цель — выжить. Не просто дожить до следующего дня. А стать тем, кого никто не решится сбросить с борда.
Посадка была жёсткой. Слэй сбросил скорость в последний момент, и аэроборд ткнулся в платформу с лязгом, от которого у меня чуть не вылетели зубы. Я едва не свалился, но удержался, хотя приземлился на колени — выглядело это, наверное, не очень круто.
— Тихо приземлился, как граната, — усмехнулся Трикс, подпрыгивая на борде и скользя к краю. — Повезло, что не вниз.
Я встал, вытирая руки об штаны. Пальцы дрожали, но не от страха —
Станция ожила. Из проходов вышли люди. Точнее, подростки — кто постарше, кто младше, все разные: кто в бронированных куртках, кто в обрывках формы, кто вообще в меховых тапках и с самодельной дубиной. У кого-то на лице маска, у кого-то — имплант, у кого-то — взгляд, которым можно разрезать бетон.
Все смотрели на меня.
— Кто это? — спросил кто-то с угрюмой рожей, будто только что вылез из драки.
— Новенький, — ответил Слэй коротко. — Подобрали на двадцать третьем. Один.
Раздался свист.
— Один? — переспросила девчонка с розовым ирокезом и очками, за которыми не было видно глаз. — Серьёзно?
— Он жив, — сказал Трикс. — И даже не обоссался.
— Подозрительно, — буркнул кто-то сзади. — Обычно те, кто выжил в одиночку, или психи, или… ну, не совсем новенькие.
Я внутренне напрягся, но лицо не выдало ни капли. Смотрел прямо, ни агрессии, ни покорности. Нейтрал.
Толпа расступилась, и вперёд шагнул старший — по возрасту, по виду, по взгляду. Невысокий, но сдержанный, чёткий. Весь в чёрном, лицо исписано тату-полосами. На плече — металлическая пластина с эмблемой сорок первого.
— Ты Макс? — спросил он. Голос глухой, как выстрел в подвале.
— Да, — коротко ответил я.
— Слэй за тебя отвечает?
— Пока что, — отозвался Слэй. — Он норм.
— Это мы сами решим, — кивнул старший. — Я Лом. Командую базой. У нас нет гостей. Есть свои, есть балласт. Свои работают, балласт — выбрасывается вниз.
— Принято, — сказал я, не дожидаясь продолжения.
— Вот и отлично, — Лом чуть кивнул. — Первое правило — не пялься. Второе — не воруй. Третье — слушай тех, кто выше по этажу. А теперь — на сортировку.
— Что это значит? — спросил я, не дрогнув.
Он усмехнулся уголком рта.
— Сейчас узнаешь.
Меня провели через несколько уровней платформы — внутри всё было не таким хаосом, как снаружи. Здесь был порядок, просто не по шаблону. Металлические нары — спальные места. Генераторы с кучей проводов — источник света. Кухня из дронов-переработчиков и списанных микроволновок. На стенах — карты этажей, пометки, графики дежурств.
Сортировка оказалась комнатой с датчиком в потолке, кучей ящиков, тремя хмурыми подростками и табличкой, на которой фломастером было выведено: «НЕ СПОРЬ».
Меня просканировали чем-то, похожим на ржавый турникет. Один из парней — круглолицый, в майке «Nike против бога» — кивнул:
— Пустой. Ни метки, ни ранга. Даже не зарегистрирован.
— Что делаем? — спросил второй.
— Отдадим на сбор. Годится?
— Само собой, — кивнул Лом, наблюдавший за процессом.
Он повернулся ко мне.