О Дивный Новый Мир
Шрифт:
— Твоё первое дело — сортировка барахла. Сегодня — груз с сорок шестого. Хлам, провизия, возможно, детали. Если найдёшь что-то стоящее — отдашь. Если спи… — он не закончил, просто посмотрел.
Я кивнул. Дальше понятно.
— Потом будешь на патруле. Если не сдохнешь — поговорим о месте в иерархии.
Слова были простыми. Но я уже чувствовал: в этом месте всё решается не словами.
Меня оставили в отгороженном секторе на нижнем ярусе базы. Здесь пахло металлом, гарью и дешёвой
— Добро пожаловать в кишки сорок первого, — буркнул один из подростков, ковыряясь в горке железа. Он был крупный, с квадратной челюстью и сетчатой повязкой на голове. — Я Нюх. И я тут решаю, кто копается в каком дерьме. А ты — новенький, значит, ковыряешься в самом дерьме.
— Отлично, — отозвался я. — Приятно видеть, что у дерьма есть системность.
Он прищурился.
— Умный, значит? Тут таких ломают быстрее остальных. Или ты хочешь, чтобы я объяснил, как тут всё устроено?
Он встал, подходя ближе. Давил ростом. Давил позой. Типичный подростковый вожак у своей кучки мусора. Я не ответил. Просто смотрел на него. Ни вызова, ни страха.
— Ты глухой? — рыкнул он, и толкнул меня плечом.
Тут я понял: он проверяет меня на глазах у других. И у него есть статус. Я — никто.
Если бы я был в своём старом теле, поступил бы иначе. Может, даже напрыгнул первым. Но в этом теле — пока что — у меня не было ни сил, ни поддержки. А вот ума — хватало.
Я сделал полшага в сторону, позволяя ему пройти мимо.
— Не глухой. Просто не собираюсь тратить нервы на чью-то дешевую драму.
Он замер. Кто-то хихикнул.
— Чё ты сказал? — процедил он, разворачиваясь.
— Сказал, что ты слишком предсказуем. Хочешь показать, кто тут главный? Не трать время — я уже понял. Всё, ты альфа в мусоре. Аплодирую.
Он шагнул ближе, но тут вмешался третий парень — сухой, жилистый, с руками по локоть в чёрной смазке. Он поднялся из-за стола, отложил отвёртку и лениво сказал:
— Нюх, отстань. Ты так всех новичков портишь, а потом удивляешься, что никто не хочет с тобой работать.
Нюх смерил его взглядом, потом фыркнул и отошёл, хлопнув по ближайшему ящику.
— Ладно. Пусть сам роется в проводах. Мне-то что.
— Спасибо, — тихо сказал я парню со смазкой, когда тот сел обратно.
— Не за что. Я просто устал от его позы. Он всё время играет в «большого начальника», пока не прилетает сверху.
— Ты как? — он посмотрел внимательнее. — Не дрожишь. Это уже плюс.
— Макс, — представился я, опускаясь рядом.
— Гвоздь, — кивнул он. — Не спрашивай почему.
— Окей. А что мы вообще делаем?
— Перебираем. Смотри: эти платы — в одну коробку. Медь — в другую. Всё, что с маркировкой класса А — отложи, это на обмен. И не ври, что не разбираешься. Мы тут все
Я взял первую вещь, что попалась под руку. Что-то вроде старого коммуникатора с трещиной на корпусе и знаком, похожим на логотип банка. Пока перебирал, чувствовал, как взгляд Гвоздя скользит по мне. Не с подозрением — скорее с интересом.
— Ты в правду был на двадцать третьем? Один?
Я кивнул, не отрываясь от корпуса.
— И вышел живым. Без метки. Без оружия. Без клана.
— Не спрашивай как, — добавил я, опережая вопрос.
Он усмехнулся.
— Да мне всё равно. Главное, что ты не ноешь. Тут таких ценят.
Я понял: это не просто разбор мусора. Это тест. Гвоздь — не командует, но его мнение важно. И я уже заработал его внимание.
Первый шаг есть. Осталось остаться на ногах.
Когда свет на платформе начал тускнеть, а прожекторы по периметру зажглись жёлтыми кольцами, напоминающими старые лампы накаливания, Гвоздь встал, вытер руки о тряпку и махнул мне:
— Всё, хватит. Ужин. Если повезёт — будет тёплым.
Я шел следом, ощущая усталость даже в тех мышцах, о которых не знал. Тело подростка не было слабым — оно было… недоразогнанным. Таким, что может, но не хочет. В нём жила нерешительность. Мне приходилось бороться с ней каждый раз, когда хотелось отложить что-то «на потом». Но я знал — «потом» в этом мире часто не наступает.
Мы пробирались мимо дежурных, пары девчонок, смеющихся над чем-то в терминале, мимо стены, на которой мелом кто-то вывел расписание смен, прикрепил карту сектора, рядом висела табличка:
НЕ СМОТРИ НА НЕБО.
НЕ СПУСКАЙСЯ ОДИН.
ЕСЛИ НАЧАЛ ПЛАКАТЬ — БЕГИ.
Я остановился.
— Это что, шутка? — спросил я, указывая на последнее.
Гвоздь даже не обернулся.
— Нет.
Кухня оказалась смесью склада, вентиляционного узла и гальюна. Тут стояли кастрюли, ковырялись в автомате два парня — один лысый, другой с белыми линзами в глазах. В углу — что-то вроде подогревающего чана, пахло специями и горелым пластиком.
— У нас сегодня «жёлтый ужин», — сказал Гвоздь.
— Это диагноз?
— Это соевый концентрат, жёлтый. Иногда с ароматизатором «птица». Иногда — без.
Очередь двигалась быстро. Никто не болтал. Брали миску, наливали, шли к настилам или ящикам — ели, как на ходу. Не потому, что торопились. Просто в этом мире не приучены задерживаться на чём-то, что может исчезнуть.
Я устроился рядом с Гвоздём и двумя незнакомыми парнями. Один был широкоплечий, с щетиной (странно видеть щетину у подростка), второй — худой, с кибер-заменой уха и двумя разными перчатками.