О ком молчала Кит

Твин Клэр

— Зачем?

Брюнет посмотрел прямо в мои глаза, бросив окурок на мокрую землю. Стало как-то неловко. Почему именно его взгляд заставлял меня смущаться и опускать глаза в пол, как маленький ребёнок, которого отругали за испорченные обои? Он гипнотизирует меня, и я не знаю нравится ли мне это.

— Я люблю смотреть на звезды.

— Почему?

— Потому что они то единственное, что человек ещё не успел изуродовать.

Киллиан не был похож на остальных парней, с которыми мне доводилось общаться раннее. Он говорит иначе, думает иначе, даже смотрит иначе. Парень

будто живёт на земле тысячу лет и все знает, его хотелось слушать, потому что голос был шёлковым, мягким; его хотелось видеть, потому что он был приятной наружности; с ним хотелось общаться, потому что парень, как кажется, мог поддержать любую беседу. Это золотое качество.

— Знаешь, ты странный, – смеюсь я, опустив голову.

— Говорит девушка, у которой пижама с бабочками. Тебе что, тринадцать лет? – поддержал мой смех Киллиан, и я его боднула локтем.

— Не оскорбляй подарок тетушки, ты просто не разбираешься в моде! – на мгновение мы замолкли. — Ты на меня хорошо влияешь, Киллиан...

— С чего ты это взяла? – не поверил тот, нахмурив брови.

— Потому что ты смог меня рассмешить тогда, когда хотелось плакать. Ты помогаешь забыть мне одного человека.

— Оу нет, сердечные раны... как банально, – и вновь я рассмеялась на его комментарий.

— Видишь? Опять тебе удалось заставить меня смеяться.

Тишина. Подул ветер. Кожа покрылась мурашками, и надеюсь, завтра я не буду лежать целый день с температурой и головной болью. Я поправляю волосы за ухо и прикусываю нижнюю губу.

— Я немного психотерапевт, хочешь выговориться?

— Отнюдь. Лучше ты. Расскажи о себе все. Надоело говорить, хочется послушать.

— Ладно, – выдохнул брюнет и бодро хлопнул по своим коленям руками, — меня зовут Киллиан Джонсон, мне восемнадцать лет, заканчиваю старшую школу и поступаю на хирурга. А также по совместительству я писатель и музыкант.

Услышанное подвергло меня в восхищение. Этот чувак ещё выше поднялся перед моими глазами. Моя челюсть отвисла, и не скрывая восторга, произношу:

— Ты серьёзно? О Боже!

Кажется, он покраснел.

— Да уж, – улыбнулся Киллиан, вздыхая, — что насчёт тебя?

— Нет, нет, нет! Я хочу услышать твоё пение, на чем ты играешь? А книги? Сколько у тебя книг? Какой жанр? Хочу знать все!

Да, со сто процентной уверенностью говорю, что моё поведение его напугало или даже оттолкнуло. Но поздно прикидываться нормальной. А вообще, быть сумасшедшей – хорошо, когда кругом кретины.

— Эм... Играю на клавишных, гитаре и на саксе. Жанр детектив, а иногда ужасы.

— Можешь напеть какую-нибудь свою песню?

— Ну не знаю... – видя мой жалостливый взгляд, парень напрягся.

Пришлось долго упрашивать, но в конце концов, я одержала победу.

Он набрал воздух в лёгкие, а затем глубоко выдохнул.

— «Твои глаза сверкают ярко,

И губы шепчут что-то кратко,

Волосы белые пески,

Рядом со мною только ты.

Я бы хотел тебя обнять,

Людей всегда так больно терять?

В фотоальбоме наши мечты,

Но в сердце дыра, той дырой была ты».

Удивительно. Я пыталась уснуть любыми способами

и любыми способами заглушить мысли, но ничего не получалось, все было четно. А одно его пение, его голос заставили забыть меня обо всем на белом свете. Я летела среди звёзд, летела! Моё сердце забилось чаще, но я ничуть не волновалась, наоборот, почувствовала умиротворение. Это так странно и необъяснимо. Был лишь один вопрос: кому посвящена эта песня? Кто та девушка, которая заставила его страдать? Черт, как же я ошибалась! Ведь, когда я впервые увидела Киллиана подумала, что он высокомерный. Вот дура! Он не был злым. Он просто из тех людей, которые притворяются плохими, когда душа полна доброты и искренности. И этот человек ничего не сказал о моем имени, даже не отшутился! Не верю...

— Красивая песня... Кому ты её посвятил? – откашлялась я, поправив оправу на носу.

Парень стал совсем грустным. В его голубых глазах ясно выражена печаль и тоска, а также боль. Кажется, мой вопрос напомнил ему о чём-то колючем. Вот всегда я взболтну лишнего и не могу ничего уже исправить.

— Посвятил человеку из прошлого...

«Человек из прошлого» пульсирует в голове. Сразу перед собой вижу улыбку Алекса... Черт же возьми, как тяжело изгнать человека из сердца! Сердце не способно забыть человека, оно лишь на время молчит о нем. И это так нечестно. Пусть Алекс Харис исчезнет из моей жизни! Пусть перестанет доставлять боль. Ведь это ужасно – жить и пытаться убежать от прошлого. В груди стало колко.

— Киллиан, ты когда-нибудь любил человека так сильно, что аж было больно? – почти шепотом спросила я.

— Любил. И знаешь, любовь прошла, но мне все ещё больно.

Мы одновременно тяжело выдохнули. Завыл ветер. Парень явно углубился в воспоминания, судя по всему, грустные. Может, кто-то поступил с ним плохо, как со мной в своё время Харис? Или его девушка ушла к другу? Может, она ему изменила? Кто знает? Однако заставлять говорить Джонсона я не стала. Захочет – сам расскажет. Всегда надо говорить. Не стоит держать все мысли в себе – это может убить.

— Странно. За одно мгновение я так хорошо тебя узнала, – прерываю тишину я.

— Нет. Ты знаешь меня настолько, насколько я позволил тебе знать.

Грубовато... Неловко пожимаю плечами.

— Хорошо.

— Хорошо? – резко повернул ко мне голову брюнет и устремил холодный взгляд прямо в мои глаза, сквозь очки. Стало не по себе.

— Что-то не так..?

— Лучше некуда, – Киллиан резко вскакивает на ноги, от этого я ахнула, — думаю, пора на боковую.

— Я тебя обидела? – встаю я.

— Чтобы меня обидеть, тебе придётся сказать что-то шокирующее, но твой мозг на такое неспособен.

Его ответ сбил меня с толку. Это удар ниже пояса – я в нокауте. Просто смотрю на него и не могу ничего понять. Минуту назад все было нормально, а теперь... Не могу собраться с мыслями. Они душат меня, как змея на шее. Собираюсь с силами и говорю:

— Киллиан...

— Пока, – он разворачивается и уходит.

От злости, совсем позабыв о том, что на дворе ночь и человек двадцать сладко спят в своих кроватях, я кричу ему вслед: