О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке

Ивик Олег

По поводу процедуры Суда с использованием книг комментаторы Толковой Библии пишут:

«Апокалипсис самый суд изображает под видом судебного разбирательства: будут раскрыты книги и книга жизни. Понимать этот символический образ нужно так, что по действию всемогущества Божия на суде раскроется совесть каждого человека, и он в ней, как бы в книге, сам прочтет все, что было сделано им в жизни, и от своей совести услышит истинную оценку всей своей земной деятельности. После этого, как бы после процесса судопроизводства, каждый увидит другую книгу, общую для многих, – “книгу жизни”. Эта книга есть предвидение Божье, утешительное для всех труждающих и обремененных в жизни. ‹…› …Все умершие, без всякого исключения, где бы и как бы они ни умерли, независимо от того, во что было обращено их смертное тело, все они воскреснут и в своих обновленных телах предстанут на суд. ‹…› Кто не был записан в книгу жизни, т. е. все, которые, по предведению Божию, оказались достойными осуждения, которые не признаны достойными вечного блаженства в Христовом Царстве, все они были брошены в озеро огненное» {955} .

955

Толковая

Библия. Т. VII. С. 1286–1287.

Совсем иначе понимает символику книг Блаженный Августин. Он считает, что под книгами, о которых Иоанн говорит во множественном числе, «нужно разуметь книги священные, как древние, так и новые; так что в этих книгах показывалось, что повелел Бог Своими заповедями делать». Что же касается «книги жизни», в ней описаны дела каждого человека, но Августина смущает объем этого гигантского текста. Он предлагает считать его книгой совести каждого человека – т. е. трактует его так, как Толковая Библия трактует многочисленные книги, упомянутые вначале. Августин пишет:

«Если последнюю книгу представлять телесным образом, – кто в состоянии определить ее величину и длину? Или сколько бы времени потребовалось на прочтение книги, в которой описана вся жизнь всех и каждого? Разве не предстанет ли такое же число ангелов, в каком числе будут люди, и каждый из людей будет слушать свою жизнь, читаемую от приставленного к нему ангела? Но в таком случае, книга была бы не одна для всех, но отдельная для каждого. Между тем, давая разуметь, что книга эта будет одна, Писание говорит – “И иная книга раскрыта”.

Итак, нужно представлять некую божественную силу, действием которой воспроизведутся в памяти и с удивительной живостью встанут перед умственным взором каждого все дела его, как добрые, так и злые; так что знание осудит или оправдает совесть, и таким образом будут судимы совместно все и каждый. Эта божественная сила, очевидно, и получила название книги. В ней как бы читается то, что по действию ее воспроизводится в памяти».

Впрочем, что бы ни являла собой книга жизни, это скорее символ, чем источник информации. Недаром Августин пишет: «Не для напоминания Богу эта книга, не для того, чтобы не забыл Он, она указывает на предназначение тех, кому дана будет жизнь вечная. Бог знает их и не читает этой книги, чтобы знать» {956} .

956

Августин Блаженный. О граде божием. XX.15 // Блаженный Августин. Творения. Т. IV. – СПб.; Киев, 1998. С. 405.

Иоанн рассказывает:

Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это – смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное {957} .

«Озеро огненное» – это символ ада, в который, как обычно считается, после Страшного суда грешники отправятся на вечные муки. Однако вечность этих мук издавна ставилась некоторыми богословами под сомнение. Правда, она была возглашена еще в Ветхом Завете. В Книге пророка Даниила говорится: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» {958} . Потом о вечных муках говорил Иисус Христос; в Евангелии от Матфея ему приписаны слова о грешниках: «И пойдут сии в муку вечную…» {959}

957

Откр. 20.13–15.

958

Дан. 12.2.

959

Мф. 25.46.

Тем не менее уже христианский богослов Климент Александрийский [256] предположил, что Бог стремится спасти всех и что адские муки не вечны, ибо их цель – очищение посредством страданий. Климент пишет о Боге: «Он есть Господь вселенной и Спаситель всех людей, а не только некоторых из них» {960} . Климент считает, что «наказания Бога носят характер спасительный и дисциплинарный», особенно наказания загробные – ведь «души, хотя и затемненные страданиями, будучи освобожденными от силы плоти и сбросив с себя телесную оболочку, способны воспринимать более ясно» {961} . Так родилось учение об апокатастасисе – всеобщем спасении. Его развивал ученик Климента, крупнейший христианский философ и теолог Ориген [257] . Он писал: «Бог поступает с (людьми), падшими и предавшимися грехам, так же, как врачи, дающие больным лекарства для того, чтобы лечением восстановить их здоровье. ‹…› Наказание посредством огня тоже нужно понимать в смысле врачебного средства» {962} . Мысль эту подхватили многие богословы. Им представлялось, что победа Добра над Злом будет неполной, если Зло в виде ада и его обитателей продолжит существовать. Кроме того, не всякий праведник способен предаваться безоблачному наслаждению, зная, что есть люди, в том числе его собратья-христиане (пусть даже и грешные), которые в это время горят в огне.

256

Климент Александрийский (ок. 150 – ок. 215).

960

Климент Александрийский. Строматы. VII.6.6.

961

Там же. VI.46.3.

257

Ориген (ок. 185 –

ок. 253).

962

Ориген. О началах. II.10.6. Цит. по: Ориген. О началах. Против Цельса. – СПб., 2008.

Впрочем, некоторые христианские теологи, напротив, считали, что зрелище горящих живьем грешников будет одним из ярчайших удовольствий для обитателей рая. Тертуллиан [258] писал:

«Какое тогда будет обширное зрелище, какое изумление, или, если угодно, какой для нас предлог к радости и удовольствию, когда множество знаменитых, неверующих государей, почитавшихся за царей неба и земли, станут тогда наполнять воздух вздохами среди мрачных пропастей ада со своим богом Юпитером и со всеми своими любимцами и приверженцами! Какое внезапное восхищение, когда мы увидим, что столько правителей, столько судей, столько гонителей имени христианского, горят неугасимым огнем, который будет гораздо несноснее огня, пожиравшего мучеников, между тем как сии последние возрадуются и возвеселятся, взирая на их жестокую и вечную казнь» {963} .

258

Тертуллиан (II–III века).

963

Тертуллиан. О зрелищах. 30. Цит. по: Казаков Т. Эсхатология Тертуллиана, ее истоки и влияние на учение Западной церкви // Актуальні проблеми вітчизняної та всесвітн ьої історії. Вип. 14. Харків, 2011. С. 13.

Но с точки зрения учения об апокатастасисе Тертуллиан не смог бы вечно предаваться столь изысканным удовольствиям – рано или поздно все грешники раскаются и ад исчезнет за ненадобностью.

Впрочем, Церковь осудила идеи апокатастасиса. На Константинопольском соборе 543 года было провозглашено: «Кто говорит или думает, что наказание демонов и нечестивых людей временно и что после некоторого времени оно будет иметь конец, или что будет после восстановление демонов и нечестивых людей, – да будет анафема» {964} . А в 553 году на Пятом Вселенском соборе уже были преданы анафеме не только последователи этого учения, не только сам Ориген, но даже и те, кто его «не анафематствует». Святой Феофилакт Болгарский на рубеже XI–XII веков писал: «В самом деле, как козлу никогда не бывать овцою, так и грешник в будущем веке никогда не очистится и не будет праведным» {965} .

964

Цит. по: Духанин В. Противоречат ли вечные муки Божией любви, или Соблазны оригенизма в наши дни. Интернет-публикация: https://pravoslavie.ru/38145.html.

965

Феофилакт Болгарский, св. Толкование на Евангелие от Матфея. 25. Цит. по интернет-версии: https://azbyka.ru/otechnik/Feofilakt_Bolgarskij/tolkovanie-na-evangelie-ot-matfeja.

Но в XIX и особенно в XX веке идеи апокатастасиса вновь овладевают умами. Они сыграли важную роль в русской философии, их сторонниками были Н. А. Бердяев, Сергий Булгаков, о. Павел Флоренский… {966} Александр Мень писал: «Может ли Бог любви, возвещенной Христом, бесконечно карать за грехи временной жизни? Неужели могущество зла столь велико, что оно будет существовать даже тогда, когда “во всем” воцарится Господь?» {967}

966

Буланов С. Л. Концепция апокатастасиса в восточной патристике: от Климента Александрийского до V Вселенского собора // Христианство на Ближнем Востоке. 2020. № 2. С. 104.

967

Мень А., протоиерей. Сын Человеческий. Брюссель, 1983. С. 128.

Возникла теория мортализма – ее исповедуют, например, адвентисты седьмого дня. Они хотя и не верят в спасение особо закоренелых грешников, но и вечные муки для них отвергают. Морталисты считают, что после наказания разной длительности (сообразно делам) грешники будут полностью уничтожаться.

Короче говоря, вопрос о вечности ада в какой-то мере остается открытым.

На то, через сколько судебных разбирательств должна пройти душа умершего, тоже существовали разные точки зрения. В апокрифическом тексте II века н. э. «Завещание Авраама» рассказывается, как библейский патриарх Авраам, прожив 1000 лет, отказался умирать и потребовал, чтобы его сначала познакомили с устройством мироздания. Требование любознательного старца было исполнено, и он на колеснице объехал всю Вселенную в сопровождении Архангела Михаила и других ангелов. В частности, Авраам наблюдал загробное судопроизводство. Выяснилось, что сразу после смерти душа подлежит суду первой инстанции – вершит его Авель, некогда сам павший от руки Каина {968} . Авраам сообщает: «Ибо всякий человек произошел от первозданного [Адама] и потому сначала здесь предстает перед судом сына его. Во второе же пришествие будут все судимы двенадцатью коленами Израилевыми – всякое дыхание, и всякое творение. В третий же раз – всеобщим Владыкой Богом судимы будут. И тогда, наконец, близок будет тот суд к окончанию, и ужасен будет приговор, и нет избавителя. Так, в три ступени совершится суд над миром и воздаяние…» {969}

968

Излагается по: Апокрифические апокалипсисы. – СПб., 2001. С. 33–34.

969

Цит. по: Завещание Авраама. 13 / Пер. М. Витковской, В. Витковского // Апокрифические апокалипсисы. – СПб., 2001. С. 173.