О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2

Стрыйковский Мацей

В то время тогда Зигмунт Корыбут с чехами (у которых был после Жижки вождем), лусацкое княжество разорив, [256v] Шленск унижал потом. Изгнанным будучи из Праги, в Краков, к королю Владиславу Ягелло приехал, со свитой великой чехов, гуситов, которые сиротами после Жижки звались. Король их потом из-за неугомонности еретической отправил, и с ними и князь Корыбут, который при них жить от нападений научился, вытянулся. А и польская шляхта уже от них научилась беспредельствовать, и костелы грабить. В то время некие, вождем которых был Якуб Надобный Роговский, монастырь в Ченстохове с образом Девы Mарии, славный, обобрали. А чтобы на чехов думали, а не на них, образ на лице понесли. Король потом с поляками на войну против Свидригайла из Беча готовился.

О войне поляков против Свидригайла в году 1431

Король Ягелло, будучи регулярно побуждаем господами коронными, дабы войну за обиду отбора замков подольских Литвой на Свидригайла поднять, собрав войско из Польши, притянулся в Беч, и оттуда, желая Свидригайла от предпринятого и надменного замысла отвести, послал к нему Яна Бжезинского, которому Свидригайло вопреки закону человеческому оскорбление причинил. Король, взволнованный этим будучи, двигался быстро под городок Гродло над рекой Бугом, где двенадцать дней, ожидая из Великой Польши шляхту, лагерем лежал, потом через Буг переправился. А народ русский и литовский этой волости из-за боязни войска польского, из соображений безопасности, вместе с имуществом и снаряжением своим домашним удрал по предостережению, ибо думали, что король, который отчизну свою жаловал, действовать должен был на пользу полякам. Приехал тоже на отпор Свидригело с шестью тысяч рыцарства литовского, и замок луцкий, бронзой, солдатами и стволами против поляков хорошо укрепив, встречался несколько раз с войском польским [257]

легкими уколами. Там обе стороны равными себе были, только что какой-то князь Сенько, Литовец, в битве пал. Воевали после этого поляки владимирские волости и город Владимир с замком сожгли. Затем король Ягелло с войском переправился через реку Стырь, которая под Луцком течет, и с великой трудностью и утратой своих, ибо Свидригайло мост разрушил. Свидригайло, видя, что не мог большому войску польскому явно встречным боем отпереть, с угла их тревожил. Затем, видя неравенство, город Луцк сжег, и замок Юрию Пацу, старосте своему, в оборону поручив, сам с Литвой своей на места безопасные отступил. Но много литовцев, в беспорядке отступающих, были побиты и взяты в плен, среди которых были благороднейшие: Румбовдус, маршал литовский, и Гаштолт, которых же быстро Свидригайло освободил под определенными условиями, которые должен был ставить королю в Кракове. Поляков тоже много погибло, которые неосмотрительно литовских татар гнали. Белзскую землю другое войско польское, численностью шесть тысяч с Казимиром, мазовецким князем, разоряло.

Потом король со всей мощью коронной луцкий замок в день св. Маргариты осадил, и часть стен большую с пушек убили и разрушили, но напрасно поляки с потерями своими штурмовали. Взяли потом литовцы, что была в замке, с поляками до трех дней примирение, чтобы размыслить и посоветоваться в то время о сдаче замка. Но другой план у них был в сердце, и другой в словах совет, ибо за эти дни стены сбитые отремонтировали, башни и дыры укрепили, воду и камни, от которых им поляки обороняли, наносили согласно нужде, хорошо укрепились или это перемирие поляки не во время дали, на короля все сбрасывая, когда их добить усиленными штурмами не могли. Присылал тоже Свидригайло к королю, желая о перемирии говорить, но не искренне, но только, дабы войска отвлечь и осажденным помощи на Луцке прибавить, ибо ожидал войска [257v] из Волохии и от татар, с которыми с Польшей око за око мог бы воевать. В это же [время] литовские отряды Ратно, польский замок, без боя у Руси взяли и солдаты королевские, замок обобрав, сожгли. Потом хелминскую землю завоевали но на них, тихо беспечно лежачих, Целек, подстароста хелминский, в замок со ста тридцатью коньми вовравшись, наехал и триста из Литвы и с татарами затоптал, и сорок взял в плен. Под Каменцом их в то время поляки засадой громили, и так вместе литовские и польские войска мучались.

Добывали иные поляки Луцк. Русаки и литовцы, которые с ними были греческого ордена, в замке нашли народа польского и своих, которые римского ордена были. Вымучали на стенах узников так, чтобы поляки видели, жестоко убивали пленных. На плахе вбивая, со стен вытыкали, и, чаруя согласно науке безбожной жидовской (а они с ними в замке были), одного красивого парня в горло ножом пробили и, кровь вычадив и внутренности с членом мужским из него вытянув, в штучки маленькие посекли и на угли, раз– жаренные положив, коптили которым копчением все углы замка с заклинанием шаманским овеяли. Поляки, желая им месть воздать, русаков жестоко убивали и преследовали. Уже господа польские на перемирие согласились было, и лишь Свидригайло не хотел условий принять, ибо доверял союзу с волохами и крестоносцами прусскими и лифляндскими. В это время Александр, воевода волошский, забыв присягу свою, снятынскую, галицкую и каменецкую землю и волости разорял, к воле Литвы, но когда, добычей будучи скованным, вытягивался, Бучацкие, собравшись с войском королевским, разгромили волохов и, побив их, добычу отбили, так что сам воевода едва через Днестр [258] удрал и от потрясения вскоре умер. Таким же образом крестоносцы, нарушив постановление у Мельна, которое Ягеллу и Витолту подтвердили держать, с другой строны, куявскую и добжинскую землю, из-за Свидригайлу разоряли. Шляхта, собравшись, победила все отряды крестоносцев торунских, слуховских, свеценьских, так ездовых как пеших, и к тому семьсот рейтеров инфляндских на голову побила, что даже бросающих оружие не пропускала. Теодорика, маршалла лифляндского, и семь комендантов прусских взяли в плен и четыре хоругви отняли, которые на знак победы в Кракове повесили. Но в то время крестоносцы в куявской и в добжинской земле двадцать четыре городка сожгли, между которых Нишава, Владслав и Иновроцлав славнейшими были, чего кровью своей щедро приплатили.

О примирении со Свидригайлом

А когда поляки мощью Луцк не могли добыть, взял король со Свидригайлом между поляками и Литвой перемирие на Громницу [59] в следующем году. А как только король в Польшу въехал, волынцы всяческие жестокости и убийства поляков (которые там после заключения перемирия остались и которые другие тоже поселения имели) оказывали, костелы тоже все, которые не были ордена русского, жестоко сожгли. А когда к королю большое число шляхты куявской и из добжиньских земель пришло, прося о помощи после разорения крестоносцами, то, будучи не в состоянии их чем другим спасать, король, так как ему казну всю литовская война высосала, приказывал им въехать во владения княжеские и епископские, и их использовать зимой с женами и с детьми.

59

Примирение в Громнице – до 2 февраля (матери Божьей Громницкой).

Затем, в году 1432 король созвал съезд в Парчеве, на котором попытался говорить с господами коронными о мире вечном со Свидригайлом [258v] и Литвой, но не мог ничего одержать из-за надменности Свидригайловой, ибо ему крестоносцы поощрений прибавляли с помощью комтура торунского, дабы примирения с поляками не брал. И в то время на второй сейм серадзский приехал к королю Ягеллу от Януса, короля кипрского, иерусалимского и армянского, посол благородный [60] Бальдвинус де Новис, маршал королевства кипрского, с двумя сыновьями своими, имея двести коней. Он, отдав подарки королю и королеве, просил у них дочь Ядвигу (не знал, что до этого недавно умерла) в брак сыну короля кипрского. Просил тоже, дабы Ягелло королю кипрскому двести тысяч червонных злотых одолжил, закладывая ему при этом третью часть королевства кипрского. Но его ни с чем было отправлено, так как королевна умерла. О деньгах король сказал, что его казна осиротела от частых воен. Потому здесь я приписал, что это были волошские, хитрые и таковые дела так ПЛП «в такой смуте и через столько морей и королевств» у поляков денег приобретать, более подобало их им у себя искать, так как где-то там, как итальянцы говорят, золото родит и дважды, либо трижды в год урожай с земли собирают. Меховиус законную причину этому кладет, что должен был на это наговорить короля кипрского поляк, Петр из Бнина, который в Кипре осел.

60

Посол благородный – был послом к Ягеллу от короля Кипра Яна II 1432–1458, не Бальдвин, а Марсель, прося руку королевны Ядвиги.

Зыгмунт Кейстутович, князь стародубский, брат Витолта, великий князь литовский, русский, жмудский в году 1432

Король, видя, что Свидригайло в своей фурии блудил, Зигмунту литовское княжество сразу же присудил [61] [259] Привел для этого литовских, жмудских, русских господ И от папы им было письмо с буллой прислано. Через которое письмо освободил Литву от присяги, Которой скованы были обетами тяжелыми Служить Свидригайлу, потом его выгнали И Зыгмунта на княжество Великое позвали. Ибо им Свидригел омерзел надменной неистовостью, И много господ побил своим инстинктом. K тому более московитов, чем Литву, любил, И по жене русскую веру приобрел. Свидригела Монивит презрел за это предательство Которыйу него всегда был в тайном совете. Так удрал в Смоленск, в который его приняли, И Полоцк с Киевом на княжество его взяли. И Зигмунта Ягелло сам на княжество великое Возвел и в Литве ему дал послушания всяческие. Меч ему краковский епископ от короля отдавал, Где союз Литвы с Польшей под обещанием

признавал. Но Свидригайло Подолье казаками русскими Осмотрел и войсками укрепил татарскими. Федько, князь Острожский, счастлив и смел, Отнял у Свидригайла Браслав, Смотрич, Скале. И так поляки с войском в Подолье вторглись, Олецк, замок, у князя Острожского взяли. Он тоже сам Браслав спалил, не в состоянии его защищать будучи, И поляков нападками с углов начал громить. Затем, собрав из Волохии и из татар казачество, С которыми из-за соседства имел всегда братство, Мыслил на польские войска с ними наехать явно, И желая им уже битву дать, двигался под них исправно. Есть Моравка, широкая река, что в Днестр впадает, Над которой часто казаки прохожим засады делают, [259v] Через нее польские войска назад переправлялись И болотной и вяжущей была, с хрустом гати стлали. Так Федько, князь Острожский, со своим войском, Тихо с поляками защитный бой вел, В трубы звеня, и в бубны казаки тоже сами бьют, Во все горло кричат разными голосами. K тому тоже Феб коней пахнущих в море холодил, Когда этот бой поляков тихо накрыл. Потому все задумались, не зная, что чинить. Откуда, и где через Моравку до встречи выйти. Князь Острожский тем пуще с фланга на них напирал Убитые лежат и раненные, другие едва зевают Переправился потом остаток поляков, Но и те, мужественно подщипанные русскими казаками, И думая, что уже победой выиграли, К добыче лагерей с азартом бросились. И поляки с отчаяния строи помешали Русаки их там и сам из луков поражали. И уже было плохо для них, ибо русин трех гонит, И Кемлицкий, ротмистр, подошел с сотней коней, Что задержался с ротой на заготовках еды, Но пришел почти с неба, к своих спасению С большим окриком в середину русаков ударил, Острожский, что войско новое пришло, верил, Ибо ночь была и в лесу, к тому же река болотная. Так в них на войну поднялась новая охота. Поляки доброй мыслью уже с чела и с тыла Покрепившись, бьют русаков до упаду. Треск и хруст обоюдного оружия, гул аж до полуночи И счастье Русь предало, завязав глаза. [260] Поляки их победили, при этом их били, секли, кололи, Моравка других топит, с кровью перемешанная течет. Князь Острожский сам убежал с малым [остатком] в Острог, Хоть тоже большая погубила поляков та тревога, Но победу понесли и поле добыли И двенадцать хоругвей княжьих получили, Которые в Кракове висят. Король поэтому веселый, Праздновал сам и с триумфом во Львове костелы.

61

Зыгмунту… присудил – после покушения на Свидригайла в августе 1432 Зыгмунт Кейстутович возведен на трон. Выбор Зыгмунта подтвержден в акте унии гродненской.

О битве Зигмунта со Свидригайлом у Ошмян

Свидригайло после этой битвы на Русь уповал, И там его князь Борис тверской часть войском спасал, У которого взял дочь. Так с гетманами Собрался со смоленскими, с московитами с поло– чанами Имея пятьдесят тысяч, в литовские волости Тянулся, желая мстить господам с этой легкостью. У Ошмян с войском лагерем встал Потому целую неделю волости окрестные тревожил. Господа литовские все собрались С Зигмунтом, великим князем, войска строили Тянулись под Ошмяны, желая отбить силу силой И татары перед ними отправились ночью. Они стражу Свидригайлову тихо разгромили. И литовцы с Зигмунтом из леса выскочили. С Свидригайлом и с Русью в бои вступили суровые Так даже небо и леса и земля дрожали от тревоги, Отовсюду страшный крик мужей, стрелы с гулом свистят Мечи, сабли и копья, с оружием блестят. Колотятся насмерть, двоим речь шла о княжестве, Один над другим хотел получить победу[260v] Зыгмунт выиграл поле с Литвой, Русь бежит Трупов много полоцких и смоленских лежит. Десять тысяч их легло в поле у Ошмян, Четыре тысячи взятых в плен с князьями и с гетманами Дейдигольт с князем Юрием взят с Семеновичем, Также Монтвид с Федором тоже Одзенцовичем, Литва других гнала, отряд был разогнан, Свидригайло едва убежал сам в лифляндскую сторону. И Зигмунт его жену в плен взял таким мужеством, Всеми избранный, возведен был на Великое княжество. В Ошмянах костел в знак победы построил, И с Ягеллом и с Польшейдружбу укрепил. В этом же году поляки на пруссов восстали И новое марграфство у них добыли И двенадцать укрепленных городов штурмом добыли, И крестоносскую заставу с победой выбили В это же время Зигмунт с Литвой лифляндские уезды Разоряет двенадцать дней без своих потерь. Ибо крестоносцы крылись и Литва с победой, С добычей большой вышли по перевесу и мужеству. Тогда же князь Нос Луцк взял хитрым предательством И Свидригайловым город занял гарнизоном. Но Рысько Кердей Носа взял в плен быстро в битве И победил его войско, и Луцк отдал Литве. Поляки тоже до моря Пруссию воевали И что до моря дошли, так радовались И другие воду морскую на удивление во фляги брали И немцев взятых в плен по два злотых продавали. [261]

О разорении Литвы Свидригайлом в году 1433

Свидригел с помощью мастера лифляндского С русским войском доказывал престол литовский, Троки, Вильно и Крево с Mолодечном поразоряли, Лиду, Эйшишки, Мереч с волостями выкурили, Петра Мургердовича с войском Зыгмунтовым Победил, Литву разоряя гневом Вулкановым. У Витебска приказал утопить князя Гольшанского, Там же еще митрополита сжег русского. Федька, князь збаражский и Нос, с другой стороны, Разоряли Русь литовскую быстрыми отрядами Заславль взяли и другие замки Зигмунтовы, В то время бы видел Литву, мизерную вдову. Ибо Зигмунт в лесах крыл, и волости дымятся Здесь крик детей и девушек, и там вновь разоряют Двое. Борясь между собой за мизерную землю Выгубили крови собственной своей литовской племя.

И тем смелей Свидригайло в то время Литву воевал, что знал о ненависти господ литовских к Зыгмунту из– за надменного его тиранства, ибо до этого недавно приказал казнить Яна Монтвида и Рымбовда, маршалла земского литовского, мужа в совете и в войне хорошего и заслуженного, дав ему вину, что якобы его должен был со стороны Свидригайла предать. В ту же осень Зигмунт, собрав великое войско из Литвы и из Польши, желая отыграться за ущерб свой у Свидригайла и русских князей, тянулся в русские государства, и, Мстиславль осадив, добыл его за четыре недели, и, завоевав окрестные волости, вернулся в Литву. [261v]