О носах и замка?х

Торин Владимир

Даже для гремлинов, которые порой могли поднять чугунный башенный колокол, Машина была тяжелой. Причем настолько, что, как только они подняли ее, у них больше не было возможности ворчать и переругиваться между собой. Они могли, разве что, пыхтеть и пучить глаза.

— Сюда, господа! — командовал Фиш. — Несите ее сюда!

Гремлины вытащили Машину из сейф-комнаты и поставили ее на пол.

— Я весь взмок, — пожаловался самый юный из них, юнга по имени Моркри.

— Гремлины не потеют, — наставительно заявил

старший помощник Дрёммин.

— А я потею, — возмущенно заголосил Моркри.

— Не сейчас! — рявкнул Каркин, призывая спутников к порядку. — Мо’кри — не потеть! Д’ёммин — не во’чать!

Следуя указаниям Фиша, гремлины затащили в сейф-комнату кремовую коробку, и под их восхищенными взглядами Фиш развязал ленты. Он снял крышку, и в тот же миг, картонные стенки раскрылись и отделились. Гремлины с визгом вытащили их из хранилища.

Фиш придирчиво оглядел шоколадную копию Машины — подлинное произведение кондитерского искусства — и, едва сдержавшись, чтобы не отломать кусочек, запер дверь сейф-комнаты, после чего повернулся к маленьким помощникам. Те все поняли без слов и снова подняли настоящую Машину.

— За мной! — велел Фиш и направился к двери спальни. Машина поползла за ним, будто на маленьких ножках. Хотя она поползла именно что на маленьких ножках…

Где-то внизу вопил дворецкий. С лестницы по-прежнему раздавался грохот выстрелов, но Фиш и его банда гремлинов беспрепятственно добрались до выхода на крышу. Были некоторые трудности с тем, чтобы затащить Машину по лестнице, но Каркин грамотно руководил, мгновенно пресекал ссоры и вообще упреждал любые сложности. Они уже почти выбрались…

И все же воришки не знали, что кое-кто за ними идет. Идет с неостановимым и непреклонным намереньем их остановить… Фиш ничего не замечал. Что ж, он был не первым, кого сгубила преждевременная радость от еще не заслуженной победы и сопутствующая ей слепота.

Гремлины вытащили Машину на крышу и понесли ее к воздушному шару.

На швартовочной площадке их уже ждал Гверкин. Он нервно вышагивал у корзины, и как только распахнулась дверь, бросился на четвереньки, приготовившись прикинуться крысой, но увидев, кто появился, радостно заверещал и отдернул шнур: один из бортов корзины тут же откинулся.

— Грузим ее, господа! — воскликнул Фиш. — Мистер Гверкин, готовьтесь отчаливать!

— Слушаюсь, мистер Фиш! — ответил капитан и засуетился у приборной доски, запуская двигатель. Тот фыркнул и выпустил облако дыма из труб.

Гремлины меж тем затащили Машину в корзину. Поставив ее, они отвалились в стороны, выдохшиеся и похожие на постиранное белье.

Фиш прошел в корзину следом. Закрыл за собой откидную стенку.

— Все на борту? Отчаливаем, капитан!

— Экипаж, по местам, по местам! Ко взлету готовься!

Через пару минут, концы были отданы, и шар, оторвавшись от крыши, стал

медленно подниматься. Фиш, задрав голову и глядя на оболочку, радостно воскликнул:

— Он всё продумал! Мистер Блохх! Даже газ для оболочки! Сверхлетучий «Эр-эйр»! Еще бы, такой-то вес! У нас всё получилось!

И тут словно сама судьба услышала Фиша и решила щелкнуть его по его слишком длинному наглому носу. Шар дернулся и завис в воздухе.

— Почему мы не поднимаемся? Мистер Гверкин!

— Я не знаю, мистер Фиш! Фролкин, ты отцепил все швартовочные тросы?

— Эээ… кажется, да.

— Кажется?

Фиш выглянул за борт, ожидая увидеть якорный трос, но то, что ему открылось, заставило его похолодеть. В днище вцепился автоматон. Механический слуга в ливрее удерживал шар, не давая ему взлететь выше. Он вырос на пять-шесть футов — его ноги удлинились телескопическим образом, а ступни, казалось, намертво вросли в причальную площадку.

— Он держит нас!

Гверкин заголосил, а гремлины поддержали. Все они вопили одно и то же слово, которое, судя по всему, им очень нравилось:

— Полундра! Полундра!

Фиш заткнул уши пальцами и прокричал:

— Мистер Гверкин, полная мощность винтов! Мы должны оторваться!

Капитан кивнул и по его приказу братья Коперты толкнули оба рычага вперед. Двигатели зарычали, винты закрутились так быстро, что казалось, они вот-вот вспорют воздух, но шар не сдвинулся ни на дюйм. Напротив, ноги автоматона стали медленно уменьшаться, и шар пополз вниз. Корзина затрещала, стропы, удерживающие оболочку, заскрипели. Они грозили оборваться…

Фиш распахнул дверцу, встал на четвереньки и, высунув руку из шара, попытался разжать пальцы автоматона. Куда там! Тот удерживал шар, как в тисках. Его ноги уже стали обычной длины, шар опустился ниже.

— Каркин, сделай что-то! Срочно!

Гремлин велел: «За мной!», и первым выбрался из корзины. Он схватился за руку автоматона и вгрызся в его пальцы. Еще парочка гремлинов последовали его примеру, принявшись грызть пальцы механоида на другой руке. Тот ничего не мог предпринять — лишь жутко водил глазами-лампами из стороны в сторону.

Шар дернулся, и Фиш успел подхватить Каркина за шиворот. В следующее мгновение была перегрызена и вторая рука. Шар покачнулся и взмыл вверх. Два гремлина повисли за бортом. Один держал другого за ноги, а его, в свою очередь, держали его собратья в корзине.

Фиш помог им забраться на борт, и закрыл дверцу.

Шар поднимался, Гверкин выровнял его полет. Особняк Портера все отдалялся… Автоматон на крыше все еще тянулся к ним своими изувеченными конечностями.

— Всё получи… — начал было Фиш по привычке, но тут же прикусил язык. Шутить с судьбой и испытывать удачу не стоит. По крайней мере до тех пор, пока он не получит свою сыворотку.