О природе человека
Шрифт:
Аристотель [341] , не желая согласиться, что небо состоит из четырех стихий, вводит еще пятое тело — эфирное (лат. coeleste) и круговращательное ; круговращательным он называет это тело потому, что оно совершает круговое движение около земли [342] . Платон же решительно заявляет, что небо состоит из огня и земли; он так говорит [343] : «происшедшее необходимо должно быть телообразным, видимым и осязаемым; но без огня ничто никогда не может быть видимым; осязаемым ничто не может быть без некоторой плотности, а плотным — без земли: отсюда ясно, что Бог составил мировое тело из огня и земли. Но хорошо связать только два (предмета), без третьего [344] , невозможно, потому что в середине между обоими должна быть соединяющая их связь; наилучшая же из связей — та, которая и связуемое, и самое себя делала бы именно одним»; а свойство производить это наилучшим образом имеет пропорция; потому, связью Платон считает две средние стихии, взятые в вышеуказанной пропорции.
341
Отсюда в изд. Con. начинается 4–я глава 3–й книги: «De natura coeli»… etc.
342
Aristotle De mundo, cap. 2; De coelo, II, 3.
343
В «Тимее», р. 31 B–C.
344
Этот взгляд усваивает, как мы видели, и Немесий; см. выше примеч. 3 на стр. 77.
Придерживающиеся библейского учения [345] не согласны [346] относительно неба и земли. Именно: одни, и притом — большинство, говорят, что небо и земля сотворены не из какой–нибудь наперед предуготованной материи, так какМоисей говорит: «в начале сотворил Бог небо и землю» [347] . Аполлинарий же полагает, что Бог сотворил небо и землю из бездны. Хотя Моисей в своей космогонии [348] не упомянул о бездне как о сотворенной, но в книге Иова сказано: «сотворивший бездну» [349] . Из нее именно, как из материи, по мнению Аполлинария, произошло (сотворено) все остальное. Конечно, бездна не безначальна, но она сотворена прежде всего телесного (видимого) и предуготована Творцом к происхождению всего остального. Самое имя бездны указывает на беспредельность материи. Но как бы ни думать относительно этого, разницы никакой нет: ведь и в этом случае Бог является Богом и Творцом всего, создавшим все из ничего.
345
Т.е., о происхождении мира. Буквально: «предпочитающие учение евреев» и т. д.
346
У пер.: разногласят — ред.
347
Быт. 1, 1.
348
' , т. е. в описании происхождения мира.
349
Иов. 38 гл. Буквально этих слов в кн. Иова нет.
Против утверждающих, что существует одна только стихия: или огонь,
350
В его сочинении — .
351
Т.е. только одно что–нибудь было бы здоровым.
352
Т.е. многие части тела остаются здоровыми при известной болезни.
353
Т.е. не состоит из одной только стихии.
354
Т.е. из тех, которые признают существование только одной какой–либо стихии.
355
Matth. (Var. lectiones, pag. 169) по поводу слова замечает: «Sic stoici reliquorum elementorum appellarunt terram. Diog. Laert. p. 284».
356
У Con. и Vall. Hipparchus Ponticus; но Matth., на основании: Plutarchus De placit. pbilosoph. I , 3, Euseb. Praeparat. Evang. p,748 и других источников поправляет: , (см. Var. lectiones, pag. 169—170).
Будучи органом души [357] , тело разделяется соответственно душевным силам, потому что оно устроено сообразным и приспособленным к ним — так, чтобы никакая сила души не задерживалась телом. Действительно, каждой психической способности (силе) для деятельности ее назначены особые части тела [358] , как покажет дальнейшее исследование. Душа занимает место художника, тело — инструмента, материя есть то, около чего сосредоточивается действие, совершение же (процесс) есть самое действие [так, например, как материя — подлежит женщина, ибо на ней сосредоточивается действие, действие же есть прелюбодеяние, или блуд или законное сожительство [359] ]. Силы души разделяются на способность представления (и воображения), способность мышления и память: , и [360] .
357
Отсюда у Con. начинается 4–я книга: «De viribus seu potestatibus animae»; глава 1–я: «De quinque sensoriis et definitione sensus».
358
Cp. Aristotle De partibus ammalium, I, 1; III, 1; IV, 8 и 10.
359
Скобки подлинника Matth., нашедшего этот пример излишним.
360
У Немесия, как увидим ниже, есть много самых разнообразных делений и классификаций душевных способностей. Настоящее — самое общее и правильное — деление заимствовано, по всей вероятности, у Аристотеля. См. Aristotle De artima, lib. II, cap. 3; ср. Siebeck Geshichte der Psychologie, SS. 16—17.
ГЛАВА VI
О СПОСОБНОСТИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ [361]
Способность представления есть сила неразумной части души [362] , действующая через посредство внешних органов чувств [363] . Представляемое же есть то, что подлежит деятельности воображения [364] , как воспринимаемое чувством (подлежит) чувству. А воображение есть состояние неразумной души, происходящее от чего–либо представляемого . Наконец, фантазм ( — призрак) есть напрасное состояние, возникающее в неразумных частях души независимо от какой–либо представляемой вещи. Стоики тоже признают эти четыре вида: , , , [365] . При этом [366] они определяют как состояние (движение) души, которое обнаруживает и себя самое, и вызвавший его предмет представления [367] . Так, например, когда мы видим что–нибудь белое, в душе возникает некоторое впечатление [368] от восприятия его: ведь, как в органах чувств происходит известное движение, когда они воспринимают, так и в душе, когда она мыслит (представляет), потому что она принимает в себя образ мыслимого (ею) предмета. есть [369] то, что порождает и подлежит чувственному восприятию, как например, белизна и все, что может двигать [370] душу. есть пустое возбуждение — без того, что называется . есть то, чем мы привлекаемся к , т. е. к пустому возбуждению [371] , как бывает у безумных [372] и меланхоликов. Отличие этих (стоических) определений состоит в одной только перемене названий.
361
Общее (во всех код.) заглавие « » — De phantasia. У Vall. «De imaginario». У Дамаскина в ''Точном изложении православной веры» глава 17–я П–й книги имеет то же заглавие и представляет собою буквальное воспроизведение первой половины настоящей (VI) главы трактата Немесия с тем же заглавием (см. стр. 88 по рус. пер.). мы переводим как «способность представления», а не «воображение», как другие, во–первых — на основании самого определения этого понятия у Немесия, а во–вторых — потому, что только при таком понимании как общее понятие, будет соответствовать тем видам, на которые подразделяет его Немесий, и может быть поставлено в связь с непосредственно следующими за ним у Немесия и действительно тесно связанными в трактате с VI главой рассуждениями об ощущениях отдельных органов чувств. Стоики, как видно из дальнейшего (см. примеч. 3, 4 на стр. 86), даже понимали в смысле «представления». Проф. Domanski переводит словом Vorstellung (Die Psychologic des Nemesius, S.92), a Siebeck (Geschicbte der Psychologie) понимает как «das Anschauende», что, скорее, может означать «чувственное воззрение». Представление мы понимаем как мысленный образ предмета, остающийся в сознании после целого ряда относящихся к нему ощущений, или, по Тэну, как «остаток ощущения». И. Филопон тоже понимает в смысле представления. Так, например, рассуждая о водяных тварях , он говорит, что эти твари имеют слабое «представление об ощущаемом» , а «что они представляют , очевидно из того, то они в соотвенные времена года переменяют места, знают, что для них вредно и избегают этого; но вследствие неясности представлений ( то ) они робки, боязливы»… Говоря о земных животных, Филопон замечает, что они «более совершенны, (ощущения) (представления) » (См. I. Philoponi De opif. mundi, edit, by Reichardt, pag. 207, 12 sqq.; 208, 12 sqq.; cp. 232, 5.
362
По смыслу немесиевского учения о эта способность едва ли может быть отнесена к неразумной душе. По словам Evangelides'a («Zwei Kapitel aus einer Monograph "uber Nemesius), « у Немесия функционирует через пять внешних чувств, не подчиняется и является посредствующей ступенью и границей между разумной и неразумной душой, почему лишь неточно можно отнести К последней; это колебание — результат эклектизма Немесия» Ср. Domanski, Op.cit., S. 74, прим. 1.
363
Греч, ; Gall. per. sensoria; Ant. per sensuum sedes.
364
Здесь , что значит собственно «представление», можно понимать (соответственно дальнейшим определениям Немесия) в смысле «воображения», поскольку воображение как вид той же способности представления, есть способность свободного сочетания (комбинирования) представлений.
365
Plutarchus De placit. pbilosopb. lib. IV, cap. 12 приписывает это разграничение Хризишгу.
366
Определение Хризиппа: — « (отпечаток) »; то же и у Филона (см. изд. Matth. Var. lectiones. et ani madv. pag. 172).
367
Очевидно, что понимается стоиками в смысле «представления»; дальнейшее объяснение (пример) подтверждает это.
368
.
369
По определению, конечно, стоиков.
370
Т.е., возбуждать к деятельности; это, вообще, предмет, вызывающий представление.
371
Valla: «imago est velut abstractutn per imaginarium inanis attractio»; Con. передает это понятие , как vanam et inanem conceptionem…
372
У Плутарха (Op. cit, ibidem) в соответствующем месте передано: «как у беснующихся и меланхоликов».
Органами рассматриваемой способности служат передние желудочки головного мозга и находящаяся в них психическая пневма [373] , а затем — исходящие из них нервы, пропитанные «психической пневмой», и структура органов чувств. Органов чувств пять, чувство же одно — душевное [374] , познающее посредством органов чувств происходящие в них состояния (движения). Тем органом, который наиболее материален [375] и телесен, т. е., осязанием, душа воспринимает вещественное (материальное) в природе; органом же световидным, каково зрение, — световидное; равным образом, органом воздухообразным [376] ) воспринимает движения воздуха: ведь сущность звука составляет воздух, или, лучше, удар воздуха [377] ; губковидным и водянистым (органом), т. е., вкусом, душа воспринимает соки [378] . Природой устроено так, что все чувственное познается тем, что ему сродно [379] . Итак, по смыслу сказанного, следовало бы, чтобы было четыре внешних чувства, так как существует четыре стихии. Но поскольку пар и род запахов занимают по своей природе середину между воздухом и водой [по сравнению с воздухом они грубее [380] , а по сравнению с водой — нежнее [381] ; это очевидно при насморке: страдающие насморком втягивают воздух посредством дыхания, но, втягивая воздух, паров и запаха [382] не воспринимают, так как по причине преграды состоящее из более плотных частиц не достигает чувства [383] ], то вследствие этого природа устроила пятый орган чувств — обоняние, чтобы ничто из подлежащего знанию не осталось за пределами внешних чувств [384] . Ощущение не есть изменение, а определение (, распознавание) изменения [385] : изменяются органы чувств, но распознается это изменение ощущением (внешним чувством) [386] . Часто смешивают ощущение (чувство) с самыми органами внешних чувств. Ощущение есть восприятие чувственных вещей. Но это, по–видимому, определение не самого ощущения, а его функций. Потому ощущение еще определяют как разумный дух, простирающийся от главного седалища души [387] к органам [388] . Еще ощущение определяют как силу души, воспринимающую чувственное, а самые органы — как орудия для восприятия чувственных предметов [389] . Платон определяет ощущение как сообщение (союз) души и тела с внешним [390] . Действительно, самая способность принадлежит душе, а орган — телу; оба же вместе — посредством воображения — воспринимают внешнее (бытие).
373
нельзя переводить, как некоторые, «жизненный дух», потому что дальше Немесий различает еще , что может означать жизненную силу.
374
Вм. у Gall, читается просто , что здесь более подходит по смыслу.
375
Буквально с греч: «земляной» , с лат: terrenus.
376
Следует дополнить: «т. е. слухом»; у Con.: «in aeriformi scil. auditu, aeris passiones»; D. 1 имеет — « ».
377
— те же наши «волны» воздуха.
378
В лат. Ant. «вкусы» (sapores). Все сейчас изложенные рассуждения, как и последующие — насчет пятого чувства (обоняния), читаются буквально у Galen'a De Hippociat. et Platonis decretis VII, 5. См. параллель: Domanski, Op. cit. S. 96.
379
Аристотель и Порфирий признавали, что «подобное познается подобным» (Aristotle De anima II, 5 и др.; Porphyr. Sent. 26 у Domanski, S. 96, прим. 1).
380
Буквально: состоят из более крупных частиц — .
381
, т. е., состоят из более тонких частиц.
382
прибавлено по смыслу; Con. — «vapores tamen et odores nequaquam sentiunt».
383
Скобки — для удобства в подлиннике Ant.
384
Буквально: ''чтобы ничто из того, что может быть познано, не избежало чувства».
385
акое определение, вопреки мнениям Платона (см. прим. 11) и Аристотеля (De anima, II, 5, § 1), Немесий усваивает у Галена буквально: см.: Galeni De Hippocrat. et Platon. decretis VII, 6 (цит. по соч. Domanski, S. 94).
386
Ощущение, таким образом, по Немесию есть факт не только физиологический, но и психологический.
387
—
388
Это — определение стоиков (Plutarchus, Op. cit., IV, 8), у которых, по замечанию Оксфордского издателя, «phantasmata omnia animalium rationalium dicuntur logikai et ab derivari» (Matth. pag. 388, annot. editoris Oxon.).
389
Con — «organum est membrum, per quod sentimus».
390
Определения Платона, стоиков и др. см.: Plutarchus De placit. pbilosoph., IV, 8; ср. учение Платона об ощущениях в «Теэтете», pag. 184 и след.
Из душевных сил (способностей) одни имеют характер подчиненный, служебный, другие — начальствуют и управляют. К начальствующим относятся — сила мыслящая (то ) и познающая (то ); к подчиненным же относятся — способность ощущения, движение по стремлению или желанию (' ) и способность издавать звуки (то ) [391] . В самом деле, и движение, и звук очень скоро, почти без всякого промежутка времени, подчиняются воле рассудка: действительно, мы вместе и по одному поводу и желаем, и движемся — без всякого промежутка времени между хотением и движением — что можно видеть на примере движения пальцев. И из физических (способностей) некоторые находятся под властью рассудка [392] , как например, так называемые страсти — [393] .
391
В этой простейшей и кратчайшей из своих классификаций душевных способностей (см. ниже главы XV, XXVI и др.) Немесий близок к Аристотелю {De anima, lib. II, cap. 3).
392
Буквально: мыслительной силы, той .
393
В лат. Ant. — «душевные волнения» (perturbationes animae).
ГЛАВА VII
О ЗРЕНИИ [394]
Зрением называется одинаково и орган, и сила ощущающая. Гиппарх говорит, что лучи, распространяющиеся из глаз и своими концами, как бы прикосновением рук, касающиеся внешних предметов, передают зрительному органу восприятие последних [395] . Геометры описывают некоторые конусы, происходящие от совпадения лучей, которые исходят из глаз; именно: правый глаз (думают они) посылает лучи налево, левый — направо [396] , так что от их пересечения образуется конус; отсюда происходит, что зрение охватывает сразу [397] многие предметы, но видит лучше всего тот пункт, в котором пересеклись лучи. Поэтому, например, часто, глядя на пол, мы не видим лежащей на нем монеты, как бы мы ни напрягали свое зрение, до тех пор, пока лучи не пересекутся в том месте, где лежит монета: тогда, наконец, мы замечаем ее [398] , как будто тогда только мы впервые обратили (на нее) свое внимание. По мнению эпикурейцев, в глаза входят образы тех предметов, которые предстают взору. Аристотель же полагает [399] , что от видимых предметов зрению передается не телесный образ, а качество — посредством изменения окружающего нас воздуха. По мнению Платона, мы видим предметы благодаря слиянию лучей света, так как свет, исходящий из глаз, в некоторой степени оттекает (излучается) в сродный ему воздух; свет, исходящий от предметов, идет напротив, а свет, находящийся в воздухе, который лежит в середине и сам легко распространяется и изменяется, изливается вместе с огневидной энергией зрения [400] . Гален рассуждает относительно зрения в 7–й «Симфонии» [401] согласно с Платоном; в частности, он пишет приблизительно следующее: если бы в глаз входила какая–нибудь часть или сила, или образ, или качество видимых предметов, то мы не могли бы познавать величину видимого (нами), как, например, большой горы: ведь совершенно немыслимо, чтобы образ столь огромного [402] предмета вошел в наши глаза; с другой стороны, и «дух зрения» [403] не может обладать такой исключительной силой, чтобы простираться вокруг всего, что подлежит зрению. Итак, остается признать, что окружающий воздух служит для нас таким же проводником [404] в то время, когда мы видим, каким в теле является зрительный нерв. Действительно, окружающий нас воздух, по–видимому, испытывает нечто подобное: ведь, как свет солнца, касаясь верхнего слоя воздуха, сообщает свою силу всему воздуху, так и свет, несомый зрительными нервами, имеет природу пневматическую [405] , а проникая в воздух и первым толчком производя в нем изменение, достигает до maximum'a, сохраняя свою сущность пока не натолкнется на (какое–нибудь) твердое [406] тело. Поэтому воздух является для глаза таким же органом при различении видимого, каким нерв для головного мозга; так что — в каком отношении находится головной мозг к нерву, в таком же — глаз к воздуху, освещенному солнечным светом [407] . А что воздух от природы обладает свойством соуподобляться [408] находящимся в нем телам — это очевидно из того, что если при свете пронести через воздух что–нибудь красное [409] или черное, или блестящее серебро, то воздух изменяется от проносимого. Порфирий в книге «Об ощущении» [410] утверждает, что причиной зрения не может быть ни конус, ни образ (предмета), ни иное что–нибудь; но сама душа, вращаясь в сфере видимого бытия, познает в нем саму себя, так как душа содержит все существующее и все (существующее) есть не что иное, как душа, содержащая различные тела. И в самом деле, допуская существование одной только разумной всеобщей (мировой) души, Порфирий естественно утверждает, что она познает себя самое во всем существующем.
394
Общее заглавие: « " — De visu; Con. начинает 2–ю главу 4–й книги: «De visu, quomodo fiat».
395
Ср. Plutarch, Op. cit. IV, 13.
396
Ср. учение Платона в «Тимее» pag. 46 В—С, по рус. пер. Карпова, стр. 417.
397
У пер.: зараз — ред.
398
Буквально с греческого: «наталкиваемся на нее взором».
399
Учение Аристотеля о зрительных ощущениях см. в De anima II, 7.
400
Ср. «Тимей» р. 45 В—D. У Плутарха (Op. cit. IV, 13) это определение Платона приводится с некоторым отличием.
401
. Проф. Domanski (Die Psychologie des Nemesius, S. 101, прим. 1) под этим названием имеет в виду галеновское сочинение De Hippocr. et Platonis decretis и в подтверждение этого приводит длинную параллель из указанного сочинения в соответствии нижеследующему изложению галеновского учения о зрении у Немесия.
402
У пер.: великого — ред.
403
т — зрительная пневма; лат. «spiritus visionis».
404
Буквально с греч. — органом.
405
— spirabilem, удобопроникающую.
406
Иначе — упругое, сопротивляющееся: .
407
Т.е., тот и другой (нерв и воздух) являются необходимыми проводниками в процессе зрительных восприятий. Таким образом, почти все древние мыслители (Платон, Аристотель, Гален) согласно считают воздух необходимой средой, обусловливающей зрительные ощущения. Этот взгляд принимается (у пер.: усвояется — ред.) и Немесием. В позднейшее время И. Филопон тоже признавал воздух такой необходимой средой (Philop., Op. cit., p. 61, 22 sqq.).
408
Греч, ; лат. assimilare, ассимилироваться.
409
С греч. буквально: «огненное», вообще: что–нибудь яркое.
410
« » — De sensu.
Глаз видит [411] по прямым линиям [412] и воспринимает, прежде всего, цвета, а вместе с ними познает и цветное тело: его величину, форму, место, где оно находится, расстояние, число (предметов), движение или покой, шероховатость или гладкость (тела), ровность или неровность, остроту или притупленность; состав тела: водянистое ли оно или земляное, т. е., влажное или сухое. Итак, специальный объект зрения есть цвет [413] . Действительно, мы воспринимаем цвета посредством одного зрения, а вместе с цветом тотчас воспринимаем и предмет, имеющий (известный) цвет, и место, в котором находится видимый предмет, и расстояние между видящим и видимым [414] . Какими чувствами воспринимается предмет, теми же тотчас вкупе [415] познается и место, что применимо к осязанию и вкусу. Но эти последние чувства [416] тогда только ощущают, когда приближаются к телу, за указанными ниже исключениями, зрение же — и на большом расстоянии. А так как зрение издали воспринимает свои специальные объекты, то отсюда необходимо следует, что оно одно видит и расстояние; величину же оно распознает одно только тогда, когда может охватить видимый предмет одним взглядом. В тех же случаях, когда предмет наблюдения настолько велик, что не может быть обнят одним взглядом, зрение нуждается в содействии памяти и мышления. Рассматривая такой предмет по частям, а не весь сразу, зрение необходимо переходит от одного (пункта) к другому, и что во время этого перехода постоянно попадает (в чувство) — воспринимается им; память же сохраняет воспринятое раньше, а мышление сочетает воедино и то, и другое и воспринятое чувством (в данный момент), и сохраненное памятью [417] . Итак, величину зрения воспринимает двояко: иногда — само, иногда — при помощи памяти и мышления. Число видимых предметов, если оно больше трех или четырех, так что одним взглядом не объемлется, а равно движение и многоугольные фигуры зрение никогда не воспринимает [418] само по себе, но всегда с помощью памяти и мышления. Ведь оно не может пять, шесть, семь и больше (предметов) соединить без помощи памяти; невозможно это и по отношению к шестиугольникам, восьмиугольникам и многоугольным фигурам. Равным образом и движение, совершающееся постепенно [419] , одно имеет первым, другое вторым — а где есть первое, второе и третье, там все это сохраняется одной памятью. Верхнее и нижнее, ровное и неровное, равно как шероховатое и гладкое, острое и тупое, воспринимаются осязанием и зрением, потому что только одни эти чувства распознают место. Однако, они нуждаются и в мышлении, поскольку функцией одного внешнего чувства является только то, что попадает в него сразу, в один прием, а то, что [достигает чувства] впоследствии, уже есть дело не одного чувства, а совместно памяти и мышления, как показано выше. Прозрачные тела зрение от природы способно проникать насквозь [420] , конечно, прежде и . более всего — воздух, который оно проникает всецело, затем — воду, спокойную (неподвижную) и чистую, благодаря чему мы видим плавающих рыб; через стекло и иное того же рода, если, конечно, оно освещено, мы видим меньше; и это есть отличительная особенность зрения. Пусть никто не заблуждается, что зрению принадлежит и восприятие теплоты — на том основании, что, глядя на огонь, мы тотчас же сознаем, что он и горяч: ведь, если обратишь внимание на самое первое зрительное ощущение, то найдешь, что тогда, когда зрение впервые ощущало огонь, оно воспринимало только его цвета и форму; с присоединением же осязательного ощущения мы узнали, что он (еще) и горяч; это, заимствованное от осязания, восприятие сохранила память. Так и теперь, когда мы смотрим на огонь, ничего другого не видим, кроме его цвета и очертания [421] ; но мышление, посредством памяти, присоединяет к видимому еще и теплоту [422] . То же самое соображение приложимо и к яблоку: ведь не одним же только цветом и формой характеризуется яблоко, но еще — запахом и вкусовым качеством, и не восприятием этих последних (признаков) зрение узнает яблоко, но душа сохраняет воспоминание из области обоняния и вкуса и при первом взгляде (на яблоко) мысленно присоединяет это к форме и цвету. Таким образом, когда восковое яблоко мы принимаем за настоящее, то не зрение здесь обманывается, а мышление: ведь зрение (в данном случае) не погрешило в своих собственных функциях [423] , так как оно распознало цвет и форму.
411
У Con. здесь начинается 3–я глава 4–й книги: «Visum et sensus alios cognoscere sensibilia communia»… etc.
412
Plutarchi, Op. cit. III, 5, — по изд. Basiliae, 1572, p. 36; cp. Aristotle De partibus animal. II, 10.
413
Aristot0le, De anima II, 7, § 1; ср. «Тимей», р. 67 С и cл. И. Филопон тоже признает цвет специальным объектом зрения. Так, рассуждая о том, что Бог невидим чувственными глазами, он, между прочим, говорит: « , (бытие) » (Philoponi, Op. cit. p. 58, 1 sqq.); «воздух по своей природе невидим потому, что бесцветен » — pag. 61, 21.
414
Т.е., между наблюдателем и предметом наблюдения. Все вышеизложенное буквально читается у И. Дамаскина в «Точном изложении православной веры» кн. II, гл. 18, стр. 89 по рус. пер. Ср. Galen, De Hip. et. Plat, decretis VII, 5 и De usu partium XVI, 5 (по соч. Domanski, S. 103, прим. 3); ср. Aristotle De sertsu et sensilibus, cap. IV.
415
У пер.: вместе — ред.
416
Т.е. осязание и вкус.
417
Немесий здесь довольно ясно намечает законы так называемой апперцепция (ср. ниже — примеч. 3 на стр. 93).
418
У пер.: одно — ред.
419
Буквально: «через переход» , т. е. от одного пункта к другому.
420
Буквально: до самого дна (usque ad fimdum), до глубины ( :).
421
У пер.: фигуры — ред.
422
Т.е., дополняет, апперцепирует зрительное восприятие (ср. примеч. 3 на стр. 92); ср. Aristotle De artima III, 1, §§ 6—7.
423
Точнее: объектах чувственного восприятия, s.
Итак, из внешних чувств три: зрение, слух и обоняние — воспринимают внешние предметы и в отдалении от них [424] — через посредство воздуха; вкус же ощущает не иначе, как прикоснувшись к воспринимаемому объекту: а осязание соединяет то и другое: действительно, оно функционирует и приближаясь к предметам, и при посредстве, например, палки. Поэтому, зрение иногда нуждается в подтверждении (свидетельстве) других чувств, когда, например, наблюдаемое искусно приспособлено к обману (зрителей) — как в живописи. В самом деле, задача живописи — обмануть зрение несуществующими возвышениями и углублениями, если предмет имеет такую природу: отсюда для распознания возникает потребность, более всего, в осязании, а иногда даже — во вкусе и обонянии, как при восковом яблоке. Иногда зрение и само по себе ясно представляет нам наблюдаемое, именно — когда смотрит не на далеком расстоянии: ведь, например, квадратную башню издали оно видит как круглую. Обманывается зрение и тогда, когда мы смотрим сквозь туман или дым, или что–либо подобное, затемняющее зрение. То же бывает, когда смотрим в движущуюся воду: так, в море весло представляется как бы переломленным [425] . Подобное бывает, когда смотрим через какую–нибудь прозрачную материю, как, например, в зеркало или стекло или иное того же рода или когда наблюдаемое быстро движется; быстрое движение, действительно, нарушает нормальность зрения, так что некруглое представляется круглым, и движущееся неподвижным. То же происходит, когда мысль бывает занята чем–либо другим, как, например, у того, кто, намереваясь встретить друга и, действительно встретив, прошел мимо него вследствие того, что его мысль была сосредоточена на другом. Это, конечно, не есть погрешность зрения, но — ума: зрение заметило и возвестило (ум), ум же не обратил внимания на возвещенное. Для ясного разузнавания вещей зрению более всего нужны четыре условия: неповрежденный орган, умеренное расстояние и движение [426] , чистый и освещенный воздух.
424
Т.е., на расстоянии; буквально: «без приближения (прикосновения) к ним».
425
Plutarchus De placit. philisoph. III, 5.
426
Т.е., собственно, отсутствие слишком быстрого движения предмета.