О себе
Шрифт:
Йогом с Севера (Уттара Йоги) называли меня, потому что один знаменитый тамильский йог предсказал, что через тридцать лет (как раз тогда я и приехал) на Юге появится йог, беглец с Севера, который начнет там практиковать интегральную Йогу (пурна-йогу), и это станет одним из знаков приближающегося освобождения Индии. Он дал три приметы, по которым можно будет узнать этого йога, и это было потом обнаружено в письмах к моей жене.
Что касается «Йогической садханы», то ее написал не я, хотя я и в самом деле не майявадин.
Я не подписываюсь инициалами А. Г. Это было давно.
Это не о Бароде и не я это написал – это книга, в которой опубликованы несколько бесед со мной, не знаю, насколько достоверно записанных, одного молодого человека, который ненадолго приезжал сюда из Чандернагора. Не знаю, имеют
Вопрос: Я еще хотел вот что спросить о логике. Вы написали Х., что, хотя вас называют философом, вы никогда не изучали философию. Пусть так, но то, что вы написали в «Арье», это такая блестящая философия, что вряд ли так смог написать другой, величайший философ в мире. Я сейчас говорю не о нисхождении новой Истины, а о выразительности, об искусстве аргументации, об интеллекте и логике.
Ответ: В моей философии очень мало аргументации – изощренных метафизических рассуждений с их абстрактными понятиями, на которых метафизик строит свои выводы, в ней нет. Что тут есть, так это гармонизация различных составляющих многогранного знания, так чтобы логически они не противоречили друг другу. Но это делается не силой логической аргументации, а ясным пониманием взаимоотношений и причинно-следственных связей Знания.
Послушайте! Неужели эти люди надеются снова превратить меня в машину для производства статей? Времена «Банде Матарам» и «Арьи», слава Богу, закончились! Теперь в мои обязанности входит только переписка ашрама, и это достаточно «всеохватное» занятие и без философских статей для стандартных книг и тому подобное.
А философия! Позвольте мне по секрету сообщить вам, что я никогда, никогда, никогда не был философом, хотя действительно кое-что написал, но это другая история. Философию я почти не знал, пока не занялся йогой и не приехал в Пондичери – я был поэтом и политиком, а не философом. Как я стал философом и почему? Во-первых, потому, что Х. предложил мне сотрудничество в философском журнале, а так как, по моей теории, йог должен уметь делать всё, то я решил не отказываться; а потом Х. ушел на войну, оставив меня один на один с 64-мя страницами философского ежемесячника, которые мне пришлось писать самому. Во-вторых, потому, что от меня тогда требовалось только подыскивать формулировки и записывать то, что я наблюдал или узнавал во время своих ежедневных практик, а философия создавалась сама автоматически. Но это не значит быть философом!
Не знаю, как оправдаться перед Y. – я не могу сказать ему всё это. Возможно, вы что-нибудь придумаете? Скажете что-нибудь, например: «Очень занят, ни минуты для другой работы, не может взяться за ваше дело, потому что у него не будет возможности выполнить обещание». Как вы думаете?
Что касается Y., то мне безразлично, прав он или не прав в своем стремлении снять с меня контрибуцию. Но, во-первых, я совершенно не умею писать философские статьи по заказу. Я умею только записывать, если мысли приходят сами и если у меня есть время. Но сейчас времени нет. Не так давно я хотел написать Z., с тем чтобы показать ему, где он ошибается в своей критике якобы моих идей о сознании и интуиции, а также с тем чтобы коротко изложить, каковы эти мои идеи на самом деле. Но у меня так и не появилось возможности это сделать. С равным успехом я мог бы хотеть взять под мышку луну, как Хануман [307] – хотя у него это было солнце, – и пойти прогуляться. Луны не взять, гулять некогда. Пообещай я что-нибудь Y., было бы точно так же – обещание осталось бы невыполненным, а это хуже, чем отказ.
307
Хануман – божественная обезьяна, сын бога ветра Ваю и апсары Пунджисталы. Один из главных героев Рамаяны, друг Рамы и Ситы.
И второе. Мне совершенно безразлично, появится ли мое имя в каком-то издании или нет. Я не стремился к славе, даже когда занимался политикой; я предпочитал оставаться за сценой и делать необходимую работу, двигая людьми, которые об этом и понятия не имели. Британское Правительство испортило мне тогда всю игру, затеяв судебное преследование, когда я был вынужден стать публично известным «лидером». К тому же, я не верю ни в пропаганду, разве что только в политике, ни в рекламу, разве что только для книг, патентованных лекарств и т. д. Но для серьезного дела реклама – яд. Реклама означает либо внешние эффекты, шумиху – а они выхолащивают то, что она возносит и несет на гребне своей волны, выбрасывая потом на неведомый берег пустую, безжизненную, иссохшую скорлупу, – либо развитие. Но если занимаешься делом, подобным моему, развитие означает создание школы или секты или какой-нибудь еще чепухи. Это означает, что сотни или тысячи людей соберутся в бессмысленную толпу и дело будет искажено, а нисхождение Истины, которая является только скрыто и молча, будет низведено до уровня помпезного фарса. Именно это и произошло со всеми «религиями» и стало причиной их краха. Если я и отношусь в какой-то мере терпимо к тому, что обо мне пишут, то это лишь для того, чтобы в том аморфном хаосе, который представляет собой на сегодняшний день общественный разум, создать достаточный противовес той враждебности, какая всегда сопровождает появление
Эта «Современная философия», британская она или индийская, кажется мне задачей больше составительской, и хотя «vulgarisation» [308] знания – используя французский термин – через книги, наверное, полезна, я предпочитаю заниматься серьезной работой, а это занятие предоставить другим. Вы скажете, что я мог бы написать серьезную статью и позволить включить ее в книгу. Но в таком окружении даже серьезное обесценивается. И, кроме того, в настоящее время серьезным для меня является отнюдь не написание статей, а другая работа, где меньше слов и больше дела. Если она будет сделана, то сама разрекламирует себя ровно в той мере, в какой нужна реклама, если же нет, то реклама бессмысленна.
308
Вульгаризация; популяризация (фр.).
Таковы мои рассуждения. В любом случае, давайте подождем, пока книга выйдет, и тогда посмотрим, что это такое.
Вопрос: Что произошло с моим письмом, в котором я просил вас о Послании, предназначенном для специального номера «Матери Индии» 15 августа? Я не получил ответа.
Ответ: Безуспешно пытался проинформировать вас о невозможности написания ожидаемого вами Послания к 15 августа. У меня нет и не было намерения писать в этом году Послание к своему дню рождения. Я психологически неспособен сочинять его по приказу; для этого нужно вдохновение, но времени остается мало, так что это весьма маловероятно; сам же я не вижу в нем никакой необходимости. Но как же вы могли начисто забыть про мое правило не писать статей для внешних газет, журналов и прочих периодических изданий – я не имею в виду то, что издается в ашраме для ашрама, хотя и здесь пишу лишь по просьбе Матери для «Бюллетеня», – а также о причинах, побудивших меня взять себе это за правило? Если бы я занимался подобными вещами, то моей свободе пришел бы конец; пришлось бы писать по заказу и не только статьи, но благословения, ответы на вопросы читателей и всю остальную, общепринятую в таких случаях чепуху. Публикуя свои суждения по любому поводу, я стал бы вроде заурядного политика, то есть публичного человека в распоряжении публики. Я совершенно бы обесценил самого себя, свои благословения, взгляды, Послания; иначе говоря, я перестал бы быть Шри Ауробиндо. Теперь уже «Хиндустан стандарт», «Мадрас мейл» [309] и не знаю кто еще чуть ли не под дулом пистолета требуют от меня посланий и ждут, что я немедленно всё брошу и напишу специально для них. Не брошу. Сожалею, что должен вас разочаровать, но самосохранение – основной закон природы.
309
Индийские газеты.
Цель таких специальных выпусков заключается не в том, чтобы выставить меня перед публикой, показав ей меня со всех сторон, иначе говоря, не в том, чтобы заставить меня выйти на открытую сцену. Цель в том, чтобы дать возможность читающей публике лучше познакомиться с природой нашей йоги и принципами, на которых строится работа ашрама. Частные дела ашрама не предназначены для публичного обсуждения – кроме разве что тех вещей, какие видны постороннему глазу. Fortiori [311] табу лежит и на обсуждении моей личной и частной жизни. Я выхожу только лишь тогда, когда возникает необходимость познакомить публику с тем, что я думаю и за что стою. Вы, наверное, замечали, что моя жизнь описана ровно в той мере, какая нужна, чтобы зафиксировать сухие, точные факты, которые и так лежат на поверхности, и не более того. Все попытки превратить меня в персонажа газетных «подвалов» в духе цирка Барнума наряду с призером-борцом Джо Зоунсом, Дугласом Фэрбенксом, Г. Уэллсом, королем Георгом и королевой Мэри, Хайле Селассие, Гоббсом [312] , Гитлером, Джеком-потрошителем (в любом его современном варианте) и Муссолини должны быть настрого запрещены, и подобные мысли нужно выбросить из головы раз и навсегда.
310
Имеются в виду специальные выпуски некоторых периодических изданий, посвященных Шри Ауробиндо.
311
Тем более (лат.).
312
Барнум, Финеас Тейлор (1810—1891) – знаменитый американский шоумен. Феарбенкс, Дуглас (1883—1939) – американский актер, звезда немого кино. Георг VI (1895—1952) – король Великобритании из династии Виндзоров; последний император Индии (до 1947). Королева Мэри – жена короля Георга V. Хайле Селассие – король Эфиопии с 1930 по 1974 г. Гоббс, Томас (1588—1679) – английский философ и литератор.